Марина Суржевская - Грань Теней (СИ)
Мы остановились, рассматривая тихую темную воду. Я не удержалась, опустила в нее ладонь, чувствуя как мягко обнимает ее источник…
— Хранитель связан с Источником, — сказал Арххаррион, — и может влиять на него. Например, усыпить на время. Или попросить защиты. Или создать морок, отводящий глаза, чтобы никто его не нашел. Попробуй, Ветряна.
— Я это могу? — удивилась я, — откуда ты знаешь?
Лорд Даррелл посмотрел на демона недовольно, но ответил за него.
— Ты же уже поняла, что у каждого Источника свой Хранитель. И его тщательно скрывают, конечно. В Хаосе ситуация уникальная. Их Хранителем всегда становится Правитель.
— Почему?
— Расскажу как-нибудь, — усмехнулся Арххаррион, — не сейчас. Давай, Ветряна, попробуй. Я помогу.
— Но что я должна делать?
— Поговорить с ним. Почувствовать. Не бойся.
Он встал за моей спиной, легко касаясь плеч. Я вздрогнула, а лорд Даррелл хмыкнул. Я смутилась.
— Шайдер, заткнись, — лениво процедил Арххаррион, — ты мешаешь.
Лорд Даррелл снова фыркнул, но отошел к стене и застыл там, не сводя с нас мрачного взгляда.
— Закрой глаза, — на ухо сказал мне Арххаррион. Я закусила губу, слишком отчетливо ощущая его присутствие. В голову настырно полезли воспоминания, образы… полутемная комната омовений, его голодный взгляд, моя мокрая рубашка, прилипшая к телу…
И сразу Арххаррион за моей спиной напрягся, ладони жестче сжали мне плечи, и чуть прервалось дыхание.
— Ветряна… — тихо сказал он, — просто смотри на воду.
Воздушный зверь обвил наши ноги, заключая в кольцо. Я почувствовала удивление Арххарриона, но он ничего не сказал.
Я посмотрела на воду.
Внутри меня горит огонь Хаоса. Бешенство. Злость. Желание…не мои чувства, его…пламя бьется внутри, как дикий зверь, рвется на волю. И усмиряется…Пепел засыпает душу… и опадает. Успокаивается. Затихает. Тихая опустошенность, легкое безмолвие чувств… холодная вода купели. Студеная до ломоты в пальцах. Я погружаюсь в нее. Не телом- душой…глубже и глубже…
И взлетаю. Это уже не купель, это вихрь! Это водопад, сносящий плотины моего разума, это ураган стихии, это бесконечность…
И я вливаюсь в него, становлюсь его частью, питаюсь его силой! Вихрь уже не кружит меня, я сама кружусь с ним в диком танце. Я пушинка, подхваченная смерчем, я сухой лист, взметнувшийся в небеса. Мне хочется остаться здесь, в бесконечном движении, в неистовой пляске стихии.
Но сильные руки сжимают мне плечи… единственная опора в безудержной круговерти Силы…
И я останавливаюсь. Чуть медлю…А потом усмиряю вихрь, останавливая пляску. И стихия замирает, растекается холодной водой… и снова становится купелью.
— Теперь защита, — шепчет мне на ухо Арххаррион.
И я представляю стены вокруг Риверстейн. Они вздымаются до небес. Через них не перелезет зверь, не перелетит птица, не пробьется человек. Ни найдет никто в подлунном мире. Идущий — свернет, заблудившийся — не увидит, ищущий- пройдет мимо. Сто путей ведут в Риверстейн и ни один не приводит. Хмурые сосны, подступают ближе, прячут Риверстейн за темными стволами. Оплетают каменные стены дикий вьюн и колючий можжевельник. Разливаются озера и топкие болота. Зверь лесной стоит на подступах к Риверстейн, зорко высматривают добычу птицы.
Нет пути сюда.
Ни дороги, ни тропки, ни колеи нехоженой.
Никому, кроме друзей.
Спит Риверстейн. Ждет Источник. Ждет возвращения Хранителя…
Спит Риверстейн…
Я вздохнула.
Арххаррион, обнимающий меня, так и не отвел руки. Я повернулась к нему, заглянула в темную бездну. Он смотрел на меня со странным выражением, от которого мне стало неуютно и жарко.
— Получилось? — спросила я.
Он усмехнулся.
— Более чем.
Я высвободилась из его рук, отошла. На полу, возле алтаря спал лорд Даррелл и чуть хмурился во сне. Рядом, положив голову на грудь Шайдера, примостилась Ксеня.
— Ох! Это я их усыпала?
— Сдается мне, ты усыпила всех в округе Риверстейн.
— Святая Матерь! — ахнула я, — я сейчас исправлю… Разбужу их!
— Не надо, — пусть спят. Думаю, они и сами проснутся к утру, не переживай. Ты сделала хорошую защиту, Ветряна. Я и сам не смог бы лучше.
Я чуть покраснела.
— И еще… Я должен тебя поблагодарить.
— За что?
— За то, что отдала мне в пентаграмме Силу. И спасла жизнь.
— Да, но не до конца, раз теперь ты не можешь обернуться, — грустно сказала я.
Он покачал головой.
— Демоническая сущность не может прорваться без силы Хаоса. Возле моего Источника все восстановится. Но без тебя, боюсь, я бы уже не очнулся. Я… благодарен тебе. И я удивлен, что ты это сделала… после всего, что увидела в Петле Времени. — Он шагнул ближе, — и я не понимаю, почему ты это сделала! Почему, Ветряна?
Я чуть пожала плечами.
— Ты умирал.
Он подошел еще ближе.
— Разве я не говорил тебе, что милосердие- это слабость? Что врагов надо уничтожать, а не жалеть? — в его темных глазах загорелся желтый огонек зверя.
— А ты мой враг? — тихо спросила я.
Арххаррион помолчал и отошел, не ответив.
— Возвращайся в замок, Ветряна. Тебе тоже пора отдохнуть. Не переживай, я позабочусь об этих двоих. Чтоб не замерзли тут.
Я молча пошла к двери, поманив воздушного зверя, который грел Ксеню и лорда Даррелла. Арххаррион проводил меня взглядом.
А я и правда почувствовала усталость и безумно захотелось спать…
Я все никак не могла привыкнуть к тишине, поселившийся в Риверстейн, и безотчетно прислушивалась, пытаясь уловить знакомые звуки. Но замок молчал. Сейчас уже не угрюмо, а сонно, успокоено…
Я зевнула во весь рот, даже ладошкой не прикрылось, что совсем не подобает благовоспитанной послушнице! Впрочем, я ее уже и не являюсь.
В синей комнате я зевала уже безостановочно и уснула, едва коснувшись кровати.
* * *Первый раз за тринадцать лет утренний колокол на башне не возвестил о начале нового дня. Я открыла глаза, когда за окном уже вовсю разгорелся день, вскочила с кровати, торопливо оделась и бросилась на поиски Ксени.
Мой воздушный зверь тоже проснулся, запутался в моем подоле, раскидал ботинки и понесся впереди меня, как заполошный щенок, взметая пыль и хлопая дверьми.
Ксеня еще спала, в общей спальне на своей кровати, подтянув к груди ноги в ботинках. Подруга была в том же виде, в котором уснула в святилище: в платье и кожухе. Я покачала головой. Ладно, по крайней мере, не замерзла!
