Алла Соловьёва - Затемненная серебром
– Твое счастье будет недолгим. Ее уничтожат. Ты ведь знаешь закон. «Мракаур и верлаф не могут быть вместе, а их кровь не должна смешаться».
– Закон не нарушен. Виктор должен узнать об этом. Это еще одна причина, по которой я отпускаю тебя. – Грудной чарующий голос был ледяным. – Я никогда не прикасался к этой девушке и никогда не прикоснусь.
– Ты говоришь это мне или пытаешься убедить себя? Мне даже жаль тебя, Елизар, – послышался сухой шелестящий смех, который показался мерзким. – До встречи, а встретимся мы очень скоро. – Голос отдалялся.
Послышался хруст: так хрустят свежие вафли или снег. Ассоциация с вафлями была приятной, и я облизнула сухие потрескавшиеся губы. Но хотелось не есть, а пить. Горло скребла подступившая жажда. Я попыталась выиграть борьбу с отяжелевшими веками, но не смогла. Виски пульсировали болью, а сознание пыталось объединить все, что я слышала, в единое целое, но и это получалось плохо.
Покалывающего запястья коснулось что-то нежное, как лепестки цветов. Да, так меня когда-то целовали. Ощущение было приятным и пробудило воспоминание: синие, как ласковое теплое море, глаза, немного полноватые губы, высокие скулы, темные волосы – Макс. Я улыбнулась и, желая увидеть его, приподняла налитые свинцом веки… Ощущения и картинка не совпали. Разум будто вырезал другие воспоминания, боясь причинить мне новую травму, но зрение с ним не согласилось. Я увидела иные глаза: темные, завораживающие, прекрасные, как сапфиры. Глаза наставника, друга, любимого и врага!
Ужас обрушился новым потопляющим шквалом. Я закричала и вырвалась из рук Елизара. Упала в снег. Покатилась и, снова вскочив, бросилась к лесу. Быстрее, дальше, не видеть, не помнить, забыть. Лоб мгновенно покрылся потом. Восстановление еще не закончилось. Каждый глубокий вдох причинял боль.
Тагашев догнал, схватил за плечи и, обняв меня, с силой прижал к себе. Крепкие руки сдавили предплечья:
– Злата, дай мне все объяснить!
Желание не видеть его было настолько сильным, что я зажмурилась.
Завизжав сиреной, начала брыкаться и изворачиваться, стараясь вырваться из его рук. Пятка врезалась в его ногу чуть ниже колена. Охнув, Елизар ослабил хватку, стараясь перехватить меня поудобнее. Медлить я не стала. Правая рука согнулась словно сама собой. Локоть с силой врезался в его грудь. Разжимая руки, Тагашев с шумом вдохнул воздух. Я вырвалась и снова понеслась прочь.
– Злата, выслушай меня! – Хруст снега позади сообщил о его приближении.
Паника сдавила горло, заглушив очередной вопль. «Бежать, бежать, бежать от монстра», – билось в голове. Мысли о том, чтобы оказать серьезное сопротивление, теперь даже в голову не пришло. Навыки забылись, остались инстинкты. Я чувствовала себя загнанным зверем. Шаги приближались, и я растерялась, заметалась, не зная, в какую сторону броситься. Петляя между деревьями, затравленно смотрела вперед. Руки Тагашева схватили поперек талии. Не удержавшись на ногах, я рухнула в снег. Потеряв равновесие, он упал, сверху придавив своим телом. Ребра мгновенно напомнили о себе острым покалыванием. Не обращая внимания на боль, я визжала, вырывалась, царапалась.
– Выслушай меня!
– Убийца!
Тагашев поймал мои руки и вытянул вдоль тела. Извиваясь, я пыталась выбраться из-под него.
– Я не убийца!
– Ложь!
– Я был ведущим Охотником Коншина, но все изменилось!
– Ложь!
– Я не знал о нападении!
– Ложь!
Горячие губы прижались к моим. Задрожав всем телом, я попыталась увернуться. Безуспешно. Елизар завладел губами решительно, настойчиво…
В уголках глаз появились слезы, заструились по щекам, залились в уши. Я знала, что сейчас произойдет, – непомерно прекрасен поцелуй и слишком я его хочу, – и ненавидела себя за это. Тело обмякло, покорилось. Почувствовав, что я расслабилась, Тагашев ослабил хватку, губы стали нежными, ласкающими. Я всхлипнула и подалась вперед. Он начал покрывать поцелуями лицо, смахивая слезы. Обхватив его голову руками, я зарылась в густые черные волосы. Разрозненные чувства заполнили до отказа: ненависть к себе, ненависть и любовь к нему. Мракаур не желал уходить из сердца, пусть он и враг, пусть и предатель. Все смешалось в страшное разъедающее зелье. Я вновь начала вырываться, но теплая, успокаивающая, нежная волна охватила тело. Он утешал меня. Уклонившись от его губ, я отвернулась:
– Ты лгал Николаю. Ты знал о нападении, не мог не знать! – Слова давались с большим трудом, и на несколько секунд я замолчала. – Погибли Хранители! Из-за тебя погиб Макс! Я верила тебе, я так тебе верила!
– Я не знал о нападении, Злата! В лабораторию я пришел слишком поздно. Хранители погибли, но Макс продержался дольше всех. Он жив, сильно ранен, но восстановится – через день, может быть, через два. Мне удалось его спасти.
Сначала отреагировало тело. Из груди вырвался растерянный всхлип. Внутри что-то сжалось. Легкий озноб пробежал по плечам и ключицам, пробрался внутрь, обволакивая ребра, распирая их, окутывая и растапливая что-то холодное внутри. Рассудок отреагировал медленнее. Мозг будто не верил, что новость может оказаться хорошей и не нанесет мне новую рану. «Жив», – наконец осознала я и только теперь заплакала от облегчения. Макс жив.
– Это правда? Спасибо, – сквозь слезы прошептала я и посмотрела на Елизара: – Но почему? Ты же ненавидишь его.
На миг Елизар отвернулся, избегая моего взгляда. Высокие скулы напряглись, словно он боролся с чем-то внутри себя.
– Он всегда составлял важную часть твоей жизни. – Тагашев поднялся. – Нам нужно вернуться к Колесникову. Скоро появятся Хранители. Я отправил Павла за помощью.
Растерянно глядя на него, я попыталась встать. Елизар опередил меня: наклонившись, взял за плечи, помогая сесть. Ребра заныли, но мне было не до них. Разум отчаянно метался в поисках объяснений, но не находил разумных.
– Колесников? Но он нужен Виктору. Разве не ради него ты появился в нашем клане? – наконец спросила я.
Сильная рука легла мне на поясницу. Подсунув другую руку под колени, Елизар поднял меня:
– Николай знал обо мне с самого начала.
Вздрогнув, я машинально сжала ткань измятого костюма на его груди.
– Знал, что ты ведущий Охотник Виктора Коншина? – потрясенно спросила я, недоверчиво вглядываясь в темные глаза, боясь увидеть в них ложь.
– Да. Он единственный, кто знал об этом. Нам нужно поговорить, Злата. – Елизар тяжело вздохнул, затем посмотрел на меня и горько усмехнулся. – Тебе я рассказал лишь часть правды. Помнишь, я говорил, что Виктор хотел подчинить нас с Марком? – на ходу спросил Елизар. Сжавшись, я медленно кивнула. – Виктору был нужен только я. И он подчинил меня.
