Ольга Романовская - Прятки с демоном
— Полагаю, вы никогда не видели такой диковинки, — говорил искуситель. — Жаль, при себе нет кристалла, а то бы поделились со своими в Академии.
Последние три слова Балиндил произнес с нескрываемы презрением. Как бы высоко он ни отзывался об Академии колдовских сил, и мысли не допускал, будто там учатся равные эльфам по уму и прочим достоинствам.
— Да, было бы любопытно.
Малица нервничала, с трудом удерживая на лице улыбку. Где же Индира? Пора бы ей объявиться, не то Балиндил начнет обвинять в неуважении к своему совершенному телу.
— Вы столь немногословны.
— Я… — Малица отвернулась, изображая крайнюю степень смущения. — Я теряюсь рядом с вами, милорд.
— Отчего же? — Балиндил чуть сильнее сжал пальцы.
— Вы похожи на принца из моих грез, — «призналась» саламандра, изучая носки туфелек. — Нехорошо так говорить, вы жених подруги… Словом, я, наверное, чрезвычайно порочна, милорд, — со вздохом заключила она.
«Девственна или нет?» — вертелось в голове у эльфа, и он поспешил это прояснить — не прямым вопросом, разумеется.
— Полагаю, у вас все еще впереди, — ободрил якобы влюбленную девушку Балиндил. — В Академии много юношей, один из них когда-нибудь привлечет ваше внимание.
Малица грустно улыбнулась и покачала головой:
— Уже нет, милорд. Они грубы, не то что вы.
Балиндил мысленно восторжествовал. Если он понял все верно, впереди приятные полчаса. Затем придется отыскать невесту и убедить ее не противиться воле родных. Маленькая саламандра тоже останется довольна. Эльф не боялся, что Малица расскажет все подруге, более того, был убежден, этот секрет девушка станет лелеять в душе до конца жизни.
Первородный предупредительно вошел в грот первым. Осторожно ступая по каменистой тропке, он показывал дорогу, чтобы девушка не упала, поддерживал за руку. Затем, осмелев, и вовсе обнял, якобы заботясь о безопасности спутницы. Малица подавила желание влепить наглецу пощечину. Улыбка, сводя мышцы, маской застыла на лице. Потом эльф отпустил, и девушка перевела дух.
В гроте оказалось темно, но Балиндил не стал зажигать магических шаров, объяснив: так лучше видно свечение. Оно действительно завораживало. Пять струй, стекающих с потолка в особый желоб, играли всеми оттенками синего. Засмотревшись, Малица пропустила момент, когда эльф приблизился на опасное расстояние и шепнул: «Нравится?» Девушка кивнула. Пусть говорит, что хочет, лишь бы не мешал. Эх, узнать бы, как устроено это чудо природы! Магия или естественное явление?
— Вы намного красивее Индерэль, — окончательно позабыл стыд Балиндил. Руки обвили девичий стан, губы потянулись к губам и накрыли в целомудренном поцелуе. От эльфа пахло весенней свежестью, дыхание напоминало морской бриз. Но ректор определенно лучше целуется. — И я бы с радостью ответил на ваши чувства, если бы не невеста. Однако если вы пожелаете…
Узнать, чего ей следовало пожелать, Малице не удалось: в гроте стало совсем темно, а через мгновение эхо отразило гневный голос лорда лор’Альена: «Что здесь происходит?!» Саламандра тут же отпрянула от опешившего эльфа, всем своим видом показывая, она не собиралась с ним миловаться. Для пущего эффекта девушка кинулась к загородившему выход лорду и обвинила Балиндила в попытке изнасилования. Она шла смотреть грот, а он руки распустил, целоваться полез. Если бы не лорд лор’Альен, неизвестно, чем закончилось бы.
За спиной отца пряталась Индира. Она давилась еле сдерживаемым смехом: настолько комичной казалась ситуация. Апофеозом стало требование Малицы жениться. А то как же: репутация подмочена, хотя честь сохранена. Тут эльфийка и вовсе не выдержала, прыснула в кулак.
Саламандра прекрасно знала: Балиндил на ней не женится. Расчет оправдался. Пунцовый эльф попятился и замотал головой.
— Помолвка отменяется, — поставил точку в спектакле лорд лор’Альен. — Отныне двери нашего дома для вас закрыты.
После обернулся к Малице и попросил оставить случившееся в тайне. Та, разумеется, обещала и вздохнула с облегчением: и от любвеобильного эльфа избавилась, и подругу выручила. Теперь ничто не мешало наслаждаться красотами природы и веселиться.
Взяв под руки лорда лор’Альена, девушки удалились, оставив Балиндила в одиночестве переживать позор.
Малица с трепещущим сердцем переступала порог ректорского кабинета. Она не видела лорда ти Онеша целых двенадцать дней и не знала, что ее ждет.
Новости до Академии колдовских сил долетали быстро. Тем же вечером, когда Балиндилу пришлось спешно покинуть праздник Владычицы, сославшись на неотложные дела, ректор пожелал поговорить с возлюбленной. Малица едва успела добраться до спальни, когда внимание привлек амулет связи. В голове все еще звучала музыка. Саламандру покачивало от усталости и выпитого вина. Она с облегчением скинула туфли и рухнула на кровать.
— Как это понимать? — Голос ректора обжигал холодом.
— То есть? — не поняла девушка. Поправив янтарную подвеску, забившуюся под корсаж, Малица перевернулась на бок и попросила: — Выражайся яснее.
— Хорошо. — Тон лорда ти Онеша сулил суровое наказание. — Что за история с соблазнением?
Саламандра прикусила губу, не торопясь с ответом. Худшие предположения сбылись, ректор приревновал. Молчание только усугубляло ситуацию, поэтому Малица сказала правду:
— Помогала Индире избавиться от жениха.
На другом конце недовольно засопели. Девушка явственно ощутила, как заходили желваки на скулах любимого. Втянув голову в плечи, она приготовилась, что ее будут ругать, но ректор обманул ожидания. Поразительно спокойно он поинтересовался:
— И как далеко зашла помощь?
Только за снежным фасадом бушевали нешуточные страсти. Малица слишком хорошо знала — таким тоном лорд ти Онеш отчитывал провинившихся адептов.
— Совсем недалеко! — поспешила заверить она и села: разговор не располагал к расслабленной позе.
— Насколько недалеко? — Глава Академии оказался неумолим. — Танцы, объятия, поцелуи, ласки? Мягкие ли скамьи в гроте? Ты теперь ученая, можешь спокойно практиковаться. — Вот и нотки гнева пробились сквозь вековой холод. К ним примешивалась горечь — взрывоопасная смесь. — Помнится, любопытство частенько толкало тебя на эксперименты.
У Малицы покраснели уши. Ректор намекал на то, что она ему изменила. Как он мог такое подумать! Одно дело — кокетничать, совсем другое — позволить прикасаться к себе. В душе закипела обида. Захотелось ответить что-нибудь едкое, и саламандра выпалила:
— У Балиндила спроси, он тебе в красках распишет!
