Стефани Майер - Жизнь и смерть
— Бо? — позвала она. Теперь, имея возможность по-настоящему сосредоточиться на красоте ее голоса, я понял, как небывало прекрасно он звучит. — Ты сбит с толку, я знаю. Постепенно привыкнешь.
Можно ли привыкнуть слышать такой голос? Видеть лицо, подобное этому?
— Эдит, — сказал я, и звук собственного голоса поразил меня. Неужели это произнес я? Не похоже. Да и вообще прозвучало как-то… не по-человечески.
Встревоженный, я потянулся к ее щеке. В то же мгновение, как у меня появилось желание прикоснуться к Эдит, моя ладонь уже нежно обхватила ее лицо. Не было никаких промежуточных стадий — я словно не поднимал руку, не следил за ее движением к цели. Ладонь просто оказалась там.
— Хм.
Эдит подалась навстречу моему касанию и, накрыв мою руку своей, придержала возле своего лица. Странно: такой знакомый жест — я всегда любил, когда Эдит делала так, и видел в этом подтверждение того, что ей нравятся эти мои прикосновения, что они для нее что-то значат. А ощущение совершенно другое. Ее лицо больше не было холодным. Как и ее ладонь, лежащая на моей руке. Теперь мы стали одинаковыми.
Я уставился в глаза Эдит, потом присмотрелся к отражению в них.
— Ахх… — тихо вырвалось у меня, и я почувствовал, что мое тело застыло от удивления. Странно… это казалось естественным — превратиться в статую из-за потрясения.
— Что случилось, Бо? — явно обеспокоенная, Эдит наклонилась ко мне, но из-за этого отражение лишь приблизилось.
— Глаза? — выдохнул я.
Она вздохнула и, сморщив нос, пообещала:
— Это пройдет. Я шесть месяцев всякий раз пугалась, увидев себя в зеркале.
— Шесть месяцев, — пробормотал я. — А потом они станут золотистыми, как у тебя?
Она отвела взгляд и посмотрела поверх спинки дивана на кого-то, кто стоял позади нас, там, где я не мог его видеть. Мне хотелось сесть и оглядеться, но было немного боязно двигаться. Собственное тело ощущалось очень необычно.
— Это будет зависеть от твоего питания, Бо, — спокойно ответила Карин. — Если ты предпочтешь охотиться как мы, твои глаза в конце концов приобретут этот цвет. Если нет — будут такими же, как у Лорен.
Я решил всё-таки попытаться сесть.
И, как и до этого, подумать означало сделать. Вроде и не пошевелившись, я уже сидел. Эдит держала меня за руку, которую я убрал с ее лица.
Позади дивана собрались все — и теперь наблюдали за мной. Мои догадки на сто процентов подтвердились: ближе всех была Карин, за ней Элинор, Арчи и Энист. В дверях, ведущих в соседнюю комнату, стояла Джесамина, а Роял следил за происходящим через ее плечо.
Я посмотрел на их лица и снова пережил потрясение. Если бы в моем мозгу не стало настолько… просторнее, чем раньше, я забыл бы, что собирался сказать. Но теперь довольно быстро собрался с мыслями.
— Нет, я хочу охотиться как вы, — заверил я Карин. — Это будет правильно.
Карин улыбнулась. Испытывай я потребность в воздухе, у меня перехватило бы дыхание.
— Если бы это было так легко. Но выбор достойный. Мы поможем тебе всем, что в наших силах.
Эдит тронула меня за руку:
— Сейчас нам следует сходить на охоту, Бо. Это ослабит боль в твоем горле.
Когда она упомянула о горле, сухое жжение в нем внезапно вышло для меня на первый план. Я сглотнул. Но…
— Охота? — услышал я свой новый голос. — Я… э… ну, я никогда еще не охотился. Даже обычным образом, с ружьем, поэтому сомневаюсь, что у меня получится… то есть я понятия не имею, как…
Элинор чуть слышно хохотнула.
Эдит улыбнулась:
— Я покажу тебе. Это очень просто, очень естественно. Разве ты не хотел посмотреть, как я охочусь?
— Только мы вдвоем? — решил удостовериться я.
Пару мгновений она выглядела озадаченной, а потом ее лицо разгладилось:
— Разумеется. Как ты захочешь. Пошли, Бо.
Она уже была на ногах, по-прежнему держа меня за руку. Потом я тоже встал, и двигаться было настолько просто, что я задался вопросом, почему мне было так страшно попробовать. Это тело моментально выполняло любое мое желание.
Эдит метнулась к задней стене большой комнаты — стеклянной стене, которая сейчас, ночью, могла служить зеркалом. Я увидел отражение двух проносящихся мимо бледных фигур и остановился. Странно было то, что, когда не ожидавшая этого Эдит, продолжая движение, потянула меня за руку, я остался на месте. Больше того, держал руку Эдит так крепко, что остановил её, причем без малейших усилий.
Но это заметила только часть моего мозга. В основном я смотрел на отражение в стекле.
Я уже видел свое лицо в глазах Эдит, искаженное их сферической формой, причем лишь центр, края не помещались. И как следует разглядел только свои глаза — яркие, почти светящиеся красным. Этого хватило, чтобы отвлечь мое внимание от всего остального. Теперь я видел свое лицо целиком… и шею… и руки.
Если бы кто-нибудь вырезал очертания моей человеческой ипостаси, новая версия по-прежнему уместилась бы в этом пространстве. Но, хотя объем не изменился, все углы стали другими. Жестче, определённее. Будто кто-то изваял меня изо льда, не загладив края.
Мои глаза — из-за цвета их трудно было рассмотреть, но разрез тоже казался иным. Очень неясно, словно вспоминая то, что видел лишь сквозь мутную воду, я восстанавливал в памяти прежнее выражение своих глаз. Нерешительное. Как будто я никогда не знал точно, кто я такой. Позже, после встречи с Эдит — и снова трудно было разглядеть что-то в памяти, а усиленные старания причиняли дискомфорт, — вот тогда взгляд у меня внезапно стал более твердым.
Теперь же твердость сменилась непреклонностью. Доведись мне встретить такого себя в темном переулке, сам испугался бы.
Что, вероятно, имело смысл. Теперь люди должны меня бояться.
На мне по-прежнему были окровавленные джинсы, но рубашка сменилась какой-то незнакомой, бледно-голубой. Я не помнил, как это произошло, но понимал: ни вампир, ни смертный не захотели бы проводить время с существом, залитым рвотой.
— Ничего себе, — сказал я. И встретился взглядом с отражением Эдит.
Это тоже было необычно. Потому что зазеркальный Бо выглядел рядом с Эдит… правильно. Словно был на месте. Не как раньше, когда люди могли лишь предполагать, что она меня жалеет.
— Многое теперь иначе, — отозвалась она.
Я глубоко вдохнул и кивнул:
— Ладно.
Эдит снова потянула меня за руку, и я последовал за ней. Не прошло и четверти секунды, как мы, воспользовавшись стеклянной дверью под лестницей, оказались на задней лужайке.
Не было ни луны, ни звезд — их скрывала слишком плотная облачность. За пределами прямоугольника света, падающего через прозрачную стену, нас должен был встретить непроглядный мрак, но ничего подобного не произошло. Я видел всё.
