Король Запада (СИ) - Акулова Лариса

И наконец л’Валд находит то, что искал — четыре флакона без этикеток и с весьма подозрительным содержимым. Те прячутся за дополнительной стенкой, которая открывается, только если её стукнуть три раза, и явно не являются лекарством от мигрени, иначе бы их не затаивали так тщательно. Колбы запечатаны пробками и воском, видимо, для того чтобы содержимое не покинуло их и не причинило вреда тому, кто пользуется. И перед Раадом встает вопрос: распечатать их и раскрыть себя или же подождать другой момент, чтобы Пирона прижать к стенке и вытрясти из него правду, предъявляя яды.

Дальше же продолжить поиски мужчина не может — дверь скрипит, возвещая о том, что кто-то заходит в комнату. Он едва успевает спрятаться за тяжелыми шторами входа в маленькую коморку из кабинета, когда слышит совсем рядом:

— Я не нанималась за тобой прибираться, — Раад сразу же узнает в этом писке голос служанки Доты. И сейчас он полон ярости и презрения, которое девчонка не боится высказывать тому, кто явно в этом месте по положению куда выше находится, чем она сама. — Если ты не способен все сделать чисто, то, может, мне походатайствовать за то, чтобы управляющий в замке сменился?

«Интересно, перед кем?», — вот и очевидные доказательства того, что управляющий замешан в смерти правящей четы.

— Никто не говорил, что сюда заявится следователь, да не какой-нибудь, а сам король Запада, который, как говорят, способен даже мышь учуять на другой стороне Материка, не то что преступника поймать, — голос Пирона дает петуха, когда он заканчивает высказывать страхи, — я его боюсь!

Раад доволен. Боится, значит, надо лишь немного надавить, и тот сломается.

Глава 14

— Что с Луми? — такой вопрос задаёт ль’Ву, когда Раад возвращается в комнату, довольно потирая руки после обнаружения крыс в замке.

— А кто это, собственно, такой или такая? — ректор и впрямь выглядит озадаченным, его сейчас интересует лишь вопрос, как бы половчее подловить Пирона, заставить его рассказать всю правду, что тот скрывает.

— Младший ребенок ал’Сандров, малыш Луми, — Даара поражает, насколько при всей своей въедливости л’Валд не информирован. — брат Нивес.

— А, этой девчонки, что убила родителей.

Наг закатывает глаза, понимая, что, возможно, после этого разговора будет снова бит.

— Это ещё не доказано! Но, да, её младшенький. Так вот, мне интересно, а где он? Разве не должен быть в замке под присмотром гувернеров и учителей? После смерти родителей он должен был получить опекуна, но я его тут не наблюдаю, — пытается хоть как-то заинтересовать преподаватель ректора. Но в глубине души беспокоится он совсем о другом. Сам не верит в то, что Нивес как-то причастна к произошедшему у неё дома, но при этом понимает, как та отреагирует, если с её братом что-то случится. С ним у девушки совсем другие отношения, чистые, ничем не замутненные, не испачканные взрослой жестокостью. И в интересах Даара сделать всё, чтобы так и осталось. — Тебя не смутило, что ребёнка здесь нет? Я спрашивал у слуг, что приносили еду, но они будто ослепли и оглохли, ничего не видели и не слышали, и даже не помнят о существовании Луми. Это странно.

Теперь и Раад потихоньку начинает осознавать, что именно ему пытается сказать пленник. Неприятно об этом думать, но наг прав – исчезновение ребёнка королевской крови это не шутка. Что ещё более странно, так это то, что Олвен, которая раньше часто с ним разговаривала и делилась разным о себе, сейчас будто пропала, не интересуется ни произошедшим здесь, у неё дома, ни исчезновением брата. Тихая, как мышка. «Может, я и не такой непредвзятый, как мне раньше казалось. Такое ощущение, будто все со мной играют, а ведь я в отличии от этих детишек взрослый, прожил дольше, видел больше, так почему сейчас я единственный в дураках и не понимаю, что происходит?» — спрашивает у самого себя король Запада, все ещё борясь с отчаянным желанием постучаться головой о стену. Ему думалось, что расследование закончится быстро, но с каждым новым часом появляются всё новые и новые факты, которые нельзя не взять во внимание. Управляющий Пирон, загадочная прислужка Дота, пропавший Луми, затаившаяся Олвен, сбежавшая Нивес и защищающий её Даар. «Всё-таки не стоило брать Эрию сюда, с ней всё куда сложнее», — очередное сожаление, которого Раад предпочел бы не испытывать. С другой стороны, она должна увидеть, на что способен возможный жених, чтобы потом не удивляться, как кардинально он вдруг изменился, превратившись из очаровательного следователя в жестокого правителя.

***

Ль’Ву, которого Раад совет теперь не иначе как чертовым предателем, оказывается прав. Сколько бы следователь не спрашивал людей, проживающих в замке и окрестностях, никто из них ничего не слышал о Луми ал’Сандре. Ещё один шокирующий факт — его портрета нет на стене вместе с портретами семьи, комната, что принадлежала мальчику, пустует, а записи о нём из родовой книги пропали. Как будто никогда не существовало этого ребенка вообще. В мире, где всё строится на преемственности и связи прошлых поколений с будущими, это выглядит по меньшей мере странно.

— Либо его убили и специально стерли с лица Материка, понадеявшись, что я не буду копать, либо кто-то вывел ребенка, чтобы он не повторил судьбу родителей. Других вариантов не вижу, — делится наблюдениями Раад с ль’Ву, сам не понимая, когда стал вести с ним подобные беседы. Впрочем, из цепей его так и не вытащил. А вот с Эрией так и не пытается говорить, даже не приветствует по утрам, злясь на её упрямую Магию. — В любом случае, всё тайное рано или поздно становится явным, вот и нас заинтересовала эта деталь. Меня беспокоит Дота, — не столько говорит с нагом, сколько с самим собой. Даар скорее выполняет функцию благородного слушателя, как это раньше делал Ворон. Но Ворона при этом Раад считает частью самого себя, не питомцем даже, а наг посмел пойти против его приказа. — Эта девчонка лезет во всё происходящее, всюду сует свой нос. Она точно не простая прислужка, как-то замешана в деле, но как, я пока не понимаю.

— Нивес мне говорила, что та хорошая девочка, помогла ей освоиться в замке, когда ал’Сандр прибыла в него после потери воспоминаний в результате заморозки сердца, — вставляет свои пять копеек в рассуждения ль’Ву.

— Ещё один повод подозревать наследницу в убийстве. Раз она была со служанкой в доверительных отношениях, могла и подбить ту участвовать в заговоре. И даже не пытайся меня переубедить, — видя, что Даар открывает рот, чтобы возразить, сразу же затыкает его Раад.

«Мне она тоже не нравится», — даже Эрия пытается поучаствовать в разговоре, вновь беря в руки блокнот и почти забыв о том, какая размолка произошла между ней и л’Валдом. Интуиция шепчет девушке, что надо засунуть гордость подальше и высказаться. — «Сладкая, словно сахарный сироп. В уши пытается заливать, что вся такая исполнительная, на деле же ни разу не поинтересовалась, нужна ли помощь Даару, не нуждаемся ли мы в чем-нибудь. Таким людям я не верю». Раад задумывается. И впрямь Дота не прислуживала гостям высокого положения, как должно.

— Не думаю, что кто-то будет против, если наделенный полномочиями следователь применит менталистику на никому не нужной девчонке, — предлагает очевидный выход из ситуации Даар, пусть и жестокий. Но ему плевать, на что придется пойти, лишь бы спасти Нивес, добиться оправдательного договора. Она — самое светлое в его жизни, до этого наполненной лишь бесконечной скукой, учёбой и работой. — Думаю, расколешь её, как орех.

Раад чуть ли не впервые с ним согласен. Менталистика — одна из специализаций Магии, которой он полностью овладел, затратив на это долгие годы. Возможно, это и есть причина того, что Совет периодически посылает короля Запада на дела, подобные этому в северных угодьях. Для подобной работы мало обладать талантом, нужно обладать усидчивостью и безэмоциональностью во время процесса, чтобы не повлиять на извлекаемые мысли, не утонуть в чужих воспоминаниях. Л’Валд доказал, на что способен, когда согласно традиции своего Рода поглотил младшего брата. Другие ментальные вмешательства и на сотую долю не тянули по сложности.