Пробужденный дампир (ЛП) - Сайнс Сара

Мой дампир была с этим не согласна.

Я вернулась в настоящее, когда Эллиотт поставил меня на ноги. Я не могла встретиться с ним взглядом. Не могла вынести его осуждения. Он был прав, что держался от меня на расстоянии раньше. Он был прав, что сомневался в моей способности контролировать монстра, таящегося внутри меня.

Однако его история о волке показалась мне слишком близкой к истине. Действительно ли он понимал динамику отношений между мной и моим дампиром? Был ли его волк таким же полунезависимым, со своими мыслями и характером?

— Не хочу тебя торопить, — сказал Эллиотт, сжимая мои плечи своими большими руками. — Но нам нужно привести тебя в порядок и переодеть во что-нибудь свежее.

Я огляделась и обнаружила, что мы стоим посреди большой душевой кабины. Стены были выложены блестящей плиткой, которая отражала приглушенный свет. Я бы подумал, что это красиво, но мозг на самом деле не воспринимал окружающее.

Эллиотт потянулся за спину, и через несколько секунд на его спину упали мягкие струи воды, быстро промочив футболку.

— Тебе нужна помощь? — спросил он. — Обычно мы занимаемся этим обнаженными, но не думаю, что ты готова ко всей моей горячности.

Я подняла глаза и увидела, что он ухмыляется мне. Я вглядывалась в его лицо, ожидая увидеть осуждение или отвращение, но ничего этого не было. Его озорной взгляд едва скрывал глубокую печаль.

— Почему ты помогаешь мне? — спросила я, подавляя вспыхнувшую в груди надежду.

Улыбка Эллиотта исчезла. Он схватил меня за плечи, и я позволила ему обойти себя, так что под теплыми струями воды оказалась я. Он потянулся за бутылочкой шампуня и щедро плеснул его на свою большую ладонь. Прежде чем я успела осознать, что он делает, его сильные пальцы начали массировать мне кожу головы.

Я закрыла глаза и уткнулась лбом ему в грудь. Он не ответил на мой вопрос, по крайней мере, не словами. Его действия говорили гораздо больше. По причинам, понятным только ему, он думал, что я заслуживаю этой нежности с его стороны.

Никто никогда не мыл мне голову, кроме мамы. Она перестала это делать, когда мне было семь или восемь лет, и я продемонстрировала, что могу делать это сама, не попадая мылом в глаза.

То, как Эллиотт нежно потянул меня за грязные пряди и провел пальцами по моей голове, было совершенно другим. Это было интимно и заботливо, и это было проявлением признания, которого я, возможно, не заслуживала. Остановила ли я его? Неа. Мне было это нужно.

Запрокинув мою голову, Эллиотт начал смывать шампунь и продолжать массаж. Я держала глаза закрытыми не только для того, чтобы вода не стекала по лицу. Я не хотела видеть, как кровь стекает по грязной одежде, которую я носила последние три недели. Одежде, которая теперь липла ко мне, вызывая мурашки по коже. По мере того, как все больше воды смешивалось с кровью, покрывавшей все мое тело, я больше не могла выносить их прикосновений.

Я схватилась за ворот своей рваной футболки и рванула ее спереди, затем позволила разорванной ткани соскользнуть с плеч. Руки Эллиотта исчезли с моих волос, но я не смотрела на него. Мне нужно было избавиться от улик. Кровь дюжины вампиров впиталась в мою кожу и сожгла мою душу. Хотя я знала, что могу смыть это с поверхности, я не могла вычистить это из своего сердца или разума.

Я стянула с ног мокрые джинсы и замерла. Красные и розовые струйки лениво поползли к сливному отверстию душа. Руки дрожали, а колени грозили подкоситься. Сердце бешено колотилось в груди, когда завихрения превратились в лица вампиров, которых я убила.

Слезы навернулись на глаза, и из горла вырвалось рыдание. Я убила их, не заботясь о том, кто они такие. Я украла чью-то мать или отца? Брата или сестру? Конечно, да! Но мне было все равно.

У меня подогнулись колени. Прежде чем я упала на кафельный пол, сильные руки Эллиотта обхватили меня, крепко прижимая к его промокшей рубашке. Он не мог не заметить, что на мне были только лифчик и трусики, но он не сказал ни слова. Я позволила ему забрать мою боль, цепляясь за него, как за спасательный круг в море слез, льющихся из моего сердца.

Я не могла этого сделать. Я не могла смириться с тем, что сделала. Я не могла жить с чувством вины. Я даже не знала, смогу ли я найти в своем сознании место, чтобы все исправить. Моим действиям не было оправдания. Никаких. Я не могла просто запереть это в коробке с моими котятами и человеком, который напал на меня в Балтиморе. Там было слишком мало места.

— Я с тобой, — прошептал Эллиотт. — И мы поможем тебе пройти через это. Не думай, что ты одна, потому что это не так.

Я хотела верить ему, но как я могла? Я не хотела, чтобы он был рядом со мной. С чего бы это кому-то еще?

— Ты можешь закончить мыться? — спросил Эллиотт. — Кенрид принесет нам пакет с чистой одеждой. Нам действительно нужно убираться отсюда.

Я кивнула и медленно отошла от него. Один из его длинных пальцев скользнул по моей щеке, и легкое нажатие на подбородок заставило меня поднять на него глаза. И снова печаль в его глазах застала меня врасплох. Однако он был прав. Нам нужно было уходить. Я могла расклеиться, когда мы расстанемся.

— Я справлюсь, — сказала я. — Спасибо тебе за все это.

— Я всегда буду рядом с тобой, Лорна.

Он наклонился и подобрал мою мокрую одежду, затем вышел из душа. Я сразу же соскучилась по нему. Мое сердцебиение участилось, и волна паники заставила меня отдернуть занавеску. Эллиотт стоял в нескольких футах от меня, вцепившись пальцами в подол своей мокрой рубашки.

Он не ушел.

Я прерывисто выдохнула.

— Пожалуйста, останься, — прошептала я.

— Я же сказал тебе, что никуда не уйду, — заверил он меня. — Но если ты хочешь посмотреть, как я снимаю эту одежду, я постараюсь сделать это более интересным для тебя.

Он подмигнул мне, и жар пробежал по моей шее и залил лицо. Я рывком задернула занавеску в душе и позволила легкой улыбке тронуть губы. Смешок Эллиотта эхом разнесся по комнате. Я не до конца понимала его поддержку, но все равно была благодарна за нее.

Я закончила раздеваться и выбросила оставшуюся одежду. Я очень надеялась, что Эллиотт планировал ее сжечь. Мне больше не нужны были напоминания о том, что произошло. Я нашла кусок мыла и мочалку, и начала смывать с себя следы трехнедельной давности. Во всяком случае, пыталась. Ничего не выходило. Это никогда не сработает. Даже пескоструйный аппарат, о котором я мечтала, не смог бы стереть это.

«Я сохраню воспоминания о каждой смерти для тебя», произнес тихий голос у меня в голове.

Я несколько раз моргнула. Это был мой голос, только не мой.

«Я не хочу, чтобы мы умерли», — продолжила она. «Твой оборотень высказал вескую мысль. Как и твой фейри. Мне нужно подкрепиться, но я готова пойти на компромисс в выборе метода».

Мои мыльные руки замерли на животе. Был ли это мой дампир? Так и должно было быть. Я не думала ни о ком другом. Другие мои персонажи не были реальными людьми, просто подходящими личностями, которые можно было принять по мере необходимости. Они так со мной не разговаривали.

«Я тоже не хочу умирать», сказала я ей. «Я также не хочу, чтобы мы боролись за контроль. Никто из нас не выиграет эту битву. Мы пойдем на компромисс».

«Согласна».

Боль пронзила основание моего черепа. Я упала на колени и застонала, когда мозг окутала паутина агонии. Вероятно, это продолжалось всего пару секунд, но у меня перехватило дыхание и появилась пульсирующая головная боль.

Голос дампирши снова зазвучал в моей голове.

«Воспоминания о сегодняшнем насилии теперь со мной», сказала она. «Они будут со мной, если ты захочешь, но они не будут мучить тебя чувством вины».

Я провела руками по лицу и поднялась на ноги. Я подумала о сегодняшних событиях, но они были размытыми и рассеянными. Я порылась в памяти и нашла свою дампиршу. Ее клетка была открыта, но она не вышла поприветствовать меня. Может быть, у нас все получится. Мы с ней вместе.

«Спасибо», сказала я ей.