Вергилия Коулл - Холодные звезды
Я пошевелилась, выпростала руки из-под шкуры, которой была заботливо укрыта. Одежда нашлась тут же, неподалеку от постели, как и миска с чистой водой. Я не выдержала, зачерпнула ладонью, жадно отпила. Следующую порцию уже плеснула в лицо. Посмотреть бы в зеркало… что-то подсказывало: зрелище получится не из легких. Страшно представить, чего только не насмотрелся Кай, ухаживая за мной. Даже стало неловко.
Дрожащими и слабыми руками я принялась одеваться. Кай вошел, когда уже застегивала последние пуговицы. В руках он держал кувшин. Увидев меня, на мгновение замер. Потом наклонился, поставил ношу на пол.
— Ты вернулась, — он не спрашивал, а констатировал факт. В голосе звучало тихое торжество.
— Да, — я смущенно улыбнулась.
Где б раздобыть проклятое зеркало? Кай так смотрел… мне срочно требовалось убедиться, что он не решается подойти не потому, что я похожа на чучело.
— Хорошо, — Кай, наконец, отвел взгляд, и мне стало еще больше не по себе.
Теперь он уже и смотреть на меня не может?
— Спасибо, Кай, — выдавила я, чтобы хоть немного разрядить повисшее в воздухе напряжение.
— Пожалуйста, белоснежка.
Я потеребила рукав. Глянула украдкой: нет, не смотрит.
— Ты выглядишь лучше.
— Да, мне уже гораздо лучше, — прежним ровным тоном откликнулся он.
Этот натянутый разговор не клеился.
— А я? — решилась я. Отвернулась и зажмурилась в ожидании худшего. — Как я выгляжу?
— Как будто тебе не помешает свежий воздух.
Я вспыхнула, услышала его приближающиеся шаги. Руки Кая развернули меня к себе.
— Пойдем. Пойдем… — усмехнулся он, — свежий воздух тебе, и правда, не помешает.
Кай терпеливо поддерживал меня, помогая выбраться на улицу. От ослепительных лучей солнца, заливших площадку между домами, я прикрыла глаза ладонью и застонала.
— Светобоязнь? — насторожился Кай.
— Нет… просто надо привыкнуть, — я отняла руку и поморгала. — Сейчас пройдет.
Он повел меня дальше, к дому напротив, и усадил на бревно у стены. Присел рядом. Все еще щурясь, я подставила лицо солнцу. Как же приятно ощущать тепло его лучей на коже! Вдыхать полной грудью свежий воздух. Даже чувству голода я порадовалась, потому что это означало — организм требует сил для восстановления.
Когда глаза немного привыкли, глянула на Кая. Он наблюдал за мной и улыбался так, словно мы с ним не сгорали в лихорадке несколько последних дней, а вышли на приятную прогулку в парк.
Выставив руку, я пощупала тонкие аккуратные шрамики на предплечье. Такие же заметила и на животе, когда одевалась.
— Я решил обойтись без прижигания, — заметил Кай, будто прочел мои мысли, — но пузырьки пришлось вскрывать все равно. Оказывается, после этого температура немного спадала. Заживут, следов не будет, вот увидишь.
Он поднял руку, подцепил край пластыря на моей щеке и потянул. Я поморщилась от неприятного ощущения, когда липкая поверхность отдиралась от кожи.
— Здесь тоже все заживет, — большим пальцем Кай погладил открывшийся участок моего лица. — Все будет хорошо. Не волнуйся.
Наши взгляды пересеклись. На несколько мгновений мир вокруг замер. Потом Кай подался вперед. Я едва успела закрыть глаза, как его губы мягко коснулись моего правого века. Закрепив там свою печать, переместились на левую бровь. Скользнули ниже, задев кончик моего носа. Прижались к щеке в том месте, где чуть ранее поглаживал его палец. Кай целовал мое лицо с такой нежностью и благоговением, что где-то в груди стало щекотно. Я таяла под его ласками, совсем как недавно — под лучами солнца.
Когда он добрался до губ, я уже сама подставила ему их. Но Кай искусно избежал этого поцелуя, оставив мне лишь невесомый след дыхания. Он привлек меня к себе и заставил положить голову ему на плечо. Я едва сдержала разочарованный стон.
— Побереги силы, — низким, хрипловатым голосом пояснил Кай.
— А я ведь знаю, что ты сделал, — вздохнула я, — ты вылечил меня без лекарств.
— Просто немного поднапрягся и вспомнил, чему меня учили много лет назад. Ерунда.
— Нет, не ерунда, — я выпрямилась, — не ерунда, Кай! Я думала, что умру! У нас ведь не осталось антибиотиков! И все-таки ты меня вылечил. Ты сделал невозможное!
Он задумчиво покачал головой.
— Вспомнить давно забытые знания было проще, чем дать тебе умереть, белоснежка. Вот и вся причина.
Теперь, кажется, я начала понимать его бессвязные бормотания про какие-то ягоды. Кай пытался вспомнить рецепт!
— Гораздо хуже другое, — продолжил он, — мы переболели. Значит, нас точно уже не заберут с этой планеты. Мы — носители вируса.
— Но мы его победили! — возразила я. — Я не понимаю пока, как… но разве это не доказательство, что пузырчатая болезнь не так смертельна, как ходили слухи? Это наш шанс, Кай! Шанс не только спастись самим, но и спасти из вынужденной блокады всех остальных жителей этой планеты. Нужно только доказать, что с вирусом можно и нужно бороться. Если мы сумеем связаться с моим отцом, он обязательно поверит и подключит все свои связи для того, чтобы новость о чудесном выживании дошла куда надо. Осталось лишь найти разумное объяснение.
Кай посмотрел на меня долгим взглядом. Было заметно, что привычное недоверие к благополучному исходу борется внутри него с моими доводами.
— Бизон не умер, — наконец, произнес он.
— Так это же хорошо! — обрадовалась я. — Уже три случая выживания после пузырчатой болезни! Три! У нас должно быть что-то общее. Это и будет объяснением. Может, это потому что мы не протурбийцы?
— Но по рассказам Тхассу люди тоже болели, когда эпидемия началась, — засомневался Кай. — К тому же, каждый из нас перенес вирус по-разному. Я сказал, что Бизон выжил, но он до сих пор не пришел в себя. Его болезнь протекает очень тяжело. Лучше тебе его не видеть, это зрелище не для слабонервных.
Я охнула. Прошло много дней, мы с Каем по очереди успели оправиться от лихорадки, а Бизон до сих пор лежал в горячке?
— Может, это из-за того, что я вколола ему всего одну дозу антибиотика? — предположила я.
— Антибиотик был просрочен, — фыркнул Кай. — Не думаю, что он хоть как-то помог. Вспомни, тебе он совсем не достался. Но твои пузыри были редкими и небольшими. Я почти не занимался ими. Требовалось лишь постоянно сбивать температуру, чтобы ты не сгорела. С остальным твой организм справился сам.
