Ненавижу магов (СИ) - Власова Мария Игоревна
– Она тебе что-то говорила? – теряю терпение.
– Нет, господин, – мотает головой, оглядываясь по сторонам. – Госпожа была слишком занята готовкой, а потом подготовкой к свадьбе.
– Она ещё им и готовила? – не могу скрыть своего раздражения. – Ты подготовила все, что я просил?
– Да, господин, – кивает девушка, а затем поднимает голодный взгляд. – Вам лучше надеть кафтан.
Прищуриваюсь, она явно что-то знает, но не говорит. Слегка вздыхаю, все равно холодно, так что приходится все-таки снять кафтан с плеч и надеть его. Тёплый и как раз по размеру, словно на меня шит, словно, и правда, мой по праву.
– С Пенелопой действительно все хорошо? – спрашиваю, потому что беспокойство не отпускает.
Если она в том шатре, то почему я не чувствую ее? Да и те слова не выходят из головы: что значит, я должен ее спасти?
– Вы беспокоитесь, – странным тоном утверждает моя помощница, как будто бы раньше я никогда и ни за кого не беспокоился.
– Мои люди здесь? – меняю тему.
– Да, господин, но держатся подальше, ждут вашего сигнала. Здесь много людей, все ближайшие деревни собрались.
– Ближайшие деревни? – невольно прищуриваюсь.
– Я разведала, Провидицу почитают десять деревень, здесь все жители Северных Близнецов и двух ближайших деревушек.
Десять деревень? Целых десять? Сколько же это людей получается? Мимо нас пробежали дети, которые развлекаются догонялками, пока взрослые выпивают и закусывают. Раздается резкий звук чего-то похожего на рог, и мужчины замолкают.
– Так, где наш жених? – скомандовал крестный Пенелопы, расталкивая людей. – Пора идти за невестой!
– Прикажи всем быть наготове, – шепчу Катрине, прежде чем самому войти в толпу.
– А вот и он! – обрадовался кум Михаила, а затем подозвал и самого друга.
В этот раз баянист не заиграл, а толпа пошла за нами следом, но на небольшом расстоянии. Мы обошли шатер и остановились на некотором отдалении от входа. Нас встречали несколько женщин тоже в украшенных вышивкой разноцветных платьях. Они улыбались и даже махали руками своим мужьям, пока в самом шатре, судя по всему, происходило что-то неладное.
– Что…
Договорить мне не дали, тесть указал пальцем, чтобы я замолчал. Начал падать снег, стало немного теплее, но изо рта все равно шел пар. Никто не разговаривал, все словно пытались издавать поменьше шума.
– Ой, звезда река,
Куда же я без тебя? – раздался женский голос, и внутри меня все замерло.
– Пенелопа? – вымолвил одними губами и чуть было не дернулся к шатру, но тесть остановил.
– Ой, звезда река,
Куда же я без тебя?
Ты течешь прямиком в небеса,
И без тебя иссыхаю я.
Никогда не думал, что Пенелопа умеет петь, она замолчала, а я остался на месте, не понимая, что это было. Женщины снаружи шатра отодвинули в сторону шкуры, чтобы раскрыть проход для женщин, которые вышли и сразу же встали по обе стороны от входа, подняв руки, образуя узкий коридор.
– Ой, звезда река,
Для кого же ты меня взяла?
В сердце воду налила,
Наполнила меня по края.
Ой, звезда река,
Для кого же ты меня привела?
Ой, звезда река,
ой, звезда река,
ой, звезда река…
В отличие от мужчин, женщины пели слаженно, и я не мог понять: поет ли вместе с ними жена, ее голос, скорее всего, растворился в их голосах. Чувствую ее решимость, когда сквозь проход начинают выходить женщины и даже девочки. Все они поют, на лицах улыбки, а у некоторых и слёзы. Эмоций очень много, но я как за путеводную нить держусь только за эмоции Пенелопы. Они все выходят и выходят, встают в коридор и пропускают следующих. В разноцветных платьях, в пуховых платках, молодые, старые, любого возраста, поют одну и ту же строчку. Когда выходит последняя, в шатре, кажется, никого не остается, и песнь замолкает. Протяжная и тревожная тишина заставляет напрячься. Где Пенелопа? Она должна быть здесь, я чувствую ее, но не вижу. Женщин слишком много, они все похожи из-за своих платьев.
– Где Пенелопа? – нарушаю тишину, чем заставляю мужчин всех вместе топнуть тогой, а затем снова и снова, будто специально нагнетая обстановку.
– Ой, звезда река,
Скажи мне: кому нужна я? – пробивается сквозь шум топота мужчин голос зельеварки.
Что происходит? Где она? Сердце надрывно бьется в груди, срываюсь с места и бегу на ее голос. Женщины выстроились в длинный ряд, образуя коридор, ведущий прямо по замерзшему озеру до проруби в его центре. Прорубь украшена еловыми ветками, у меня есть подозрение, что не просто так. Что у них за безумные традиции?
– Путь мне укажи, сердцу не солги, слова лживые смой, глаза мои открой, – слышу шепот своей жены, хотя и не должен, из-за топота мужчин.
Что происходит? Бегу вдоль толпы, оглядываю лица женщин, сапоги скользят по льду. Неужели я, и правда, ее упустил?
– Ой, звезда река,
Правду покажи мне: кому я дорога?
Ой, звезда река,
Ой, звезда река…
Последние слова Пенелопа прокричала вместе с остальными женщинами, но все это было не символично, а чтобы запутать меня. Одна из женщин вдруг устремилась в коридор и на бегу расстегнула платье. Яркая тряпка, поднятая ветром, улетела в сторону, девушка в белом подбежала к проруби и остановилась там. Я не двинулся с места, так и остался стоять метрах в ста от проруби и женщины. Она опустила голову и расставила руки в стороны, словно собирается упасть в прорубь. Ветер трепещет длинные волосы, но это не Пенелопа, хотя нарядили ее в белое подвенечное платье. В который раз задаюсь вопросом: что же здесь все-таки происходит?
Снег падает, кажется слышно, как трещит лёд.
– Ой, звезда река,
Забери меня? Забери меня… Забери меня! – голос Пенелопы сначала нормальный, но затем постепенно наполняется отчаяньем, страхом и в итоге срывается на крик, который эхом расходится над озером.
Сердце гулко бьется в груди, останавливается на мгновение, когда там, вдалеке слышен всплеск воды, мужчины перестают шуметь, и над озером становится до звона в ушах тихо. Несколько судорожных вдохов, пока не смотрю на прорубь, а затем подхожу к женщинам и хватаю одну из них за локоть. Остальные вскрикивают, не знают, как реагировать, а я срываю с ее головы пуховый платок и без лишних слов целую, крепко прижав к себе.
***
– О, бог ты мой! А как же традиция?
– Как он ее вообще узнал?
– Изабелла даже иллюзию использовала, а он все равно узнал!
– Но это же не по традиции, нет? Не помню, чтоб вот так, с первого раза кто-то угадывал, где невеста. Обычно в прорубь прыгают, а потом уже думают.
– А мой и нырять не собирался! Сказал, что если я за него замуж хочу, то сама выйду! Болван чертов! Почему я вообще за него пошла? Всю жизнь себе поломала…
– Девочки – это любовь! Это точно любовь! Смотрите, какая пара красивая! Глаз не отвести… Да и они оторваться друг от друга не могут!
Моя рука сжимает ее шею, украшенную тяжелым ожерельем с жемчуга. Я узнал ее благодаря проклятию, но заметил из-за цвета платья – темно-синего, остальные платья яркие, а это тусклое и так напоминает наш огонь. Прекращаю поцелуй, чтобы посмотреть в ее удивленные глаза и вдохнуть воздух. Мы посреди толпы, люди что-то ещё кричат нам, смеются, а я сжимаю шею жены и шепчу ей на ухо, как со стороны кажется, что какую-то нежность.
– Что бы ты ни задумала, у тебя не получится. Я не дам тебе спасти их.
***
Я, конечно, понимаю, что это свадьба, и всякое такое, но сколько можно-то?
– Горько! Горько! ГОРЬКО!!! – от крика пьяной толпы уже воротит.
Сжимаю руку жены, чтобы в который раз не вырывалась и, сжав губы в полосу, встаю из-за стола. Она не поднимается следом, сам ее поднимаю на ноги и без лишних слов целую. Если честно меня уже воротит от этих поцелуев, губы болят, а в паху ноет от желания повторить вчерашнюю ночь. Уже давно стемнело, в шатре горят свечи и магические светлячки. Дети строят из подарочных коробок башни в дальнем углу. Несколько малышей уснули на стульях и коленях родителей, но никто не расходится. Как сказал мой тесть, скоро начнутся танцы, и все сразу взбодрятся. Проблема в том, что мне и так хватает «бодрости» этих деревенских лоботрясов. Скорее бы они уже от нас отстали, а то, что ни тост, то «горько» или плоские пошлые шуточки. С увеличением количества выпитого, настроение того парня, Никиты, все ухудшается, и мне очень не нравится его ревность. Такое впечатление, что свадьба, по его мнению, должна закончиться, как и любая другая – мордобоем. Отпускаю жену, придерживая за талию и в который раз жалея, что не могу просто взять на руки и свалить куда-нибудь, где тихо и… Поговорить сначала или сделать то, чего хочется с того момента, как она сняла синее верхнее платье.
