Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга 1
— Кого они могут прислать? — поморщился Оливер. — Мы в королевской академии магии. Лучшие специалисты по всевозможным проклятиям, темным чарам и ритуалам, здесь, у нас. А лорд-министр не спешит демонстрировать сомнения в моей компетентности, присылая соглядатаев. Проблема не в этом.
— А в чем?
Милорд Райхон молчал так долго, что я уже решила, что он мне не ответит. Но ошиблась.
— Проблема в доверии, Элизабет, — проговорил он медленно. — Я не знаю, кому могу доверять. Потому что не знаю, как изменилась реальность. Что настоящее, а что появилась по чьему-то желанию. Понимаете? Я верю инспектору Крейгу. Он профессионал своего дела, честный, беспристрастный, неподкупный. Я знал его еще в те годы, когда сам был студентом… И тут же думаю: а знал ли? Реальность изменилась, и в той, прежней, быть может, не было никакого инспектора Крейга. Или же он был пьяницей и взяточником. Опустившимся опиоманом, который чудом заполучил описание древнего обряда и решил изменить свою судьбу. Перекроить ее, пустить по новому пути, чтобы на старости лет получить то, о чем всегда мечтал: должность, уважение коллег, заботливую супругу и десяток внуков… А затем начинаю размышлять, что инспектор может думать обо мне. “Это же Оливер Райхон, — наверное, думает он. — Тот самый Олли Райхон, который на первом курсе дважды ночевал в участке, а на втором устроил поджог. Его не вышибли из академии только потому, что его папаша был на короткой ноге со старым ректором. И вот он сам — ректор. Стал им всего в тридцать шесть. Как это могло случиться, если не с помощью обряда, стершего из жизни несколько человек?”…
— Он так не думает, — сказала я уверенно.
— Откуда вам знать?
— Он говорил, что доверяет своей интуиции. Уверена, она и в этот раз его не подвела.
— Пытаетесь меня утешить? — невесело усмехнулся Оливер.
— И в мыслях не было. А… что вы подожгли?
— Что? — он не сразу понял, что, рассуждая, сболтнул лишнее. А поняв, стушевался, но лишь на миг. — Вы не о том думаете, Элизабет. Я говорил о другом.
— Да, о доверии, я поняла. Реальность меняется, и подозревать можно кого угодно… Просто я всегда считала, что вы были отличником во время учебы.
— Я был отличником, — хмыкнул он, поняв, что я теперь от него не отстану. — Но успеваемость и дисциплина — разные вещи. Вы, как никто, должны это понимать.
Один-один.
Но все же я с удовольствием бы продолжила разговор о юных годах милорда Райхона. Если бы этот самый милорд не напомнил мне, зачем я здесь. Незапланированный сеанс откровенности закончился, пора было снова браться за перо.
Утомительная и бесполезная работа. Самыми ценными сведениями, содержавшимися в документах, были имена, которые однажды могли забыться. А в остальном — общая информация о пропавших, не дающая ни единого намека на то, что с ними случилось. Но я послушно переписывала все, что велел Оливер, в надежде, что потом мы снова сможем поговорить хотя бы несколько минут до того, как он проводит, а вернее, помня его методы, переправит меня к общежитию и пожелает доброй ночи.
Я уже почти управилась, когда, порядком меня напугав, в тишине кабинета раздался телефонный звонок.
Оливер снял трубку и долго слушал кого-то, изредка бросая в ответ короткие “да”, “нет” и “понятно”. Взгляд его рассеянно блуждал по книжным полкам, а затем вдруг переметнулся на меня, став сосредоточенным и подозрительным. Сделалось не по себе.
— Это инспектор, — сказал мне ректор, закончив разговор. — Полиция закончила опрашивать людей в клубе.
— Да? И как? Удалось узнать что-либо интересное?
— О Германе Складовике — нет. Установили предположительно, под каким прозвищем он выступал на ринге: сопоставили с тем, кто из бойцов не появлялся с ноября. Выяснили, кто был его соперником в последнем поединке. Но поговорить с этим человеком, к сожалению, не смогли.
— Его не было сегодня в клубе? Ну, не все же ходят туда каждый день…
— Он был в клубе, — резко прервал меня Оливер. — Я сам его там видел. Рядом с вами.
Не уверена, что мне удалось достоверно изобразить недоумение, но я старалась.
— Стальной Волк, — отчеканил ректор. — Вы говорили с ним до того, как подняться на ринг. После он наблюдал за поединком, вплоть до появления полиции. Затем я отвлекся, а он, как выяснилось, исчез. Из здания, все выходы из которого были перекрыты, откуда никто, кроме меня не открыл бы портал… Не знаете, как такое возможно?
— Не знаю, — глядя ему в глаза, соврала я. — А должна?
— Вы с ним знакомы, — утвердительно, словно сам себе отвечал на поставленный вопрос, произнес Оливер.
— Только как со Стальным Волком, — продолжала лгать я.
— И о чем же вы так мило беседовали со Стальным Волком? Только не говорите, что он снова интересовался мной.
— Нет, — заявила я с дерзкой усмешкой. — Он интересовался мной. Вероятно, вас это удивит, милорд, но меня многие считают интересной. Мужчины, я имею в виду. Подходят познакомиться. Говорят комплименты, пытаются завести разговор, шутят.
— И что же? — мрачно спросил Оливер Райхон, нависнув надо мной.
— Что — что же?
— До чего вы дошутились со Стальным Волком? Он назначил вам встречу? Может, назвался? Или вы ему?
— Мы не закончили разговор. Должны были продолжить его после боя. Возможно, тогда я и узнала бы, кто он. А теперь, увы, ничем не могу вам помочь.
— Элизабет, это не шутки. Подумайте сами. Этот человек сбежал от полиции — значит, ему есть что скрывать.
— Например, свое имя, — пожала я плечами. — Может, он испугался, что вы устроите-таки ему внеплановые зачеты и пробежку по полигону?
Глаза ректора полыхнули огнем. И это была не метафора.
— Занятно, — растянул он недобро. — Выходит, вы не знаете, кто он, но он знает, кто дрался с ним под маской Последнего Дракона, и даже в курсе моих угроз?
— Я ничего такого не имела в виду! — запротестовала я, мысленно обозвав себя идиоткой. — Просто к слову пришлось. Естественно, он ни о чем не знает.
Оливер ничего не сказал.
Молча собрал со стола бумаги. Накрыл чернильницу.
— Я еще не закончила, — пролепетала я растерянно, но он, казалось, не услышал.
— Уже поздно, мисс Аштон. Вам пора возвращаться в общежитие.
На крыльце, куда нас вывел портал, он тут же отпустил мою руку.
— Доброй ночи, — попрощался сухо.
— Милорд Райхон, я действительно…
— Я говорил вам о доверии, Элизабет. Жаль, что вы меня не поняли. Но буду надеяться, что еще поймете и примете правильное решение.
Вечер, от которого я не ждала неприятностей серьезнее, чем пара синяков, был испорчен окончательно, как и мое настроение. И вина в этом только моя. Снова ляпнула что-то, не подумав, снова эмоции перевесили разум. Подставилась сама и подставила Саймона. И о всяком доверии между мной и Оливером теперь можно забыть. Впрочем, было ли оно с его стороны? Именно доверие, а не демонстрация оного, чтобы заручиться беспрекословным послушанием ценной свидетельницы и переписчика-хронографа в одном лице? А я все равно не могла быть с ним абсолютно честной. Очень хотела, но не могла.
