Виртуалка (СИ) - Шолох Юлия
Элли, как и каждый из них, прекрасно понимала, что собственный медик в клане — благо. Конечно, Мурене надо ехать. Но чёрт возьми, кем же её заменить?
Эти виртуальные игрушки в понимании взрослых были ерундой. Нет, они, конечно, знали, что на них можно заработать очень, очень много, но считали, что для этого надо много вкладываться. Никто не верил, что Элли и компания смогут где-то там вырваться вперёд и внести в добычу денег для клана свой полноценный вклад. Их то и дело пытались пристроить куда-нибудь в более полезное место. Но не заставляли. Элли поэтому и любила свой клан, что их никто никогда ни к чему не принуждал. Взрослые всегда разговаривали и объясняли. Они давали столько свободы, сколько могли дать. Элли их всех за это любила.
Хотя обидно, конечно, что в них не верили. Но зато не мешали!
Однако Мурена вскоре уедет. И заменить её некем. В клане следующий по возрасту — Богдашка, ему тринадцать. И он как болтливый попугай, который, чуть что, ко-ко-ко, бросается в бой. И не слышит ничьих команд и приказаний. Вначале надо показать, что не трус, а послушать старших — потом, такой у него девиз. Ну какой из него игрок?
Но если они выиграют хотя бы раз… Если их имена узнают, Элли легко найдёт в команду новых игроков. И даже медика.
Но пока об этом остаётся только мечтать.
— Что мы будем делать дальше? — Спросил Лещ. — Деньги просрали.
— Ничего. — Ответила Мурена. — Мы попробовали, не вышло. Хорошо хоть целые ушли. Представляю, если бы нам влепили административку! Там такие штрафы, что нас до конца жизни заперли бы в подвале без доступа в Сеть. Так что что теперь… Поищем другую призовую игру с обычными оболочками.
— Столько времени потеряли! — Злилась Барракуда, сложив руки на груди.
Элли молчала. Два мира смешались и перекрывали друг друга, как только она закрывала глаза. Синий свет в тёмном тоннеле… “Не знаю, что с тобой не так… но я узнаю.” Этот жуткий червяк, у которого полная пасть зубов. В описании игры было сказано, что препятствия к цели составляют собой “сложный комплекс живых и неживых объектов”, но это просто слова. Одно дело — стрелять во что-то игровое, и ты знаешь, что это игра. И совсем другое… думать, что это настоящие существа, которые совершенно по-настоящему тебя сожрут. С кровью и болью.
— …и потребовать вернуть деньги!
Элли снова включилась в разговор.
— Ага, так они тебе и вернули деньги. — Монотонно говорила Мурена, трогая за кончик свою толстую косу. — Ты их фиг найдёшь.
— По сетке найду! — Горячился Лещ.
— И что? Будешь по сетке к их совести взывать? — Насмешливо вступила Барракуда. — Типа, как не стыдно, верните деньги?
— Надо думать! — Лещ покраснел, но стоял на своём.
— Ну, думай. — Мурена вздохнула. — В суд на них не подать. Мы эти деньги потеряли, просто прими это.
— Так просто сдаться?
— Так просто. Думаешь, нам не жалко? Полгода от всего отказывались… и так легко их профукать.
— Элли. — Лещ вперился в неё нервным взглядом. — Ты что думаешь?
Они спорят о деньгах. Лещ, наивная душа, думает, что можно часть денег вернуть. Истребовать назад у беззаконников. Хм. Во многом он ещё такой наивный…
— Лещ, забудь. Деньги мы не вернём. — Сказала Элли. В её голове тем временем уже зрел другой план.
— Но почему хотя бы не попробовать?
— Стоп. — Элли села прямо, потом облокотилась на колени и принялась тереть друг об друга ладони. — У меня другой план.
— Какой? — Барракуда нахмурилась.
— Мы не будем искать новую игру. Мы закончим эту.
— Как? — Спросила Мурена.
Элли нервно вздохнула.
— Я вернусь и закончу то, что начала. Приз будет наш.
— И как ты это сделаешь без оболочки? — Снова спросила Мурена.
Ну вот, теперь самое главное. Придётся сказать это вслух, ничего не поделаешь.
— Мы найдём новую оболочку. В старой лаборатории.
В комнате стало мертвецки тихо. Даже Лещ не знал, что ответить, у него челюсть отвалилась и глаза осоловели.
— Чего? — Наконец, пришла в себя Мурена. — Повтори.
— Вы слышали. Мы пойдём в подземный комплекс старой лаборатории и найдём оболочку. Там их как грязи.
— Там опасно! — Воскликнула Барракуда.
— Ага.
— И что? Тебе плевать? — Горячилась та.
— Нет, не плевать.
Элли осторожно вернулась в мягкие объятия дивана и задумалась.
— Мы там умрём. — Невозмутимо подала голос Мурена.
— Неа. Мы войдём, отыщем оболочку и я закончу то, что начала.
— Мы даже не дойдём до оболочки.
— А я сказала, дойдём.
— На чём основано это утверждение?
— На моей уверенности.
— Она материальна?
Элли часто так спорила с Муреной. Та не психовала, а пыталась понять и разобраться, и бывало, благодаря этому Элли видела свой план с какой-то новой стороны и даже, взглянув со стороны, могла его изменить.
Но не в этот раз.
— Значит, дела у нас такие. — Сказала Элли. — Мурена скоро уезжает учиться на врача. Вы в курсе?
Лещ опустил голову. Ну, он брат, он, конечно, в курсе. А вот Барракуда замерла на месте.
— Это правда?
— Да. — Сказала Мурена. — Первый платёж уже прошёл.
— И когда вы собирались сказать?! — Возмутилась Барракуда.
— Стоп.
Это слово Элли всегда использовала, когда хотела прекратить споры. Работало безотказно.
— Барракуда, ты разве не слышала разговоры? Весь клан несколько дней гудел, пока новость переваривал. — Спросила она. — Неделю назад на дне рождения у Ба Ольги об этом раз сто сказали и десять тостов за врача подняли.
— Не слышала? Да я там оглохла через десять минут, когда они все разом заговорили!
— Но говорили часто, и многие. — Вставил Лещ.
— Так что конкретно? — Уточнила Барракуда.
— Клану нужен врач. Свой. Это большая экономия и дополнительный заработок.
— Если врач хороший. — Уточнила Барракуда.
— Поэтому и отправляют не тебя, а Мурену! — Ответил Лещ. Барракуда чуть на месте не подскочила от возмущения.
— Стоп!
Все снова присмирели. Элли продолжала.
— Клану нужен врач и им станет Мурена. Она умная, у неё подходящих характер и она не против посвятить свою жизнь этому делу.
— Спасибо. — Сказала Мурена и улыбнулась.
— Но что мы тогда будем делать? — Спросила Барракуда.
— Искать нового игрока.
— Но где мы его возьмём?
— А чтобы его взять, надо выиграть. Надо до ухода Мурены стать такими, чтобы к нам толпой желающие повалили.
— Ага, как же. — Барракуда хмыкнула, закинула ногу на ногу и отвернулась. Любимая зелёная джинсовая куртка Барракуды была вся покрыта нашивками с черепами и молниями, что полностью соответствовало её характеру.
Элли вдруг подняла руки и потрогала своё лицо.
— У вас есть зеркало?
Лещ засмеялся, а Мурена молча достала складное зеркальце из кармана и дала Элли. Та жадно уставилась на своё отражение.
Она поняла, что не знает, как выглядит. И это, честно говоря, жутковато.
Жаль, зеркало слишком маленькое, пришлось разглядывать себя по частям. Первым делом Элли увидела совершенно красные волосы. Но она и раньше их видела. Потрогала пальцами. Она специально выбирала такой яркий цвет, потому что это цвет опасности. В пятнадцать она считала, что жутко опасная, как самая ядовитая на свете змея. Она даже хотела выбрать змей для имён команды, но Барракуда плевалась и была категорически против. Она змей боялась.
Элли смотрела дальше. Чистый лоб, светлые ровные брови. Глаза… почти зелёные. У неё красивые глаза.
А у Вольфа светились синим. Интересно, если бы она прокачала навык “видеть в темноте” её глаза светились бы красивым зелёным? Или там можно выбрать?
Вольф, опять Вольф! Вот пристал же как банный лист!
Элли нахмурилась и сосредоточилась на собственной внешности.
Аккуратный нос, слегка вздёрнутый. А вот губы какие-то узкие. Ей никогда не нравились.
Элли вздохнула. Щёки обычные, ни впалые, ни круглые. Подбородок обычный. Ничего броского — ни красивого, ни ужасного. Она похожа на Мурену и на Барракуду. И даже немного на Леща. Что неудивительно, внутри клана существуют сильные кровные связи. Вначале-то их не было, конечно, когда в постапокалипсис кланы образовывались, в них входили просто похожие друг на друга по характеру люди. Но потом они долго смешивались… и теперь они все друг другу родственники. От этого масса проблем… Было бы, если бы дело касалось рождения детей. Но сейчас детей рожают редко, поэтому и проблемы как таковой нет. Но всё же перед рождением каждый раз проверяют, нет ли у родителей близких родственных связей. На всякий случай.
