Вера Чиркова - Глупышка (СИ)
— Откуда вы это знаете? — усмехнулся он, останавливаясь, и стирая рукавом пот со лба.
— Мои родственники тоже каждое утро тренировались, — сказала Эста чистую правду и печально вздохнула, — а я наблюдала и слушала пояснения. А почему вы тренируетесь в одиночку? Разве граф пошел отдыхать?
— Да, — нахмурился Герт, — он ехал без остановок.
— Я чувствую себя чуточку виноватой, — грустно призналась сестра Тишины, — что не сумела убедительно все ему объяснить. И иначе поступить не могла, вы же понимаете? А вас хочу попросить, постарайтесь побыстрее с ним помириться. Надежный друг — это большая редкость, и её нужно беречь. Особенно в вашем нынешнем положении. Но не ссылайтесь на меня… я для него не лучший авторитет.
— Вот это точно, — усмехнулся Герт, — и боюсь, вам придется терпеть… его характер.
— Я готова, — смиренно заверила девушка, и побрела к кустам, — а вы не стойте на ветру после тренировки. Ветер холодный.
Ну вот, — довольно усмехалась девушка, срывая три цветочка для своей комнаты, хорошо, что успела вовремя. Герцог по-прежнему будет искать пути налаживания прежних отношений с другом, но теперь он станет считать, что действует по ее просьбе.
Значительно труднее заставить Змея изменить свое мнение о ней, однако придется сделать все, на что она способна, если Эста желает помочь Геверту.
Дагорд проснулся минут за пятнадцать до обеда. Это была его личная способность, просыпаться в тот момент, который он задумал, укладываясь спать, и граф очень часто ею пользовался, чтоб встать с постели в самый глухой час и пройти по дому, проверяя охрану.
Мужчина потянулся, чувствуя себя если не совсем отдохнувшим, то достаточно бодрым и голодным, чтоб не опаздывать к столу, обычно накрывавшемуся в три часа пополудни. С минуту, нахмурившись, вспоминал встречу с другом и никак не мог понять, зачем вообще начал разговаривать с проклятой монашкой? Нужно было просто не замечать ее, как он не замечал не интересующих его женщин, и все было бы прекрасно. Но еще больше он не понимал, для чего начал говорить с Гертом таким тоном. Знает ведь, как самолюбив его друг и насколько остро задевают его открыто высказанные упреки и обвинения. Теперь придется искать пути примирения, и снова унижаться… и терпеть эту нахалку. Пока отношения с Гертом не вернутся в прежнее русло, ее лучше обходить за сто шагов, герцог любое слово воспримет как выпад в свою сторону, будь оно хоть трижды справедливым.
Возможности, что он может быть неправ или несправедлив в отношении к женщинам, граф не допускал. Все они хищницы, и все стремятся только к одному, заполучить себе в единоличное пользование самого лучшего из имеющихся в поле зрения мужчин, чтоб день и ночь высказывать ему свои претензии.
Когда Эста пришла перед обедом в гостиную, освежив свое платье широким кружевным воротником и прихватив один из исторических томов, оказалось, что у герцога гости.
Точнее, одна гостья, жгучая брюнетка в шелковом платье персикового цвета. Хотя для Эсты даже на миг не остался тайной подлинный цвет волос довольно смазливой приятельницы его светлости. По белой коже, светло-голубым глазкам и слишком светлым и редким для брюнетки бровям — глупышка сразу поняла, перед ней — блондинка, выкрасившая волосы в неимоверно насыщенный иссиня-черный цвет.
— Это Эсталис, моя новая чтица, — представил вошедшую герцог, — я увлекся историческими романами. А это баронесса Ритола ле Сонди.
— Очень приятно, — первой отозвалась Эсталис, разглядывая гостью с откровенным любопытством, — ах, какое миленькое у вас платье! И фасон самый модный. Вы вообще такая яркая, как бабочка, и этот цвет вам так идет! А вы любите исторические романы? Не правда ли, они очень поучительны! Но иногда хочется почитать чего-то… милого. Вы еще не читали новый роман Тефли? Ну, тот, где на обложке красавица в зеленом… а рядом вампир? Такой красавчик… просто мороз по коже!
— Взаимно, — чуть растерянно пролепетала Ритола, — Я сейчас читаю "роковую встречу". Там такие описания… природы.
— Да, — охотно подхватила Эста, опускаясь в стоящее напротив гостьи кресло, — особенно ночной водопад! Все сверкает и переливается в лунном свете, а маркиза тоскует в беседке, и тут… ах, какая сцена!
— Я плакала, — с воодушевлением подтвердила гостья и, достав батистовый платочек, промокнула несуществующие слезы, стараясь не задеть густо накрашенные ресницы, — вы так рассказываете… просто сердце замирает. Если мне удастся уговорить герцога уступить вас, поедете ко мне во дворец?
— Не удастся, — категорично отрезал спохватившийся Герт, — как я выяснил, мне просто необходимо обновить свои знания истории, а читать сам я не люблю. Просите чего-нибудь другого, дорогая, госпожа Эсталис останется в этом доме.
Вошедший в гостиную Змей только на краткий миг досадливо поморщился, мало тут было монашки, еще и эта интриганка заявилась. И как точно подгадала, за полчаса до обеда. Значит, теперь останется в доме часа на два с половиной, не меньше. А он надеялся вызвать монашку на серьезный разговор, пусть объясняет, что намерена делать за те деньги, которые затрачены на ее контракт. Обычные чтицы стоят в сотни раз дешевле, и не помнят о тринадцатых пунктах.
Однако мгновенно скрыл свое неудовольствие за учтивой, хотя и несколько прохладной улыбкой.
— Госпожа Ритола, рад вас видеть! Вы прекрасно выглядите! Как поживает ваш дядюшка? А какие новости при дворе? Просветите меня, темного, я пять дней глотал пыль провинциальных дорог, и совершенно отстал от жизни.
— Обед подан, — возвестил дворецкий и распахнул дверь в столовую.
— Вы же не откажетесь с нами пообедать, дорогая? — "вспомнил" правила гостеприимства Геверт, еще обиженный на любовницу за позавчерашнее пренебрежение, но она словно не заметив этой оплошности, заверила, что с удовольствием останется на обед.
— Мне хочется узнать мнение госпожи Эсталис о скандальном романе Лервена Хинти, я чувствую, что наши мнения совпадут, — прощебетала Ритола, подавая герцогу руку.
Едва не скрипнувшему зубами Змею пришлось подать руку монашке, нарушая тем самым собственные обеты не приближаться к ней ни в коем случае.
К концу обеда граф начал подозревать, что запомнит его надолго. Он не менее дюжины раз успел проклясть свое намерение пообедать в столовой, чтоб проследить за маневрами глупышки, замыслившей очаровать его друга.
Через час он уже не мог бы с чистой совестью сказать, кто тут более глупышка, чтица или баронесса. Не успевала иссякнуть одна тема, как дамы с воодушевлением принимались обсуждать новую, и при этом не забывали жарко нахваливать друг друга. И если монашка успела очень тонко похвалить "редкий" цвет волос гостьи и ее изумительный вкус, то баронесса с достойным награды упорством продолжала нахваливать собеседницу и свой собственный дворец, не забывая делать очень понятные намеки на то, как было бы прекрасно, если Эста служила у нее.
