Ольга Романовская - Прятки с демоном
— Малица! — укоризненно покачал головой ректор и остановился в свете фонаря у аптеки. Тени играли на его лице, но девушка прекрасно видела складку у губ. — Зачем вы так? Во время танцев оттаяли, убрали колючки, теперь опять. Вам страшно? Так я не собираюсь подталкивать. Терпение — одна из добродетелей ректора, иначе с адептами не справишься.
— Проблема в том, что вы решаете за меня, милорд, а потом удивляетесь, отчего я поступаю по-своему. — Малица забрала из рук спутника покупки. — Вот и теперь думаете, будто я люблю вас, но это совсем не так.
— А хвост трогать собрались, — с кривой усмешкой напомнил лорд.
Он боялся, что девушка сейчас уйдет или, того хуже, прыгнет в огонь и окажется в камине общей гостиной женского общежития Академии колдовских сил. Пламя в нем практически никогда не гасили, чтобы попавшие в беду или нашкодившие саламандры могли вернуться обратно. Разумеется, делалось это не силами коменданта, а самими адептками.
Малица нахмурилась. Помнится, Сонс, дворецкий ректора, да и сам лорд ти Онеш говорили, хвост — это очень интимно. Как живот у дракона. То есть саламандра сама подталкивала ректора к определенным действиям, раз собиралась погладить. Неудивительно, что он так настойчив. Малица никогда не думала о ситуации в таком ключе и теперь ругала себя. Любопытство любопытством, но голову на плечах надо иметь!
— Милорд, проводите меня до общежития. Пожалуйста. — Голос саламандры звучал сухо.
Ректор сразу почувствовал перемену и напрягся. Тепло ушло, Малица отгородилась от него стеной холодной вежливости. Она никогда не говорила так прежде, даже тогда, когда их отношения укладывались в строгие рамки: ректор — адептка.
— Малица! — Лорд решительно шагнул к ней и сжал ладони. Амулет и сережки упали, пришлось поднять и положить в карман под недовольное шипение саламандры. Но нет, он покупки не отдаст, это гарантия того, что Малица не сбежит. — Я не делал вам непристойного предложения. Понимаю, со стороны похоже, но чай — это только чай, а хвост… Вы ведь этого хотели, не я. Для меня подобное — акт доверия.
— Ну да, Алиса наверняка весь облапала! — чуть слышно пробормотала Малица и отвернулась.
Ректор просиял. Ревнует! А он уже решил: все кончено.
— Вы потрогаете больше, обещаю, — лукавым шепотом, почти касаясь кожи саламандры, заверил лорд и, игнорируя протесты, поцеловал.
Губы мягко, бережно касались ее губ, и через минуту, может, две Малица перестала сопротивляться и, вздохнув, прикрыла глаза. Руки легли на плечи ректора. Одна неловко зарылась в его волосы, другая сползла по спине. Губы чуть подрагивали под чередой легких поцелуев, которыми награждал любимую лорд.
Затем пришел черед других частей тела.
Здесь же, под фонарем у аптеки, ректор запечатлел по поцелую за каждым ушком. Дрожь сладостной волной тепла разбегалась по телу Малицы. Как бы лорд хотел прямо сегодня привести ее в свою спальню! Но здравый смысл напоминал: слишком рано. Огонек в душе Малицы слишком слаб, его так легко задуть, а разжечь снова не выйдет. Доверие — вещь хрупкая.
После ушей ректор по очереди поцеловал каждый пальчик и отважился заглянуть в глаза саламандры. В них застыло странное выражение: смесь изумления, страха и истомы, поволокой застилающей зрачки. Ректор с облегчением выдохнул и улыбнулся: Малица не отодвинулась, полы их пальто соприкасались. Так притягательно близко!
— Ну вот, совсем нестрашно, и все живы, — пошутил лорд.
Саламандра смущенно кивнула и, спохватившись, сделала шаг назад. Однако ректора это уже не волновало, доказательства симпатии он получил.
— А теперь чай. С шоколадными конфетами. Вы любите шоколад, Малица?
— Люблю, — кивнула саламандра, силясь понять, что с ней происходит. В первый раз поцелуи мужчины вызывали столь приятные ощущения.
Малица отогнала от себя дурман и, став прежней, с замиранием сердца ребенка, стоящего на пороге открытия, спросила:
— А вы о Закрытой империи расскажете? В учебниках общие сведения, а монографии на руки не дают, только старшим курсам.
Ректор пообещал ответить на все вопросы и крепко сжал девичью ладошку. На этот раз Малица не вырвалась, доверчиво смотрела в глаза.
Смущение вновь опалило щеки у ворот Академии. Привратник глядел с такой двусмысленной улыбкой, будто застал Малицу на «горячем». Вслух ничего не сказал, только пожелал ректору доброй ночи.
— Он скажет всем, будто мы… — покосившись на привратника, беспокойно шепнула саламандра спутнику.
— Я позабочусь, — пообещал лорд и, не откладывая дело в дальний ящик, намекнул ухмылявшемуся в усы мужчине, что длинный язык равносилен увольнению, а подмоченная репутация адептки Ирадос грозит большими проблемами.
Привратник проникся, сразу перестал улыбаться и юркнул в сторожку, подальше от ректорского гнева.
Академический парк на первый взгляд казался пустым и безмолвным, но оба — и лорд ти Онеш, и Малица — знали: это не так. Тайком пробираются сквозь кусты адепты, бродят между деревьев призрачные гончие. Вот и теперь буквально через минуту из тени неслышно вынырнула серебристая собака. Пылающие алые глаза впились в Малицу. Та испуганно прижалась к ректору. Лорд успокаивающе погладил ее по спине и приказал гончим: «Место!» Серебристая тень тут же исчезла.
— Как вы ими управляете? — Малица все еще прижималась щекой к колючей ткани пальто.
— Они выведены демонами, подчинение нам у гончих в крови. Ничего, — пообещал лорд и осторожно отстранил саламандру, — на неделе я познакомлю вас со всей сворой.
Войти в вольер к призрачным гончим? Да никогда! Малица прекрасно помнила, чем закончилась попытка их покормить. Тогда друзья отбывали наказание за взлом библиотеки и едва не стали обедом собачек.
До дома ректора дошли в полном молчании. Лорд чуть повозился на крыльце, снимая чары, отпер дверь и зажег свет в прихожей. Затем помог Малице раздеться и предложил устроиться в гостиной.
— Может, я сама чай заварю?
Саламандра испытывала чувство неловкости. Хозяин вертится, а она расселась, будто королева.
— Малица! — Ректор одним словом заставил подчиниться.
Девушка устроилась на диване, вспоминая, как осенью безуспешно пыталась тут заснуть. На столике лежала книга, и Малица ее открыла. Надо же, не о магии! Жизнеописание какого-то дракона. Неужели в свободное время ректор читает художественную литературу? И даже пометки делает: замечания на полях написаны явно его рукой.
— А вот и чай.
На пороге возник лорд с подносом в руках. На нем красовались две чашки, чайник и коробка шоколадных конфет с марципаном.
