Кровавый Король (СИ) - Кэйтр Элизабет

— Пора, — голос внезапно появившегося Файялла заставляет Видара сощуриться, будто друг принес с собой огромную головную боль.

Следом за Файяллом появляется Себастьян, Изекиль и четверо солдат. И странное, непривычное, собственнически-горькое желание кричит внутри Видара, чтобы все они разошлись, чтобы никто не смел даже прикоснуться к гробу.

Изекиль, стараясь потушить сочувственную горечь в собственном взгляде, молча протягивает Видару изумрудную подушечку, на которой смиренно ожидала Ветвистая Корона его матери, бабушки и самой Лилит. Корона, что должна украсить собой яркие рыжие кудри.

— Видар, тебе нужно взять её, — рядом с Изи появляется Себастьян, заметив замешательство Видара.

Он незаметно укладывает большую ладонь на поясницу шпионки, желая впитать в себя её страх, боль и горечь.

— Нет, — Видар разворачивается обратно к гробу.

Брови Паскаля удивлённо взметают вверх, пока он с немым вопросом обращается к Себастьяну.

— Ты прекрасно знаешь традиции, Видар, — Баш плотно сжимает скулы, заметив, как пальцы Изи вцепились в изумрудный бархат подушки. — Не глупи.

При посмертной коронации король или его заверенный шли впереди похоронной процессии, неся в руках корону умершего.

— Нас поведёт Изекиль. Я не отойду на расстояние дальше шага от своей жены.

Сердце Паскаля сжимается против воли. Он старается отвернуться в сторону, чтобы Видар не заметил его выражение лица.

— Видар, я же… я… — Изи старается сформулировать, что ей легче нести гроб, что это должен сделать он, но Видар награждает её таким тяжёлым взглядом, что шпионку чуть не сносит с ног.

— Всё хорошо, — шепчет на ухо Себастьян, когда Видар отворачивается. — Хотя тебе это и не надо, но я рядом…

— Надо, — Изи быстро облизывает губы, понимая, что если он отойдёт прямо сейчас, то она попросту расколется на части.

— …Я верю в то, что ты справишься, ведь ты… Что? — Себастьян тупо моргает.

— Рядом с тобой спокойно, Баш, — ещё тише проговаривает Изи. — Я очень ценю, что ты рядом. Правда. Только не кори себя, слышишь?

Уголок губы Себастьяна изламывается в подобие улыбки. Легко сказать, «не кори». Легко сказать, «я рядом», но по правде он не смог оказаться рядом, когда это было нужно Изекиль, потеряв её расположение. Он не смог оказаться рядом с Эсфирь, что нуждалась в помощи. Это разъедало его изнутри.

— Стараюсь.

— Я тоже рядом, Баш. Всегда, — Изекиль поднимает на него взгляд.

Себастьян чуть поворачивает голову, не позволяя заглянуть в глаза, цвет которых поблёк так же, как жухнет сирень к началу лета. Он целует девушку в висок. И механически это действие, совсем как раньше, такое родное, тёплое, их. Но наполнен поцелуй горечью, болью, вселенским разочарованием.

Изекиль всё-таки занимает своё место впереди колонны. Она чувствует затылком пустые взгляда Видара и Паскаля, что стояли первыми, держа основания гроба. За ними — Себастьян и Файялл, а замыкали — армией смерти — некоторые офицеры малварских Карателей и альвийского Теневого отряда.

Видар позволяет темноте немного развеяться, и Изекиль понимает, что это приказ двигаться. Ей кажется, что относительно небольшое расстояние от беседки до семейного склепа они преодолевают целый век.

Калейдоскоп из заплаканных взглядов разрезал одежду идущих ржавыми ножами. Сдавленные рыдания раздавались отовсюду. Услышав шуршание крыльев над головой, шпионка едва дёргается, не сумев сдержать себя. Пальцы до невозможности сильно впиваются в подушечку, когда вороны заходятся в оглушающем хриплом карканье.

Видар только тогда поднимает взгляд вверх, замечая, что к его левому плечу стремительно летит внушительная птица — Идрис. Приблизившись, ворон, чуть склоняет голову, словно спрашивая у короля разрешения находиться рядом. Видар едва заметно кивает, и тогда ворон аккуратно касается лапами левого плеча, стараясь усесться поудобнее и не причинить при этом дискомфорта. Идрис раскрывает огромное крыло в сторону, словно защищая лицо Видара от пронзительных взглядов подданных.

Король теряется в пространстве и времени и понимает, что нужно отойти в сторону только тогда, когда Себастьян хочет дотронуться до его плеча, а оглушающее карканье Идриса запрещает это сделать. Видар поднимает затуманенный взгляд, осознавая, что они уже поставили гроб на постамент и все ждут только его, чтобы продолжить церемонию.

Видар отходит от гроба, разворачиваясь к нему лицом. Затуманенный взгляд не видит фигуры Изекиль, что протягивает корону. Он механически вытягивает руки, чувствуя, как бархат подушечки обжигает ладони. Понимает, что шпионка отошла только тогда, когда перед глазами появляется размытая фигура Одного из Пяти посланников Храма Хаоса.

Судя по шелесту перьев с правой стороны, Идрис раскрывает и второе крыло, создавая что-то среднее между высоким воротником и капюшоном из собственных перьев, что у волос сливались в единую черноту.

Видар плотно стискивает зубы, стараясь взять себя в руки. Тьма может быть среди толпы. Она может быть самим Посланником. Ему нельзя показывать собственной боли и горечи, даже если он уже давно состоял из отгоревших эмоций.

— Идрис, опусти крылья, — Видар произносит это почти не размыкая губ.

К его удивлению, ворон сразу повинуется, покорно переступая с лапы на лапу, но с плеча не улетает, наоборот, усаживается как можно удобнее.

Видар чувствует весь спектр взглядов, что единовременно обжигает кожу, но не позволяет ни единой эмоции, сверля глазами две склонившиеся плакучие ивы, служившие входом в семейный склеп.

— Сегодня мы посмертно коронуем предательницу родственной связи, Верховную ведьму, что пошла против самой госпожи Тьмы, жену Кровавого Короля и лучшего генерала госпожи Тьмы — Эсфирь Лунарель Рихард.

Видар медленно переводит взгляд на Посланника, замечая побелевшие склеры и зрачки.

Первое и самое безумное желание — размозжить ему голову несчастной короной, что он держит в руках. Идрис касается клювом кончика остроконечного уха, словно стараясь успокоить. И почему-то Видар принимает этот порыв, пуская в себя второе желание — доказать собственному народу, что его королева отдала жизнь за каждого из них.

Один из Пяти посланников открывает крышку гроба, неприятно скалясь. И в этом движении Видар улавливает саму Тьму — она руководила им, как марионеткой.

Глядя в безмятежное лицо Эсфирь, глаза Видара обретают цвет пыльного василька, а сам он старается коснуться души каждого альва и маржана, кто пришёл на похороны с добрым намерением.

«Сегодня мы посмертно коронуем мою родственную душу, Верховную ведьму, что не побоялась пойти в одиночку против Тьмы и Тимора, что отдала свою жизнь за каждого стоящего здесь. Мы хороним мою жену, мою любовь, мою истинную пару — Эсфирь Лунарель Рихард!»

Видар почувствовал несколько облегчённых вздохов поданных за плечами. Он знал, что его истинный народ услышит правду, разделит горе, не пойдёт на поводу у Тьмы.

— Если бы не прошение Кровавого Короля и не его блистательная выслуга перед вашей Госпожой, труп предательницы был бы растерзан гулями. Узрите великодушиевашей Госпожи!

«Встаньте на колени!»

Все покорно опускаются на колени, а альвы прикладывают ладони к земле.

— Пусть плоть предательницы разлагается веками, а душа её никогда не узнает покоя!

«Пусть плоти нашей королевы не коснётся ни одна тварь, пусть наша сила придаст её душе былое величие!»

— Настоянием Тьмы короную её посмертно руками Кровавого Короля!

Видар медленно подходит к гробу.

«Силой, дарованной мне Хаосом и Каином, посмертно короную тебя, Эсфирь Лунарель Рихард как Королеву Истинного Гнева! Молю, не задерживайся на той стороне! Ты нужна нам здесь…»

Он ловко подцепляет корону пальцами, посылая Тьме через Посланника пренебрежительный взгляд, наполненный отвращением и ненавистью.

Видар укладывает корону на грудь Эсфирь, незаметно скользнув кончиками пальцев по выступившим рёбрам.