Огонек для чернокнижника (СИ) - Каплунова Александра "Laverel"

— Ты так думаешь? — Слова подбирал снова осторожно. — Я бы просто не смог умереть. Возможно, до встречи с тобой действительно погиб бы прямо там, покончив с врагом всей жизни... Не было бы смысла жить дальше. Но на сегодняшний день появилось нечто, что помогло бы выкарабкаться из лап смерти. Когда у мага появляется реальный, постоянный смысл в жизни — тот может выжить, даже оказавшись на самой грани, когда даже сильнейшие из целителей разводят руками. Вспомни Баалзамона. Я ведь убил его тогда, но ведомый своей целью, своим смыслом, он вернулся. В моём случае смысл — это ты. Глупо звучит, да? — Он усмехнулся, глядя ей в глаза, полные тоски и какого-то неверия. — Но так оно и есть. Наверное, каждый тёмный должен иметь ориентир во мгле. Настолько близок ко мне никто до тебя не был. — Задумчиво медленно произнёс чёрный маг. Он провел подушечкой пальца по ее губам, будто бы желая стереть скорбное выражение. Стер со щеки все же соскользнувшую слезу. И прижал к себе, не обращая внимания на боль в груди.

Кассандра с силой ухватилась за него и все же снова расплакалась, стоя в его объятиях, дрожа.

— Да и ты ведь сама обещала достать меня с того света, забыла? — Все же не удержался и ехидно поддел.

Для чернушника, который только что дал исповедь, он неплохо держался, уже вернувшись к своему обычному состоянию.

— Ты дурак, Вирс! — всхлипывая, она подняла голову, отрываясь от его изрядно намокшей теперь рубашки. — Я так испугалась, что тебя больше нет. Хотя какое там испугалась... Готова была за тобой уйти, думала, сердце вот-вот остановится. Как же я без тебя смогу. Ты ведь всем для меня стал. Самое дорогое, что вообще может быть, дороже жизни, всех этих высших сил!

— Ну, пока что жизнь несколько успокоится. — Попытался он утешить девушку. — Кстати, морально готовься, что тебе снова придётся оказаться во дворце на приёме у короля. Настоящего на этот раз.

Кэсс недовольно прищурилась на это заявление. Встреча с королем после всего пережитого страшной теперь не казалась совершенно

— Пойдем, тебе тоже надо отдохнуть. — Тепло улыбнувшись, он подтолкнул ее в сторону палатки.

Уже позже, оказавшись внутри, они залезли в ворох шкур и еще долго лежали просто обнявшись. Конечно, Вирсу было не холодно и без покрывал, но Кассандре так было куда уютнее.

— Вирс? — шепнула девушка, уже почти на грани сна.

— М? — Он слегка поглаживал ее по плечу, лежа на спине и приобняв левой рукой.

— Пока все хорошо, и мы с тобой живы... и не бежим ни от кого... и ты меня не спасаешь... и я тебя не спасаю... В общем, хочу тебе кое-что сказать. — Она потянулась, чтобы поймать его взгляд. Вирс выжидающе выгнул бровь. — Я люблю тебя.

Маг ошарашенно моргнул. Даже сглотнул, потому как в горле вдруг встал ком. Нет, конечно, все и так было понятно. Но услышать это вот так прямо, да еще и глядя в глаза друг другу...

Кассандра испуганно приподнялась, рука мага безвольно соскользнула на постель.

— Вирс, что с тобой? — Она обеспокоенно склонилась к нему, прикладывая ладошку к его лбу.

Но маг, справившись с первым шоком, притянул ее к себе, схватив за затылок и прижался к губам, сминая последние рубежи их отчужденности.

— Я тоже... — как же тяжело ему давались эти простые короткие слова, — люблю тебя. — Выдохнул ей в самые губы.

***

Подъём был поздний, ибо большую часть армии и офицерского состава, что живы остались, мучило похмелье. Ближе к полудню лагерь пришёл в медленное движение — снимали палатки, готовились к дороге. Для раненых мастерили телеги, в которые впрягали лошадей и мулов. Солдаты собирали нехитрый скарб.

Вирс, как часто это бывало, проснулся куда раньше Кассандры. Какое-то время он просто лежал, рассматривая девушку. Пиромантка обеими руками ухватилась за его ладонь, да еще и под щеку себе подсунула, будто боялась, что он может куда-то собраться без нее. Золотистые волосы разметались по серой шкуре, на которой они спали, и казались золотом на серебре.

Маг покачал головой. Его теперь часто будет тянуть на поэтические сравнения?

Но с ней и нельзя было иначе, особенно когда она вот так спала рядом. Доверчивая, как ребенок, но вместе с тем сильная и своенравная... Истинное пламя. Кажется, Вирс все же начинал осознавать, что именно пыталась донести до него пиромантка...

Но нужно было подниматься. Шорохи вокруг их палатки становились все громче, явно давая понять, что все остальные уже проснулись.

Вирс аккуратно извлек ладонь и поднялся. В груди все еще ныло остаточной болью, хотя сама рана выглядела уже гораздо лучше. Но шрам останется, это факт. Шрам на шраме, еще одно напоминание о Баалзамоне. Но по крайней мере теперь тот наверняка мертв.

Выйдя из палатки, маг вдохнул утренний прохладный воздух, с наслаждением подмечая покой, что сейчас узаконился в его душе. Неизвестно, что будет дальше, но сейчас он был доволен. Он справился, осуществил задуманное, выбрался живым, да еще и вместе с почти невредимой Кассандрой. Сейчас большего и желать нельзя.

Едва Вирс ушел, Кэсс тоже заворочалась, с неудовольствием ощущая, что чего-то не хватает...

— Вииииирс... — Простонала девушка в пустоту. — «Уже ушел куда-то...» — Подумала отстраненно.

Она пошевелилась и тут же охнула. Все тело было словно раздроблено на части. Ломило кости, голова просто раскалывалась. Столь стремительная потеря силы, все пережитое за предыдущий день весьма подкосило полуэльфу. Натянув одну из шкур на себя так, что та закрыла с головой, Кэсс свернулась клубочком, не желая выходить на свет божий. Но на ее беду, Вирс все же был недалеко от палатки, вслушиваясь в новости лагеря. По всему выходило, что отправиться в путь собираются уже через пару часов... А тут как раз и Кассандра застонала.

— Кэсс, ты как? — Чернокнижник заглянул в палатку. Но в ответ ему раздался лишь стон из-под кипы шкур. — Понятно... — С этими словами маг аккуратно извлёк пиромантку из убежища.

А дальше.... Стоило бы подержать кулачки за психику солдат, которые увидели следующее: чернокнижник, совершенно спокойный, вышел из палатки с Кассандрой на руках и, не обращая внимания на вопросительные взгляды, направился к костру, что уже догорал, пылая красными углями. Добравшись до кострища, Вирс осторожно уложил все еще дремлющую Кассандру прямо на угли. Люди вокруг просто опешили от увиденного. Кто-то попытался рвануть вперед, дабы спасти несчастную девушку, но были остановлены грозным взглядом чернокнижника.

Кассандра, которая в полудреме не совсем осознавала происходящее, оказавшись на углях завопила, как резаная. Солдаты снова сделали попытку остановить черного мага. Может, он решил невинную деву в жертву принести своему черному богу?!

Но Вирс уже создал вокруг костра непроницаемый купол.

Одежда на Кассандре занялась пламенем, полностью охватив девушку. Чернокнижник же ждал, сжимая зубы и продолжая удерживать пиромантку за плечи. И вот, спустя несколько мгновений, стихия, наконец, признала свою опустошенную носительницу и тут же залечила нанесенные раны. Кэсс же, словно довольный котенок, урча закопалась поглубже в угли... Боль отступила, а блаженство закачало ее на своих волнах.

Вирс улыбнулся, снимая защитный купол и присаживаясь тут же, на небольшое бревно. Солдаты и вовсе стояли, уронив челюсти, что несомненно забавляло чернокнижника.

— Эээ... Ребят, я один это вижу, или мы все вчера перебрали?... — Послышался спутанный вопрос одного из военных.

— Что, пиромантов никогда не видели? — Буднично поинтересовался чернокнижник, окончательно сломав понятия о жизни всех окружающих.

Кассандра полежала в углях еще какое-то время, нежась в ласковых языках вновь разгоревшегося пламени. Открыв глаза, потянулась, сверкая искрами и золотисто-розовой сейчас кожей. Волосы ее тоже струились языками огня. Солдаты снова опешили, потому как тонкий девичий силуэт, переливающийся огнем, столь близкий и вожделенный, пробудил в них некоторые неприличные чувства.

Кассандра же, поднялась, вместе с тем приобретая человеческий облик, чем окончательно оконфузила собравшихся. Сама девушка еще была слишком сонной, чтобы осознать происходящее. Она снова потянулась, подняв руки вверх и слегка прогнувшись. И открыла-таки глаза. Бодрость и довольство тут же начали понемногу пропадать с лица, заменяя себя на удивление (сперва), потом на смущение, а следом и на недовольство...