Вергилия Коулл - Холодные звезды
Глубокой ночью Кай вошел под руку с одной из таких девушек в свою новую квартиру на сороковом этаже обычного жилого здания. Стены еще пахли краской. Из мебели тут был лишь стандартный минимум. Опьяневшая от шампанского подружка попросилась «припудрить носик». Пошатываясь и хихикая, она удалилась, а Кай подошел к огромному панорамному окну. Внизу раскинулся ночной город. Светились окна соседних домов. Земля. Он родился не здесь и по-прежнему не чувствовал себя здесь своим.
Кай поднял взгляд. Луна. Она постоянно попадалась на глаза вместо Сшат-Ацхалы, будто лезла в первый ряд, чтобы перетянуть на себя внимание. С опозданием он сообразил, что опять не учел — это другая галактика и привычные звезды тут не видны.
Из прихожей падал свет, и в стекле Кай видел свое отражение. Коротко подстриженный, затянутый в парадную форму. Не похожий сам на себя. Мысли о том, что придется устраиваться на работу, жить по чужим правилам, обзавестись женой, вызывали отвращение. Он не настолько человек. Но и не протурбиец — те слова старика о попытке притворяться не собой так и звучали в голове.
— Ты идешь? — раздался воркующий женский голос.
Кай оглянулся через плечо. Его подружка, полностью обнаженная, приняла соблазнительную позу на диване.
— Да, — он решительно отвернулся от окна, расстегнул верхнюю пуговицу. — Иду.
На следующее утро Кай продал квартиру. Получив перечисление на свой ай-ди, он первым делом поехал на штрафстоянку космической таможни. Звездолет старика, никому не нужный, так и ржавел на дальнем краю все эти годы.
— Зачем он вам? — поинтересовался охранник стоянки, который показал, где стоит развалюха.
— Сколько он стоит? — Кай не мог оторвать взгляда от корабля. — Я хочу его выкупить.
Дальше дело оставалось за малым. Из всей команды отыскались только Бизон и тот новичок, который пришел на место Эрика. Старых знакомых Кай едва узнал. Впрочем, они его — тоже. Но когда вкратце услышали о его планах, не раздумывали ни секунды.
— Старик делился с тобой всеми секретами. Если ты уверен, что у нас получится, значит, получится. Когда отчаливаем, кэп? — спросил Бизон.
Кай улыбнулся. Ему пришлось по душе новое обращение.
— Сейчас.
* * *Видения закончились так же внезапно, как и начались. Кай ощутил, что он больше не там, не на своем корабле, а в незнакомом месте, лежит на чем-то твердом. Едва пошевелился, как головная боль подобно молнии расколола череп. Ужасно хотелось пить. За глоток воды он бы отдал все сокровища мира. Приподнял веки и тут же застонал: свет ударил по глазам.
— Кай? — его руку тут же стиснули чьи-то мягкие ладошки. — Кай, ты меня слышишь?!
Расплывающиеся картинки наконец-то собрались в одну и обрели четкость. Над ним склонилось взволнованное девичье лицо. На грязных щеках засохли дорожки слез, багровые царапины, кажется, воспалились по краям. Бледная, измученная, переживающая за него…
— Белоснежка, — прохрипел Кай пересохшим горлом.
Она улыбнулась, стиснула его руку крепче. А потом вдруг заплакала. Нет, разрыдалась в голос, введя его в полнейший ступор. Эмоции так резко сменили одна другую, что у Кая не нашлось подходящего объяснения, что это творится с девушкой. Он просто смотрел, как крупные прозрачные слезы вытекают из ее глаз и, сверкнув в воздухе бриллиантами, капают прямо на его голую грудь.
Наверно, она сильно устала.
Последние события постепенно воскресали в памяти. Кай вспомнил, что его белоснежка должна была уйти. Он умолял ее уйти, когда понял, что все пропало. Когда увидел, что Бизона охватила горячка. Затем его самого накрыла темнота. Он считал, что уже никогда не откроет глаза.
— Почему ты не ушла? — нахмурился Кай.
— Бизон умер! — зарыдала она еще горше. Такая испуганная и несчастная, что ему стало больно смотреть на нее. — Ты умирал три дня! Три дня, Кай! Я уже не верила, что ты очнешься.
Три дня. Он приподнялся на локте, поморгал, оценивая обстановку. Провалялся в этой хижине три дня, а Дана все это время выхаживала его! Приложил руку к груди, заметив небольшие ожоги на теле. Что это могло быть? Рядом лежал нож. Она прижигала его? Зачем? Взгляд Кая подмечал теперь и чашу с водой и сложенной в несколько раз тканью, и то, что сам он был раздет. Она обтирала его, поила его. Пыталась лечить.
Она не бросила его.
— Как ты себя чувствуешь? — белоснежка напряженно вглядывалась в лицо Кая.
— Хреново, — он сел, преодолевая слабость в мышцах. Увидел, как Дана побледнела, тут же исправился: — Лучше. Мне гораздо лучше. Спасибо.
Она всхлипнула, бросилась ему на шею. Кай едва удержался, чтобы не рухнуть обратно на спину. Руки белоснежки крепко стиснули его, она уткнулась носом в его плечо, все ее тело тряслось и вздрагивало. Но он был счастлив. Прижал ее к себе, унимая дрожь уверенными прикосновениями. Он никогда больше не позволит ей плакать. Сделает все для этого. Все, что угодно. Переступит через себя, откажется от самого желанного, умрет, если потребуется. Но страдать ей не позволит.
Внезапно что-то в груди неясно кольнуло. В первые мгновения Кай не мог понять, что его беспокоит. Когда сообразил — с тревогой отодвинул девушку от себя.
— Ты горячая, — он вгляделся в ее лицо так же, как совсем недавно она вглядывалась в него: выискивая признаки лихорадки. — У тебя температура?
Дана отвела взгляд. Слезы все еще стояли в ее глазах.
— Я умру, да? Кай, я умру?
— Мать твою… — выдохнул он, на миг потеряв дар речи.
— Я вколола тебе последний антибиотик, больше нет… — его белоснежка кусала губы.
Даже сейчас она отчаянно старалась быть сильной, но Кай видел, как страх прорывается из нее. Он мельком глянул на корпус шприца, валявшийся неподалеку.
— Зачем ты зашла?! — зарычал он, стиснув ее плечи. От злости даже сил хватило, чтобы вскочить на колени.
Дана, наоборот, откинулась на руку, а потом и вовсе опустилась на пол. Она жалобно смотрела на Кая снизу вверх и не пробовала защититься от нападок. У него внутри все перевернулось. Что он делает? Она спасла ему жизнь, а он орет на нее! Орет от страха, что может потерять навсегда.
— Я же обещала… помнишь? — пробормотала Дана, ее веки начали тяжелеть и закрываться. — Что не брошу.
Она словно дождалась его, а теперь, узнав, что Кай идет на поправку, расслабилась и сдалась во власть болезни.
