Названые братья. Сын императора (СИ) - Зайцева Мария
Ежи с детства вбивали в голову, что в вопросах матримониальных он не может руководствоваться своими желаниями. И вдолбили настолько качественно, что сейчас даже сомнений по этому поводу не возникало. Дочь генерала армии, героя, кавалера и прочее, прочее, прочее — это мезальянс. Она не принцесса, родословная у нее бедная, выгод политических такой союз не сулил… Значит, жениться нельзя.
А просто так с ней играть… Можно, конечно. И будь Ежи чуть более бесшабашным и менее думающим, он бы обязательно это сделал. Очень уж соблазн был велик… И сама Рути хорошая… Сладкая такая…
Тут он позволил себе замедлиться и чуть-чуть помечать, как было бы замечательно сейчас бросить эту надоевшую лопату и рвануть в генеральский дом, дождаться Рути в ее комнате и завершить начатое… Да, она бы, наверно, сопротивлялась… Чуть-чуть. Положено так невинным девушкам. У него, правда, невинных ни разу не было, но информацией нужной владел… Они, пока неопытные, не понимают ничего, переживания, там, всякие и прочее… После замужества и первой брачной ночи обычно все проходит. Здесь никакой первой брачной ночи, конечно, но Ежи был уверен, что сумел бы все сделать правильно… И потом, когда получил бы свое… Ох, как им было бы хорошо! Как сладко! Она же такая отывчивая, такая чувственная… Он бы ее из кровати не выпускал целыми днями и ночами! Учил бы всему, показывал, как может быть замечательно двоим в кровати…
— Чего встал? — проворчал Волк с досадой, прерывая сладкие возбуждающие фантазии грубой прозой реальности, — мы так до утра будем возиться! Из-за тебя, между прочим!
Ежи еще раз, с нескрываемым удвольствием, посмотрел на шлепок навоза на физиономии Волка, усмехнулся и продолжил работать.
Да, было бы сладко…
Но все тайное становится явным. Всегда.
И если бы принц крови просто так, для развлечения, растлил дочь генерала… Ему бы простили, конечно… Но осадочек бы остался… И отношения между отцом и генералом могли бы быть испорчены. А генерал — не та фигура, с которой стоило портить отношения внезапно и без повода.
Отец отзывался о Саввуне очень хорошо, считал его одним из самых преданных и верных своих соратников. Опорой в тяжелой обстановке северных пределов. И Ежи, как никто, знал, насколько тут, на границе, важны преданные люди.
И портить все из-за его, Ежи, внезапных постельных желаний… Нет. Не стоило… В любовницы Рути не пойдет. Не тот характер. А в жены нельзя… Задница Темного! Как все неправильно-то! И обидно!
Такая девочка! Такая…
— Такая кобылка была… а-а-а… — ближайший близнец, оказывается, уже пару минут просто стоявший, уперев мосластые предплечья в древко лопаты, мечтательно прижмурил глаза, улыбнулся.
Ежи замер, пристально и недобро глядя на степняка:
— Ты про кого, степная жопа, говоришь?
— Про светленькую кобылку… — продолжая улыбаться, пояснил степняк, вообще не обидевшись на обзывание. Хотя, вполне возможно, что он просто не все слова из сказанных Ежи понял… — Ух, мы бы Растом ее объездили…
— Вдвоем? — поднял брови Ежи, с облегчением осознав, что степняк говорил про старшую сестрицу Рути, красотку Ирри.
— Ага-а-а-а… — протянул близнец и облизнулся, словно ему на губы попало что-то до невозможности сладкое, — она, наверно, вкусная…
— И ты бы не хотел ее себе? — почему-то спросил Ежи, хотя, видит Матушка, вообще не желал знать подробности постельных предпочтений степных придурков.
— Говорю же, хотел бы, — открыл глаза близнец, — себе и брату…
Ежи вопросительно посмотрел на Волка, тоже решившего сделать передышку, и тот охотно пояснил:
— У них часто бабу одну на двоих делят. — И, комментируя удивленно приподнятые брови принца, добавил, — степняки же. Скоты.
— Сами вы скоты, — пробурчал миролюбиво все, окзывается, прекрасно понимающий близнец, — в настоящих ласках не понимаете ничего… Женщина, заведенная двумя мужчинами, щедрее на любовь, нежнее, вкуснее… Один раз попробуешь, больше по-другому не захочешь…
Ежи честно попытался преставить себе, как делит Рути с кем-то, например, с Волком, и едва усмирил вспыхнувшую в груди ярость. Помотал головой, выгоняя морок. Нет уж. Это точно не для него…
Степняк посмотрел на него, пожал массивными плечами и продолжил работу.
А Ежи, глянув на Волка и поймав в его глазах отражение своих же эмоций по поводу возможности делить свою женщину с другим мужчиной, только кивнул, соглашаясь с его определением степняков в общем и близнецов в частности. Скоты, да.
13
13
Ведро холодной до озноба воды, опрокинутое на голову коварным Волком, вообще никак не порадовало после очередного тяжелого дня в конюшне.
Ежи, только-только мирно прикорнувший в углу их общего дома-казармы, мгновенно вскочил на ноги и, осознав причины произошедшего, с диким ревом кинулся на ржущего похлеще тех коней, чье дерьмо они сегодня убирали, Волка.
Тот с легкостью увернулся, и Ежи поймал пустоту. И во второй раз тоже. В третий раз — Вишенку, с диким восторгом тут же облизавшую его мокрое лицо.
На этом моменте он сдался, сел на задницу и позволил волчице умыть себя еще раз.
Неподалеку от места действия лениво валялись на своих местах близнецы, переговариваясь о чем-то на своем тарабарском языке и не особо обращая внимания на мокрую возню своих товарищей по несчастью, Волк, отойдя на приличное расстояние, скалился весело, а в дальнем углу казармы азартно резались в карты примерно пять новобранцев, из тех, что Карс и Ассандр отобрали к ним в отряд за этот месяц, руководствуясь какими-то своими причинами.
Вообще, новичков набралось около десятка, но остальные были заняты по службе: караул, там, строевая и прочие прелести армейского немудреного быта.
— Я тебя убью, — без особой уверенности пообещал Волку Ежи, почесывая довольно улегшуюся рядом с собой Вишенку, — когда-нибудь я тебя убью…
— Напугал, твое высочество, — оскалился Волк, — в следующий раз будешь знать, что надо мыться после конюшни…
— Тебе какое дело?
— У меня койка рядом! И без того вонь навозная надоела, так еще и от тебя на всю казарму пасет!
— Выродок волчий!
— Это не обидно, сколько раз тебе говорил уже…
— Вот встану и убью тебя.
— Ну встань!
— Встану!
— Ну-ну! Прямо жду!
А в следующее мгновение Волк уже катился по твердому земляному полу казармы, потому что Ежи прыгнул на него прямо из положения полулежа!
И сразу к горлу!
Настолько яростным и непривычно быстрым было это его движение, что даже проклятый волчий выкормыш не сумел толком отследить!
Ежи, шустрый и гибкий, мгновенно перелетел через своего более массивного и сильного противника за спину и сжал мощную шею в захвате, одновременно скрестив ноги на его животе до удушения.
Волк, оскалившись, попытался кататься по полу, чтоб скинуть цепкого, словно конский клещ, принца с себя, но Ежи, наконец-то добравшись до ненавистного недруга, только рычал, не хуже самого злобного из серых братьев Волка, Воронка, и сильнее сжимал шею врага в удушающем захвате предплечья и живот ногами.
Стремительно теряющий воздух Волк уже не катался, а крутился на месте, не в силах встать, и стремительно синел.
Со стороны на это дело, вообще не вмешиваясь, смотрели братья-степняки, спокойно обсуждая между собой происходящее, да подбадривали добрыми советами побросавшие свое занятие картежники.
Ежи ощущал себя зверем, диким и неуправляемым. Что-то такое жуткое поднималось из груди, не давая вернуться в человеческое сознание. Он понимал, что Волк уже не сопротивляется и только хрипит, впрочем, не собираясь сдаваться до последнего, упертый волчий сын! И так же отчетливо понимал, что доведет до конца дело. Удушит эту клыкастую тварь! И ни свидетели, ни скулящая Вишенка, ни кинувшиеся с двух сторон серые тени волчьих братьев не могли ему помешать! Никто не мог, кроме…
— Хороший захват, Ежи, — раздался над ними гулкий голос Карса, — удачный… Что дальше делать думаешь?
