Юлия Вакилова - Король моего сердца
Принцесса напряглась, ожидая подвох, но желание отца оказалось вполне приемлемым: он желал, чтобы венчание состоялось через семь дней здесь, в главной церкви, расположенной неподалеку от королевского замка.
На миг мелькнула смехотворная мысль: отец банально испугался её угроз, что она сбежит с Сапфо безо всякого венчания, потому и потребовал провести церемонию столь скоро. Но девушка не успела улыбнуться этому предположению, потому что в этот самый момент Сапфо, молчаливо выслушавший старого короля, произнес всего одно слово, заставившее ее задохнуться.
— Нет.
Брови Гидеона изумленно поползли вверх. Эллери с ужасом смотрела на возлюбленного, не обращая внимания на присутствие отца.
— Почему, Сапфо?
Неужели он передумал? Нет, её король не мог этого сделать! Только не он!
— Ты заслуживаешь самой красивой церемонии, — мягко проговорил мужчина, устремляя на избранницу ясный взгляд. — На которой будут присутствовать тысячи гостей, и длиться она будет неделю, чтобы вся страна знала и радовалась вместе с тобой.
Её душу затопила волна облегчения, а следом — щемящей нежности. Сапфо в очередной раз хотел заботился о ней! Но она действительно не нуждалась в этом. Одна роскошная церемония в её жизни уже была, и она не принесла ни счастья, ни радости. Однако это явно был не тот аргумент, который стоило озвучивать сейчас. Была еще одна причина, по которой принцесса не желала промедления: Эллери понимала, что синеглазому королю необходимо скорее оказаться в своей стране, восстающей из разрухи, и нахождение здесь лишь увеличивает количество проблем, которые ему придется решать по возвращении домой.
— Но мне не нужно ничего этого! — воззвала она к нему в отчаянной попытке убедить. — Все, чего я хочу, — это быть с тобой. Стать твоей женой в глазах мира и неба, перестать скрывать свои чувства, хоть это и получается у меня из рук вон плохо.
Гидеон недовольно скривился, но вмешиваться в этот диалог не стал, наблюдая со стороны.
— Ты действительно хочешь свадьбы здесь? — Сапфо нахмурился и тихо добавил: — В этом месте?
Она поняла его без слов. Король опасался, что при виде знакомой церкви и пиршественного зала, где когда-то проходила свадьба Эллери с Оркесом, старые воспоминания возьмут верх и омрачат торжество.
— Единственный способ стереть плохие воспоминания — заменить их новыми, — принцесса решительно встретила его взгляд и внезапно встревожилась, допустив на миг мысль, что её избранник противился не просто так. — Или ты хочешь, чтобы мы поженились в твоей стране?
— Единственное, чего я по-настоящему желаю, — скорее приблизить тот миг, когда смогу назвать тебя своей королевой. И мне совсем неважно, где и как будет происходить свадьба. При желании, мы всегда сможем провести повторную церемонию дома.
Таким образом, придя к единому решению, они повернулись к старому королю, наблюдавшему за признаниями Сапфо с видимым удивлением. Очевидно, образ невозмутимого и всегда холодного синеглазого короля только что дал трещину.
— Да будет так, — заключил Гидеон, по-прежнему недоверчиво косясь на избранника дочери. — Я объявлю об этом решении сегодня за ужином.
После этого разговора прежнее ощущение беспредельного счастья вернулось к принцессе.
Ей казалось, что ноги совсем не держат, что стоит только чуть оттолкнуться от земли — и невидимые крылья искреннего, кристального восторга подхватят её и закружат в полете. А иногда девушку вдруг охватывал суеверный страх: вдруг все происходящее — неправда? Что, если это все сон или жестокий обман, и вот-вот она очнется одна, без Сапфо, в своей старой жизни, такой пустой и тоскливой?
Неужели и впрямь можно было чувствовать себя настолько счастливой? Любимой, желанной, необходимой? Неужели наконец-то можно было, не таясь, искать и находить любимый взгляд, влюбленно улыбаться своему мужчине, не опасаясь чужого порицания?
К счастью, подготовка к свадьбе увлекла, захватила Эллери с головой, заставив забыть о редких моментах страха.
Двенадцать искуснейших портних день и ночь трудились над нарядами к церемонии. Наконец, к пятому дню платье невесты оказалось готово.
Оно было прекрасно. Воздушное, легкое, словно потоки воды, слившиеся в широкую реку пенных кружев, украшенное мельчайшими алмазами, блестевшими на свету точно звезды на небосклоне. Все, кто видел Эллери в этом наряде, потрясенно замирали, а после — начинали плакать от восхищения и переполнявших их чувств. Но сама принцесса уже переросла те детские мечты, в которых главное место занимало платье и сама церемония. Все, что было по-настоящему важно сейчас, — человек, который будет ждать ее у алтаря. И ради этого мужчины она была готова венчаться хоть в рубище.
Наблюдать, как на глазах сбываются затаенные мечты — это ли не прекрасно?
С этой мыслью она проснулась в день своей свадьбы. Каждая деталь, каждый элемент этого хлопотливого, но такого радостного утра складывались в сложный узор последнего дня её жизни без Сапфо.
Ниньи стояла рядом, когда принцесса, уже облаченная в свадебный наряд, в последний раз взглянула в глаза своему зеркальному двойнику и не нашла там ни единой тени сомнений. Все было правильно, так, как только могло быть. Сверкающая гладь на прощание блеснула золотом, когда Эллери покинула свою спальню навстречу выстраданному и заслуженному счастью.
Карета остановилась прямо у церкви, и даже встретивший принцессу старый король сегодня казался не таким уж плохим отцом.
Эллери медленно шла по проходу, слыша, как мягко шуршит длинный шлейф за её спиной.
Слаженные голоса певцов звучали, точно ангельский хор, и девушка знала, что на её лице написано абсолютно все, что она сейчас испытывала. Счастье, восторженная радость, любовь, ликование — чувств было так много, что оставалось тихо благодарить густую вуаль, сквозь которую ни один из гостей не мог разобрать выражение ее лица, не мог заглянуть в душу, распахнутую для одного-единственного человека.
Сапфо стоял у алтаря, ожидая невесту.
Высокий, худощавый и осунувшийся — последствия болезни еще долго будут накладывать печать на внешний облик, — но куда ценнее было то, что скрывалось за привлекательной внешностью. Его несгибаемая воля, выдержка, верность, отвага и, конечно же, горячее пылкое сердце, способное любить Эллери столь искренне, как это не мог делать ни один другой человек на всем свете.
Камзол его был цвет заката, насыщенно красный, и это было так непривычно. Она привыкла видеть его в темных цветах, созвучных с цветом глаз, и потому отступление от обыденного придавало происходящему еще большую торжественность.
