Анифа. Пленница Севера (СИ) - Фрост Деметра

Заволновавшись, люди сразу принялись на ее поиски. Опросили всех, кто попадался под руку, заходили в каждый дом и в каждую хижину, пытаясь найти ее среди жителей. И только ее старший сын, этот редкой красоты юноша с прямым и бесхитростным взором, заявил, что для волнений нет никакой нужды. Что его мать скоро объявится и всем надо успокоиться и терпеливо дождаться ее возвращения. Пока самые сильные воины городища сновали по округе, громко звали ее, а женщины причитали, будто Анифу унес коварный дракон, он развлекал своих брата и сестру, вырезал что-то из куска дерева и хорошо поставленным голосом негромко пел древнюю колыбельную. В этот момент Сигурд был рядом, посчитав, что местным все-таки проще заниматься поисками и от его собственной помощи не будет никакого толка.

— Ну? Что я говорил? — смешливо спросил у него Ран, когда шум с улицы подсказал — пропащая объявилась. И снова вернулся к своему занятию, будто ничего страшного и не произошло.

Трудно было не любоваться этим юношей. Он был не только красив, но и не по годам рассудителен и спокоен, словно его разуму было доступно нечто, о чем остальные могли только догадываться. Он с необыкновенной нежностью относился к своей матери, будто пытаясь быть не только хорошим сыном, но и заменить ей мужа, своего отца. Он заботился о младших брате и сестре, и всегда мог найти для них самое подходящее слово. В этом он, истинный северянин внешне, казался невозможно похож на Анифу. Теперь сомнения отпали — это был ее родной сын. Ее плоть и кровь.

— Мы никогда не волнуемся о нашей матери, — сказал он, когда, простоволосая и раскрасневшаяся с мороза, Анифа появилась перед ними. Она страстно улыбалась Ингу и Далии, и даже смеялась, став похожей на совсем еще юную девушку. И с плохо скрываемой гордостью добавил, — Ей никогда не бывает страшно! Она ничего не боится! Никто и ничто никогда не причинит ей вреда!

А сколько восторженной любви было во взоре, который женщина кинула на своего первенца. Но в нем нашлось место и некой боли, которую наблюдательный Сигурд заметил еще накануне, во время праздничного пира. Анифа продолжала страстно любить своего почившего мужа, потому что каждый день видела его в своих детях — одинаково светловолосых и голубоглазых.

“Это несправедливо!” — в ярости подумал тогда Сигурд.

Такая удивительная женщина — не только из-за своей исключительной внешности, но и пылкой натуры и острого ума — не может принадлежать только одному мужчине, особенно давно ушедшему за грань. Это несправедливо — обладать такой красотой и притягательностью — и сознательно отказаться от наслаждений этого мира.

Подобные размышления разбередили душу Сигурда, и, судя по всему, он выпил лишнего, когда мучившая людей тревога из-за пропавшей женщины утихла, и они решили успокоить свои нервы пивом и добрым элем. Он пил, пока не забылся беспокойным сном практически там же, где и сидел.

Но эль и правда был добрым, раз его не мучила головная боль.

Поэтому, устав быть только лишь сторонним наблюдателем, Сигурд скинул накидку и куртку, развязал кушак и расстегнул портупею, чтобы та не стесняла движений.

И присоединился к молодняку с молчаливого согласия их учителя.

За несколько дней праздного времяпрепровождения его мышцы, конечно, не забыли военную науку, но были благодарны за нагрузку и, пусть и тренировочный, но бой. Особенно ему понравилось сражаться с Раном — парень и тут показал себя очень способным и умелым, который, похоже, был аккуратен со своими товарищами, но с ним, опытным воином, решил показать все, на что способен.

— Твоя помощь оказалась бы очень кстати в нашем походе! — поддавшись восторженному воодушевлению, сообщил он юноше, который от похвалы улыбнулся широко и счастливо, как мальчишка. И в итоге рассмеялся.

А после, заметив у площадки свою мать, стремглав бросился к ней с радостным криком:

— Ты слышала, мама?! Сигурд похвалил меня! В следующем году я обязательно отправлюсь в плавание!

Сигурд стремительно оглянулся и внимательно посмотрел на внезапно появившуюся женщину. Стройная даже в короткой шубке и меховой накидке и невысокая, особенно подле своего сына, она казалась невозможно очаровательной. А утренний свет сделал ее только краше, осветив мгновенно смягчившееся при взгляде на сына лицо и заиграв на волосах всевозможными красками.

Анифа что-то прошептала своему сыну, на секунду прижав ладонь к его щеке и коротко погладив пока еще безбородую щеку. А после, отступив пошла прочь, накинув на голову капюшон.

— Возвращайся, Ран! — окликнул юношу Кнудд, — Урок не окончен!

— Куда направилась твоя мать, юноша? — спросил Сигурд Рана, с трудом заставив себя отвести взгляд от удаляющейся женской фигуры.

Подросток рассеянно пожал плечами и, встав в стойку, равнодушно бросил:

— Не знаю. Может, к старику Хауку. Может, еще к кому. А может, и в лес. Она любит гулять.

— Так она часто… вот так пропадает?

— Что ты! Нет, конечно! Обычно мы ходим с ней. Ну, или ее прислужница, Лиа.

— Но что она делает в лесу зимой?

Без какого-либо предупреждения Ран сделал резкий выпад, но Сигурд без проблем отразил его.

— Я ж говорю — гуляет, — простодушно сообщил юноша, отпрыгивая в сторону и снова кидаясь в атаку. В его светлых глазах сияют азарт и удовольствие и совершенно не угасает, пока они с Сигурдом кружатся друг напротив друга, нанося быстрые и четкие удары. Звон металла, отражаемый от щитов, разносится далеко по округе, а их боевые крики, смешиваясь с криками других бойцов, беспощадно разрезают воздух и постепенно пробуждают остальных людей в крепости и городище.

— Просто гуляет? — спустя какое-то время вернулся к разговору мужчина, когда наступило время небольшой передышки.

Тут Ран понял, что Сигурд проявляет необычайно сильный интерес к его матери, поэтому, наклонив светловолосую голову набок, с любопытством на него посмотрел.

— Ну, может, у тебя и получится, — произнес он с легкой улыбкой, очень похожей на улыбку матери. Сигурд даже недоуменно сморгнул, отметив это.

— И что это значит, юноша? — поинтересовался мужчина.

Ран неоднозначно махнул рукой и беззаботно сообщил:

— Гуляет. Ходит на капище. Молится богам. Рассказывает нам об отце. Я-то его помню лучше остальных, а вот Далия и Инг — плохо. Ведь они были маленькими, когда он умер. А в теплое время Инг и Далия помогают собирать ей травы и всякие там корешки. Моя мать, — добавил юноша с гордостью, — прекрасная врачевательница! Лучшая!

Сигурд понимающе кивнул. Его любовь к матери и ее боготворение были видны невооруженным взглядом, но это были не слепые чувства, которыми обычны полны юные мальчики, особенно первенцы, а вполне себе заслуженное восхищение.

Теперь мужчине только сильнее захотелось скинуть с Анифы ее маску отчужденности и холодного равнодушия. Особенно после вчерашнего, когда всего на несколько минут, но он увидел ее настоящую — живую и трепетную, открытую и пылкую.

Однако… Свен уже наверняка сделал первый шаг — Сигурд почему-то не сомневался в этом. И вряд ли получил отказ — иначе с чего ему быть вчера таким радостным и беззаботным?

Но ему не в первый раз идти наперекор решению младшего брата. Тот не зря получил свое прозвище, ведь был порывистым и куда более эмоциональным Сигурда. А что может быть благородней, чем сражение за внимание желанной женщины? Все равно в итоге выбор делать ей.

***

— Я хочу сделать тебе подарок, — ласково проговорила Анифа, протянув Грид небольшую коробочку. — Надеюсь, ты примешь и не останешься на меня в обиде.

— Ну что ты, госпожа, — смутилась будущая невеста, к которой женщина зашла ближе к полудню, предварительно переделав все свои дела — в том числе навестив несколько домов, в которых простудились дети, проведав Хаука и забрав у кузнеца свой заказ. У последнего пришлось задержаться, ведь его молодая жена была на сносях и она очень надеялась на поддержку и советы Анифы. — Тебе не стоило… В этом нет никакой необходимости…