Вергилия Коулл - Мой враг, моя любимая
Заметив полный любви взгляд Милы, брошенный вдогонку сыну, я снова испытала укол совести. Ведь никто, кроме меня, не знал, что у мальчика никогда не появится фамильяр. Уехав из поселения, я позабыла об этой проблеме, но теперь обстоятельства изменились. Было трудно оставаться в стороне и просто наблюдать, как Никитка взрослеет, а родные все ждут чуда.
Машинально работая руками, я очищала ядра от скорлупы, но продолжала мысленно подбирать слова, чтобы рассказать Миле. Хотелось сделать это менее болезненно для подруги. Если бы Никитка был просто ее сыном от любимого человека — все решалось бы проще.
— Не налегай на орехи, — вдруг буркнула Мила, отвлекая меня от размышлений.
Я вздрогнула и удивленно посмотрела в наши ведерки, стоявшие у ног. В моем — между круглыми очищенными ядрышками проглядывало дно, тогда как у Милы уже накопилось приличное количество. Горки скорлупы высились примерно одинаковые. Я и сама не поняла, в какой момент начала закидывать очищенные орехи в рот.
— Извини, — пристыдилась я. — Наверно, плохо позавтракала.
Она скептически покосилась на меня.
— Ничего. Просто не надо съедать весь мешок. Оставь хоть ребенку.
Я пожала плечами, и мы вернулись к прежнему занятию. Я старалась работать быстрее, чтобы догнать Милу, но от монотонного дела опять погрузилась в размышления.
— Да ты что, глухая? — возмутилась она и повернулась ко мне, сверкая глазами. — Хватит жрать!
Я дожевала маслянистые кусочки во рту и сглотнула. Под пристальным взглядом Милы захотелось сглотнуть еще раз.
— Значит, это случилось, — вдруг тоном знатока протянула подруга.
— Что случилось?
— Он обрюхатил тебя.
— Обрюхатил?! — это слово мне не понравилось.
— Ивар. Ты беременна от него. Посмотри на свою грудь. И ты сегодня отлично позавтракала. Съела всю кашу, которую я Никитке с Лексом наварила, и еще яичницей закусила.
Я схватилась за грудь, действительно, ощущая, что в последнее время она стала пышнее. Вспомнилась Ирина из гетто. Ее непрекращающийся голод. Видимо, это был один из признаков. И я ведь так запуталась в днях, что не могла сообразить, когда в последний раз приходил мой цикл.
Губы сами собой начали растягиваться в улыбке. Я уже предвкушала, как расскажу Ивару радостную новость. Только Мила, похоже, не торопилась бросаться на меня с поздравлениями. Ее лицо оставалось серьезным.
— А у тебя так было? Ты хотела постоянно есть? — спросила я, почувствовав себя неловко.
Она покачала головой.
— Нет. Меня тошнило по утрам первые два месяца. Потом все прошло, и больше ничего не беспокоило. И это хорошо, потому что мне хватало других проблем помимо токсикоза.
Я отвела взгляд, уловив намек на ее грустную ситуацию. Возможно, неутолимый голод был признаком беременности от лекхе? А у Милы все протекало по-другому, потому что в ее организме зародился будущий обычный человек? Я могла только гадать.
— Я тебе завидую, — сердито произнесла Мила, и я удивленно уставилась на нее. Подруга открыто смотрела мне в глаза. — Да. Завидую. Тебе так повезло. Мне никогда не испытать того же.
Ее признание вызвало во мне волну сочувствия. Все-таки, несмотря на внешнюю колючесть, Мила оставалась искренним и честным человеком. Не каждому хватило бы духу вот так признаться.
— Чего не испытать? — осторожно спросила я. — Беременности? У тебя же есть Никитка…
Она фыркнула.
— Всего, Кира. Любви, как у вас с Иваром. Каждый вечер он приходит сюда, и я вижу, как горят его глаза, а ты светишься. И эти ваши стоны-вздохи на весь дом…
Я почувствовала, что краснею. Мы, вроде бы, старались вести себя потише. Неужели не получалось?
— Тебе ведь явно нравится делать это с ним, — утвердительно заявила Мила. — А меня при одной мысли о сексе воротит, а мужской член если представлю…
Ее передернуло.
— Ну… — я не знала, что и сказать, — Ивар говорит, что тут все зависит от мужчины. Может, просто нужно попробовать…
Мила рассмеялась натянутым и злым смехом.
— Да кто на меня посмотрит-то? С моей репутацией? С моим прошлым? Я опять доверюсь, а вдруг меня используют? — она отчаянно затрясла головой. — Нет. Я не верю ни одному мужику. Они все одинаковые. Им лишь бы свою палку присунуть. О наших чувствах они не думают.
В ее голосе сквозила обида и отчаяние. Я вздохнула. Бедная, ранимая, великодушная Мила! Мне стало страшно за нее.
— Ты даже про Лекса так думаешь?
— Он мой брат! Но да, даже про него.
— А про Ивара?
Она усмехнулась.
— Не хочу портить тебе настроение.
В этот момент я вдруг почувствовала, что на нас кто-то смотрит. Это оказался Байрон. Он остановился поодаль, очевидно, привлеченный эмоциональным всплеском Милы. Сообразив, что мы его заметили, тут же повернулся и поспешил дальше по улице.
Я прищурилась. Это был уже не первый случай, когда Байрон проявлял интерес… к моей подруге. Он и раньше крутился возле меня, бормотал что-то о неразделенной любви. Но только теперь я, кажется, начала догадываться, что к чему.
— А про него тоже так думаешь? — я указала в сторону почти что убегающего парня.
— Про этого шибздика?! — скривилась Мила и задумалась. — Нет… про него так не думаю. Он безобидный. С виду. Вроде бы. Мне кажется, он девственник.
— Ну, он не шибздик, — попробовала защитить Байрона я. — Ты знаешь, кто перестрелял всех охотников в клане Седого, когда Ивар пришел спасать меня?
Она изогнула бровь.
— Ивар с Лексом.
— Нет! Байрон! Он повел себя очень смело! — я помолчала и добавила. — И он сделал этого не для того, чтобы помочь Ивару спасти меня. Он мстил за тебя.
— Да? — на щеках Милы проступил легкий румянец.
— И даже если он — девственник… — я подбирала слова, очень опасаясь нарушить хрупкий мостик, который протягивался на моих глазах между двумя людьми, — это будет означать, что он никогда не делал ни одной девушке больно. И вы можете попробовать вдвоем, вдруг получится приятно?
Мила с недоверием покосилась на меня, потом глянула в сторону, куда ушел Байрон.
— Но он такой… придурочный.
