Ли Уэзерли - Сияние ангела
— Что с твоим сном?
— Это правда, все, кроме того, что я люблю его. — Уиллоу подняла глаза. Она плакала. — Я не сказала тебе, потому что не верила. Я не знала, что могу испытывать такие сильные чувства не к тебе. Но теперь я знаю, что могу, но это всего лишь дружба. Он мне как брат. Алекс, я не могу к тебе прикасаться! Я пойду. Я раню тебя…
— Ты не ранишь меня! Уиллоу… — Он отстранился, держа ее за руки. — Я все еще люблю тебя! — пылко сказал он. — Я люблю тебя больше всего на свете. Ты все еще чувствуешь то же самое ко мне?
Она замерла. Луна освещала ее лицо. На мгновение в ее глазах появилась надежда на спасение, но затем они снова погрустнели.
— Конечно, люблю, — прошептала она и убрала руки. — Вот почему я не могу быть с тобой. Я знала, что ты это скажешь. Вот почему я тебе не говорила. Ты думаешь, что я не раню тебя, но это так Я могу видеть это по твоей ауре прямо сейчас.
— Моей ауре?
— Да! Она… — Она поморщилась и с усилием распрямилась. — Она больна. Это из-за меня. Из-за моей энергии, из-за того, что я полуангел. Эффект накапливается, но он есть.
— Какой эффект? Уиллоу, о чем ты говоришь?
В лунном свете ее стриженые волосы выглядели темнее, чем обычно. Ее эльфийское лицо было грустным.
— Твои мигрени и головные боли связаны со мной. Знаю, они были всегда, но сейчас это из-за меня. Алекс, твоя аура… — Она посмотрела на край его тела, сканируя. — Вялая. Нездоровая. И темные пятна… — Она замолчала.
— Но…
Он смотрел на нее и вспоминал отца, Калли, вернувшегося с охоты. Как он сам сидел в метро и думал, какой урон получил в последнее время.
— Уиллоу, почему ты думаешь, что это связано с тобой? Боже…
Он попытался ее обнять, но она сделала шаг назад.
— Конечно, со мной! Что я еще могу думать?
— Это потому что я УА! Это происходит, потому что мы принимаем на себя много осколков ангелов. Аура разрушается. Уиллоу, у моего отца было то же самое!
Уиллоу не двигалась. На лице у нее сомнение боролось с желанием поверить.
— Но этого не было, когда мы встретились.
— Потому что моя аура восстанавливается! До этого я убивал по ангелу в неделю. Но сейчас я несколько недель подряд каждый день ходил на охоты. Ходил и проверял ауру Сэма — у него то же самое!
Он говорил отчаянно быстро, чтобы заставить ее поверить.
Она усмехнулась, вытирая глаза.
— У Сэма не то же самое. Аура Сэма выглядит нормально.
Он в отчаянии схватился за голову.
— Хорошо, не знаю, может, это и накапливается. Я занимался этим годами. Но, Уиллоу, это не ты. Клянусь, когда я однажды посмотрел на ауру отца, она была такой же. А в лагере не было полуангелов.
Они балансировали на грани. Уиллоу медленно покачала головой.
— Я должна с этим что-то сделать. Ты не знаешь на самом деле, причиняю я тебе вред или нет. Ты заметил, что каждая мигрень случалась меньше чем через сутки после того, как… как мы были физически вместе?
— Хорошо, а как же тогда мы много раз были физически вместе, и ничего не случалось, кроме того, что нам нравилось? Уиллоу, это всего лишь совпадение!
У нее было такое же выражение лица, как когда она сказала ему, что собирается остановить Вторую волну — решительно, не слушая его аргументов.
— Ты не можешь этого знать, а я не могу рисковать, — сказала она. — Я не буду причинять тебе боль, Алекс. Я обещаю.
Он смотрел на нее и не верил. Заявление было так смешно, что он хихикнул.
— Думаешь, если порвешь со мной, не будешь причинять мне боль? Последние несколько дней я в аду. Настоящем аду.
Ее лицо исказила боль.
— И я, — прошептала она. — Но…
— Даже если ты вызываешь это, если я как-то страшно болею, боже, Уиллоу, меня завтра могут убить! Не думаю, что я проживу длинную жизнь. И сколько я проживу… я хочу прожить с тобой.
Он взял ее за руки, сжал их и поцеловал ее.
— Пожалуйста, — сказал он. — Я хочу провести ее с тобой.
Ее глаза были влажными, а лицо тоскливым. На секунду он подумал, что она смягчится, но она мягко отстранилась.
— А что, если со мной твоя жизнь станет еще короче? — спросила она. — Что, если ты умрешь на год раньше, а в этот год произойдет решительный перелом в борьбе с ангелами?
— Да, а что, если с тобой я буду так счастлив, что проживу еще несколько лет, потому что у меня будет ради чего жить? — пылко сказал он. — Мы не знаем! Ты не можешь решать за нас двоих!
— Но это не только мы, разве ты не видишь? — В ее глазах была боль. — Я уже живу с тем… что я сыграла роль втом, что произошло сегодня. Целый город, все эти люди… — Она беспомощно замолчала и покачала головой. — Я больше ничего, совсем ничего не сделаю, чтобы не повредить миру.
— Это не твоя вина, — сказал он вполголоса. — Это Разиэль. Он использовал тебя, всех нас. Ты думаешь, я боюсь? У двоих членов моей команды ангельский ожог. Двое потерялись. Я не могу это остановить! Но я должен продолжать, и ты тоже. Не позволяй ему разъединить нас после всего.
Она вздохнула, почти рыдая. Обнимая себя, она смотрела на дерево, как будто рассматривала каждую деталь в лунном свете.
— Алекс… Я просто не могу. Я казню себя каждый день, что ранила тебя. Мне больно каждый раз, когда мы касаемся друг друга.
Мысль о том, что это единственное, что их разъединяет, была пыткой.
— Уиллоу, ты не ранишь меня. Если ты порвешь со мной, пока любишь меня так же, как я люблю тебя, это будет самой большой ошибкой в жизни. — Он снова взял ее за руки и крепко сжал. — Как мне убедить тебя, что ты ошибаешься? Боже, что мне делать, что сказать? Помоги мне…
Она стояла и не двигалась. Наконец она вздохнула:
— Ничего не надо говорить и ничего не надо делать. Потому что никто из нас не может быть уверен. И я не хочу рисковать. — Она посмотрела на руки, на переплетенные пальцы и мягко отстранилась. Ее голос был хриплым от слез. — Прости. Пожалуйста, не прикасайся ко мне.
Нет. Нет. Он не может позволить ей сделать это. Он должен как-то показать ей правду. Забавно, что она телепат. Она могла коснуться любого и узнать правду, кроме себя. Но она настолько запуталась, что Алекс знал, что она ничего не получит.
Неожиданно он понял. Надежда была такой сильной, что ему было почти больно.
— Стой! — сказал он, когда она собралась уходить. — Уиллоу, что, если Себ прочитает меня? Что, если он узнает, что я прав? Что тогда?
Она с удивлением посмотрела на него. В серебряном свете она была похожа на статую. Она сглотнула, и у нее дернулось горло.
— Это… было бы самым лучшим решением на свете, — сказала она тонким голосом.
Они вернулись к костру и увидели, что Себ все еще сидит там. Он подбросил дров, и костер разгорелся опять. Он смотрел на огонь. Сэм лежал, посапывая, рядом с бревном, недоступный миру. Они сели рядом с Себом, и Алекс быстро объяснил.
