Маруся Карасева - Долго и счастливо
Василиса задумчиво склонила голову.
- Это можно, - наконец сказала она. - Никогда не была на Бали.
2
Возможно, Василисе все же стоило поговорить с психотерапевтом. Если задуматься, у нее бы нашлась пара вопросов к специалисту. Например, такой: возможны ли честные равноправные отношения между обычным человеком и тем, кто существует за счет человеческой крови? Или такой: почему мужчины - независимо от происхождения и срока жизни - такие подлые, бездушные, жестокие козлы? Да, пожалуй, с этого вопроса ей и стоило бы начать.
Стоило ей закрыть глаза -- и перед ней опять оказывался пустой аэропорт Брюсселя, и высокий темноволосый мужчина с букетом цветов и влюбленными глазами. А потом... потом все вдруг кончилось.
- Серьезно, куда все подевались? - Вася крутила головой, словно птичка, оглядывая пустынный зал аэропорта.
- Наверное, просто пошли по своим делам, - Сандер на ходу прижал ее к себе, и у Васи внутри потеплело. За неделю, которая прошла с их последней встречи, ей стало окончательно ясно: расставаться с Сандером так надолго ей совершенно невозможно. Он был для нее одним-единственным, той самой половинкой, про существование которой веками поют влюбленными менестрели. Он был главным мужчиной пока еще очень недолгой жизни, мужчиной, с которым Василиса была готова остаться навечно -- и даже дольше. А главное: то, что она чувствовала к нему, было совершенно искренним, глубоким и шло из самого сердца.
- Хочу тебе сказать одну вещь, - совершенно размякнув, сказала Василиса и потерлась щекой об его плечо. - Угадай, что.
- Тише, - вдруг сказал он. - Подожди минутку.
Увидев встревоженное выражение его лица, она осеклась. Вопрос уже был готов сорваться с ее губ, и Василиса огромным трудом удержалась от того, чтобы снова заговорить. Сандер тем временем оказался рядом с входной дверью и осторожно ее приоткрыл.
- Иди сюда, скорей.
Вася подчинилась. Сандер сжал ее руку.
- Ты мне доверяешь? - спросил он тихо, загораживая спиной щель в двери.
Ее сердце забилось где-то в горле.
- Что случилось? - Васю вдруг охватило ощущение чего-то непоправимого.
Сандер покачал головой, не отрывая от нее пристального взгляда.
- Ответь мне. Ты мне доверяешь, Василиса?
Она подошла совсем близко. Потом кивнула. Один раз.
- Доверяю, - ответила она едва слышно.
Он улыбнулся одними губами.
- Отлично. Тогда закрой глаза и не открывай, пока не разрешу.
Не говоря ни слова, Вася крепко зажмурилась -- и почти тут же ощутила прикосновения его губ к своим.
- Хорошая моя, - прошептал он благодарно. - Спасибо тебе. Пойдем.
Сандер обнял ее за талию и потянул за собой. Вася услышала, как со скрипом открылась дверь, и шагнула за ним. Они шли медленно и долго и все это время он придерживал ее, порой мягко направляя в нужную сторону. Чуть правее, теперь налево, а здесь чемодан, осторожней. В большом и явно пустом помещении раздавался только звук их шагов, с каждым из которых Василису все сильнее охватывал глубокий, неконтролируемый страх. Возможно, все дело было в запахе - резком, сладковатом и очень знакомом - или, может, в тишине, казавшейся особенно мертвой. Как бы то ни было, больше всего на свете ей хотелось вырвать свою руку из руки Сандера и бежать, бежать без оглядки.
Наконец открылась еще одна дверь, и на них пахнуло свежим морозным воздухом. Василиса прерывисто вздохнула, пытаясь избавиться от головокружительного, липкого запаха страха, который, казалось, пропитал ее всю, без остатка.
- Еще немного, - сказал Сандер своим обычным голосом. - Мы уже на стоянке.
Рядом пискнула сигнализацией машина, и Вася вздрогнула.
- Ничего страшного, это наша, - Сандер погладил ее по спине. - Давай я помогу тебе сесть.
Щелкнул ремень безопасности, потом хлопнули двери -- водительская и пассажирские.
- Кто здесь? - спросила Вася.
С заднего сидения раздался смешок.
- Все свои, - сказал незнакомый женский голос.
- Не открывай пока глаза, - тут же сказал Сандер. - А ты, Эстри, помолчи. Давайте хотя бы отъедем.
Заурчав, машина тронулась.
- Что-то мне все это не нравится, - сказала Василиса. - Как хочешь, Сандер, но я открываю. Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать.
На этом она разомкнула ресницы - и тут же опять зажмурилась от яркого дневного света. Когда глаза привыкли к свету, она огляделась. За рулем сидел безмятежно улыбающийся Сандер, а с заднего сидения на нее с любопытством смотрели шикарная брюнетка чуть за тридцать и худенький парнишка с бегающими глазами и незапоминающимся лицом.
- Привет, - сказала брюнетка, протягивая Васе руку. - Я Эстри, а это Таламаур. А ты, значит, та самая знаменитая Василиса?
3
Дорога до отеля оказалась долгой. Машина, в которой Василиса ехала в сопровождении трех вампиров, то и дело вставала в пробки. Были они небольшими, но раздражающе частыми. В какой-то момент, поймав в зеркале заднего вида скучающий взгляд красавицы-вампирши, Вася отчетливо поняла: не будь ее в салоне, Сандер бы просто нажал на газ и пронесся с ветерком, расталкивая по пути автомобильчики добропорядочных граждан и наплевав на дорожные знаки. Однако сейчас рядом с ним находилась смертная, которой он очевидно дорожил, а потому законопослушно стоял в пробках, пока мимо проносились бесконечные вереницы полицейских машин и реанимобилей.
- Такое ощущение, что они съехались со всей Бельгии, - заметила Вася. - Интересно, что случилось? Куда они все мчатся?
- Понятия не имею, - сказал Сандер хмуро и забарабанил пальцами по рулю. - О господи, ну давайте уже, светофора не видите, что ли? - И он раздраженно надавил на сигнал.
- Это ты по Москве давно не ездил, - сказала Василиса. - Я до Домодедово ехала четыре часа, представляешь?
Поскольку брюнетка проигнорировала васин вопрос о том, чем именно она, Вася, так знаменита, а ее сосед и вовсе всю дорогу молчал, как истукан, Василиса тоже решила притвориться, что кроме нее и Сандера в машине больше никого нет.
- Ужас какой, - рассеяно ответил он. - Сейчас доедем - и ты мне все-все расскажешь.
Приняв это за знак того, что ей лучше не говорить лишнего при чужих, Вася закрыла рот и молчала до самого отеля, все это время бросая косые взгляды на озабоченное лицо Сандера. Тревога буквально разрывала ей сердце, но показывать свои чувства при посторонних - а особенно при заносчивой вампирше - ей совершенно не хотелось.
