Райчел Мид - Последняя жертва
У моей бедной законопослушной мамочки сделался страдальческий вид, когда она поняла, о чем ее просят.
— Да.
— Я тоже, — сказал Майкл.
Эйб оглядел всех нас.
— Бывает неравенство сил и похуже.
Он зашагал туда, где, прислонившись к подиуму, стоял Натан Ивашков — усталый, загнанный в угол, не знающий, что делать со всеми этими беспорядками вокруг. При нашем приближении кандидаты с любопытством посмотрели на нас, и внезапно я ощутила всплеск удивления — Лисса обладала способностью видеть сквозь наваждение, созданное с помощью духа. Я почувствовала, что дыхание у нее перехватило; страх, смятение, облегчение — все эти чувства сразу обрушились на нее. Она так обрадовалась при виде нас, что забыла и думать о выборах и начала подниматься. Я резко тряхнула головой, призывая ее своим поведением не выдавать нас; она помедлила, но потом снова села. Беспокойство и недоумение охватили ее — но она доверяла мне.
При виде нас Натан ожил, в особенности когда Эйб просто оттолкнул его с дороги и взял микрофон.
— Эй, что вы себе…
Я ожидала, что Эйб закричит, требуя, чтобы все заткнулись. Натан, естественно, тоже пытался сделать это, но безрезультатно. Поэтому я чуть не подскочила — как и все остальные, — когда он приложил к губам пальцы и издал самый оглушительный свист, который мне когда-либо приходилось слышать. Такой свист и в микрофон? Да. У меня заболели уши. Мороям, наверное, пришлось еще хуже; да еще и громкоговорители усилили эффект.
Зал смолк — в достаточной степени, чтобы Эйба услышали.
— Теперь, когда у вас хватает здравого смысла держать рты закрытыми, — заговорил Эйб, — у нас есть… кое-что сказать вам.
Он говорил своим обычным уверенным тоном вроде «все под контролем», но я понимала — ему пришлось многое взять на веру.
— Шевелитесь, — прошептал он, протягивая нам микрофон.
Я взяла его и прочистила горло.
— Мы здесь для того, чтобы… прекратить эти дебаты раз и навсегда. — Послышался ропот, и я повысила голос, пока аудитория снова не взорвалась. — Нет никакой необходимости менять законы. Василиса Драгомир имеет право на голос в Совете — как и право полноценно участвовать в выборах. У нее есть семья. Она не единственная Драгомир.
Теперь по залу пробежала волна шепотков — но ничего общего с прежним ревом; главным образом потому, что морои любят интриги и хотели узнать, как будут развиваться события. Периферийным зрением я заметила, что стражи окружают нас неплотным кольцом. Их насторожили не яростные споры; они, как всегда, заботились о безопасности своих подопечных.
Я поманила к себе Джил. На мгновение она замерла, но потом, возможно вспомнив, что говорил ей в машине Адриан, встала рядом со мной. Такая бледная, что я испугалась, не упадет ли она в обморок. Я сама была на грани этого. Напряженность царила просто сокрушительная. Нет, я зашла слишком далеко.
— Это Джиллиан Мастрано Драгомир, незаконнорожденная дочь Эрика Драгомира, но она его дочь и официальный член семьи.
Я ненавижу слово «незаконнорожденная», но в данном случае требовалось его употребить.
В наступившей тишине Джил наклонилась ко мне и микрофону.
— Я Драгомир. — Она говорила отчетливо, хотя руки у нее дрожали. — Наша семья имеет кворум, что дает моей с-сестре все права.
Опасаясь взрыва, Эйб втиснулся между мной и Джил и схватил микрофон.
— Для тех, кто этому не верит, тест ДНК отметет любые сомнения.
Дерзость Эйба восхищала меня. Эта информация стала известна ему всего минуту назад, и, однако, он преподносил ее с такой уверенностью, как будто сам проделал все необходимые тесты в своей домашней генетической лаборатории. Какая вера! И выгода, которую он не мог упустить. Мой старик обожает секреты.
Новости вызвали ту реакцию, которую я ожидала. Как только аудитория мало-мальски осознала информацию, то разразилась шквалом выкриков.
— У Эрика Драгомира не было никакой другой дочери, незаконнорожденной или нет!
— Все это вздор!
— Продемонстрируйте доказательства! Где они, ваши тесты?
— Ну… он был не прочь пофлиртовать…
— У него действительно была другая дочь.
Последнее заявление заставило всех смолкнуть, таким властным тоном оно было произнесено, и к тому же исходило от Даниэллы Ивашковой. Она встала, и даже без микрофона ее голос разносился по всему залу. Она была достаточно значительным человеком, чтобы завладеть вниманием аудитории. Многие королевские морои просто не могли не прислушаться к ней. Зал затих, и Даниэлла продолжила:
— У Эрика Драгомира была незаконнорожденная дочь от женщины по имени Эмили Мастрано — балерины, если я не ошибаюсь. Он хотел сохранить это в тайне и одновременно предпринять кое-какие меры, чего не мог сделать лично. Я была одной из тех немногих, кто помог ему в этом. — Горькая улыбка тронула ее губы. — И, честно говоря, я не возражала бы, если бы это осталось тайной.
В голове у меня что-то щелкнуло. Теперь я понимала, кто выкрал бумаги у алхимиков. И зачем. Стояла такая тишина, что меня услышали бы и без микрофона.
— И вы постарались, чтобы все документы исчезли.
Даниэлла зафиксировала взгляд на мне.
— Да.
— Потому что, если род Драгомиров угаснет, с ними уйдет умение использовать стихию духа и Адриан будет в безопасности. Магия духа слишком быстро привлекла огромное внимание, и вам требовалось избавиться от всех доказательств происхождения Джил, чтобы подорвать доверие к Василисе. — Выражение лица Даниэллы подтвердило мою правоту. На этом следовало остановиться, но любопытство взяло верх. — Тогда зачем вы сейчас признали это?
— Потому что ты права. Достаточно одного теста ДНК, чтобы подтвердить твою правоту.
Те, кто с благоговением ловил каждое ее слово, удивленно раскрыли рты, спрашивая себя, что все это означает. Другие отказывались верить и сохраняли презрительную мину. Даниэлла, без сомнения расстроенная тем, что истина выплыла наружу, все же выглядела смирившейся и готовой принять ее. Однако вскоре ее улыбка увяла — когда она пристально вгляделась в меня.
— Что я хотела бы знать — это кто, во имя всего святого, ты такая?
Не вызывало сомнений, что большую часть аудитории тоже это интересовало. Я заколебалась. Амулет Сони позволил мне добиться шаткого признания принадлежности Джил к роду Драгомир. Если система будет действовать дальше как положено и если Лисса одержит победу, как мне того хотелось… у меня будет достойный королевы адвокат, который поможет мне восстановить доброе имя.
Однако, глядя на этих людей — многих из которых я знала, уважала и которые тем не менее не сомневались в моей виновности, — я почувствовала, как внутри нарастает гнев. Не имело значения, чем он был вызван, стихией духа или нет. Бесило то, с какой легкостью меня обвинили и отшвырнули прочь. Не хотелось дожидаться, пока вопрос будет улажен в каком-нибудь тихом офисе стражей. Хотелось сейчас встретиться с ними лицом к лицу. Хотелось, чтобы они поняли, что я невиновна — в убийстве королевы, по крайней мере.
