Ледяной венец. Брак по принуждению (СИ) - Туманова Ульяна

— И как она станет Авенте матерью?

— Надень на нее венец и узнаешь.»

Не прошло и пары дней, как к воротам форта пришла иномирянка. Девчонка лет двадцати, в одежде, которую носят в Терьемирье.

Те земли населяют люди, что не смогли найти себе места в двух высших мирах. Часто они не имели способностей к магии, навыков для заработка или знаний хоть какого-то ремесла. Много лет назад туда даже ссылали преступников, отбывших свое наказание. И самостоятельно перебраться из Третьемирья в Авенту было невозможно.

Так как девчонка это сделала, и как нашла форт?

Я знал, что джинны не лгут и не ошибаются даже в своих самых жестоких прогнозах. Силу и точность их видений я испытал на собственной шкуре.

Поэтому, жениться на девчонке ради того, чтобы все исправить — наименьшая из потенциальных потерь.

Но надеть на нее венец… На незнакомку. Из Третьемирья.

Венец, который подготовлен правительнице Авенты — будущей жене моего брата. Венец, который с гордостью носила наша мать.

Голова разрывалась от вопросов и непонимания.

Когда мне доложили, что она пришла к форту пришла, я все еще был у Черты.

Джинны узнали об этом в ту же секунду, пусть послание и было передано мне советником одной короткой, тихой фразой. Я не видел лиц джиннов, потому что они закрыты. Но чувствовал, как изменилась атмосфера.

Если бы я не был свидетелем того, насколько они хладнокровны и беспристрастны, то решил бы, что девчонка их волновала. Один из них выступил вперед и отправился со мной обратно в форт.

Медлить было нельзя. Джинны сказали надеть венец на девчонку — и я это сделаю. Все сделаю, чтобы только остановить проклятый маятник, который с каждым днем истончает мою надежду.

Церемония началась с того, что к алтарю иномирянку привели, держа под руки. Сама она едва передвигалась, ни на кого не смотрела, ничего не говорила. Эл подвела ее ко мне и поправила белый подвенечный наряд.

Я понятия ни имел откуда его достали в такой короткий срок. Или девчонка принесла его с собой? Не похоже.

Вуаль украшал жемчуг — символ изобильного прошлого Авенты. И эти жемчужины я тоже узнал — мы с братом доставали такие с каменистого дна Ледяного Утеса, когда были подростками.

Худая и невысокая девчонка смирно стояла рядом, пока к нам не подошел джинн. Увидев его, она начала дрожать и всхлипывать. Я чувствовал, как она пятится.

Хранитель Черты протянул ей белую зажжённую свечу, а мне сплетенный из редчайших кристаллов венец. Священный, и до этого момента — самый хранимый предмет в Трех Мирах…

Небрежно его переняв, повернулся к иномирянке, чье лицо было закрыто расшитой тканью, но не на столько чтобы скрыть черты. Она смотрела на меня большими напуганными глазами и покусывала мокрые от слез губы.

Поднял руки и опустил ей на голову венец — он был в пору… Девчонке из мира отбросов и преступников идеально подошла реликвия правителей Авенты!

Осознание выбесило настолько, что я сорвал венец с ее головы вместе с вуалью и бросил о землю. Тем самым пугая всех присутствующих и саму девчонку. Она уставилась на меня затуманенным взглядом, будто не понимала кто она и где. Светлые волосы разлились по плечам, своими тонкими дрожащими пальцами она принялась отводить их прочь от лица, будто не знала, что еще делать.

Зато я знал, что сделаю.

Призвав тьму, я покинул форт и снова отправился к Черте, где больше недели пробыл в ожидании разговора с джиннами. Молчаливые хранители сновали вдоль границы опустив головы, и это значило, что переговоров не будет.

В один из дней, ко мне наконец приблизилась высокая черная фигура.

— Отнимающий жизнь снова здесь, — шипение раздалось издалека. Джинны не были мне рады.

— Что дальше? — перешел к делу я.

— Лунная дева создана для тебя, верховный.

Подавив желание схватить джинна за глотку и хорошенько встряхнуть, продолжил:

— Авента умирает, у меня мало времени. Что делать с иномирянкой дальше? Как она станет Авенте матерью? Она вообще та?

— Та… но ты пока не веришь, — голос размножился, причиняя слуху боль. — Она придет к тебе в истинном облике через три дня. И помни… Чтобы она стала Авенте матерью — она должна стать тебе женщиной.

Три дня прошли.

Три адских дня, за время которых я ни на секунду не переставал о ней думать.

Сначала меня переполняли ненависть и подозрение. Что если правитель Сорры нашел способ переманить джиннов на свою сторону и девчонка с ними заодно?

Советник тут же попытался убедить меня в обратном и напомнил, что джинны охраняют Черту во избежание конфликта. Это правда, но все же…

Избавиться от девчонки я мог по щелчку пальцев. Одно мое желание и Лея из мира отбросов и заключенных перестанет дышать. Просто, потому что она полностью в моей власти. Полностью под моим контролем.

В этом я был уверен пока не увидел распахнутые глаза цвета осколков янтаря. Глаза, которые не собирались починяться и бросали вызов. Глаза, в которых читалась ненависть, которую я сам прекрасно понимал.

Но зачем тогда она пришла в форт?

Мое самообладание треснуло и рассыпалось в крошки, когда девчонка потянулась ко мне за поцелуем. Непокорная иномирянка, которую мне предсказали джинны.

Только я не теряю самообладания. Никогда. Тем более с женщинами. Но в ту минуту сознание застелила пустота, в которой было место только для нее. Я даже понял, почему ее назвали лунной девой. Серебро волос расплескалось под ее спиной мерцающим озером, которое так и манило меня на дно.

Хотел ее, как никого и никогда.

Это желание было мощным и тихим, как лавина, о которой не подозревают до самого последнего момента, а потом она сносит все на своем пути.

Лея говорит, что видела в моих глазах огни. Только это невозможно. И я пытаюсь убедить себя в этом, пока сам смотрю на… невозможное.

В ту же секунду, когда она упала на колени прямо в торжественном зале, я отдал ищейкам команду окружить ее. Чтобы никто и ничего не увидел.

Никто, кроме меня.

Воины стояли к ней спиной и одной своей наружностью отнимали у гостей желание подсматривать. Я был единственным, кто наблюдал ее перевоплощение.

Ровно в полночь тонкую спину исполосовали две раны. Грубые, кровящие и глубокие. Лея лежала на полу, что-то бормотала и качала головой, словно в бреду.

Присел рядом, наблюдая. И еле подавил желание коснуться.

Тем временем за ее плечами одновременно растянулись два белых крыла. Шелковистая поверхность переливалась словно жемчуг, это не было кожей, не было пером. Они заполняли собой весь островок, огороженный ищейками, и почти касались меня.

В ответ на увиденное сердце застучало в бешеном ритме, кровь закипела, ладони помимо воли сжались в кулаки.

Я знал — эти крылья несут опасность, но не боялся девчонку. Не боялся ее крыльев, и того, что они могли с собой принести. И все же, мое сознание, на самых его глубинах, било тревогу. И почему, я не знал. Не понимал. Но очень хотел убить Лею прямо сейчас. Или этого хотела моя сила?..

Тьма, давно прирученная и покорная, просилась наружу. Это был первый раз, когда она нарушила свое безмолвие с тех пор, как я достал ее со дна Мирора. Проклятой бездны, что питается честолюбием глупцов, которым когда-то был и я.

Вокруг укрытой полотнами белых крыльев женской фигуры осторожно клубилась бесстрашная, древняя и голодная до жизни магия, и все не решалась напасть.

Подумать только — я еще никогда не видел, чтобы Тьма чего-то так остерегалась.

Видимо мое наблюдение ее разозлило — от общей массы отделился черный хлыст, и словно опасливая змея пополз к Лее.

За долю секунды я понял, что именно открытая шея девчонки так привлекла Тьму. И то, что я должен это остановить. Должен, и другого выбора нет.

Протянул руку вперед и оголив запястье призвал ее обратно, только она меня не слушала. Черная лента уже обвила тонкую шею, чтобы задушить.

Девчонка не может умереть. Эта мысль настолько отчетливо пронзила сознание, что, не думая дважды я обнажил другое запястье и призвал Тьму снова. Ослушаться она больше не могла, потому что за этот призыв расплачиваться буду я.