Ольга Гусейнова - Жить, чтобы любить!
В этот момент я почувствовала такую любовь к этим двум девушкам, с которыми прошла не одно испытание и прожила не один год, что даже слеза прошибла. Смаргивая слезы, я проревела:
- Я люблю вас, родные мои! У меня кроме вас ближе никого нет, и даже если будет семья, вы навсегда останетесь моей семьей тоже. Я с вами готова хоть куда по первому зову.
Света тоже начала плакать, а Вера завалила нас обеих на кровать и крепко обняла. Немного повалявшись и греясь в тепле родных и любимых объятий, мы, наконец, решили начать действовать. Встав на скрещенные руки девочек, я упорно пыталась выдавить крышку вентиляционного люка. Когда же мне это удалось, я с трудом подтянулась и залезла наверх. Эх, тяжела работа разведчика! Я всегда пыталась увильнуть от физических занятий. А танцы должную силу рукам не давали. Поэтому сейчас, пыхтя в попытках ползти по пластиковому желобу, я про себя клялась начать заниматься серьезно. Девочки остались внизу, прикрывая мое отсутствие. Я ползла уже полчаса в поисках шлюпочной палубы и запоминая расположение жилых и рабочих отсеков подо мной. Было очень интересно наблюдать за рабочей атмосферой корабля. Несколько раз я проползала прямо над головами кого-то из экипажа и, замирая, осторожно наблюдала за их действиями. Наконец я нашла то, что искала, и, осторожно отодвинув крышку, вылезла наружу. Шлюп оказался большой и надежный, и я потратила некоторое время, изучая его как снаружи, так и внутри, пытаясь разобраться в его устройстве. Наконец, когда я разобралась, как им хотя бы приблизительно управлять, я осторожно вышла наружу и еще пару минут пыталась решить, как же мне опять взобраться наверх. Услышав голоса, недолго думая, я поставила какой-то бачок и, подпрыгнув, смогла быстро залезть в вентиляцию и закрыть за собой крышку. Отползти дальше я не успела, потому что в этот момент из коридора появилась наша троица. Они о чем-то яростно спорили, а я, боясь пошевелиться, наслаждалась видом Радьяра. Его простеганная черная безрукавка открывала руки и верхнюю часть груди, демонстрируя работу стальных мускулов под бронзовой кожей. Золотые глаза сверкали, пока он что-то доказывал своим братьям, а хвост все время двигался в разные стороны, от чего у меня даже голова немного закружилась. Нуар с Даиром тоже отличались красивым сложением и прекрасными золотыми глазами, но мои глаза с дикой жадностью ели Радьяра. Разум насмерть бился с сердцем и душой, доказывая, что мы не пара и между нами не может быть ничего общего. Но, судя по всему, скоро он погибнет в неравной схватке. Разговор становился все жарче, а я вдруг почувствовала, что меня кто-то дергает за ногу, и, оглянувшись, увидела полную жуть. Что-то большое, блестящее, со множеством ног, выходивших из всего тела, и жуткими красными глазами на тонких усиках, которые в данный момент смотрели прямо на меня. Он одной из холодных мерзких лапок тянулся к моей ляжке, скользя по коже, я не выдержала и, завизжав, начала, судорожно извиваясь, отползать от него. Плохо закрытая крышка не выдержала, и я полетела попой вниз. Продолжая кричать, я открыла глаза и увидела, что меня держит Радьяр и хмурится, а Нуар, отпустив руки от вентиляционной трубы, спрыгивает на пол. Сначала я подумала, что ему плохо, потому что все его лицо перекосило в напряженной странной гримасе, при этом он хрюкал и его трясло до самого кончика хвоста, но потом я, наконец, поняла, что это он, оказывается, так смеется. Вцепившись от страха двумя руками в Радьяра, я с ужасом посмотрела в открытый вентиляционный проем, откуда прямо на меня смотрело чудовище. Сейчас при свете было видно, что это робот, наверное, это один из тех роботов-уборщиков, которые есть на всех кораблях. Ведь не везде может пролезть человек или не совсем человек, или совсем не человек, а убираться надо везде. Когда до меня дошла вся пикантность ситуации, я испугалась уже по другому поводу, глядя на хмурого Радьяра, не разделявшего шумного веселья Нуара и Даира. Смущенно пожав плечами в попытке хоть как-то извиниться, я попыталась слезть с его рук, от чего он еще сильнее прижал меня к себе. А сам, развернувшись, направился к нам в комнату. Я воспользовалась случаем и запустила свою руку в его короткую, но такую шелковистую шевелюру. М-р-р... Какая гладкая нежная шкурка, а какие мускулы на плечах и руках. И такие сильные руки, что не хочется с ними расставаться, и запах такой волшебный чувственный, от которого кружится голова и хочется зубами начать срывать с него одежду и языком слизывать его с кожи. Когда эта мысль пришла мне в голову, я, наконец, смогла прийти в себя и поняла, что я, обхватив его талию ногами и уткнувшись в шею, покусываю его кожу и пытаюсь снять с него одежду. Причем мы стоим в хорошо освещенном коридоре, и на нас с восхищением пялится полкоманды и Даир с Нуаром. Я покраснела как рак и снова попыталась слезть с него, только уже применяя силу. Я пару раз ударила его кулаками по груди и, опустив ноги вдоль тела, пыталась оттолкнуться от него. Грозно рыкнув на свидетелей нашей потасовки, которые тут же скрылись, он повернулся ко мне лицом. От его рыка у меня заложило уши и задрожали поджилки, поэтому я замерла, глядя на него как кролик на удава. Он смотрел пристально, но с необыкновенной нежностью. Нельзя так на меня смотреть, нельзя. Я же растаю и растекусь большой лужицей у твоих ног. В чувство я пришла, ощутив своим животом не только его нежность, но и размеры его желания к моей персоне. Хотелось завопить: 'Караул! Спасите! Для меня одной тут слишком много!' Потом трезво подумав, я решила, что кто его знает, а вдруг достаточно, я же еще не пробовала. Я так думаю, что он заметил мое метание между страхом и желанием, потому что меня сгребли и, осторожно подкинув к верху и удобнее перехватив, опять понесли в каюту. Теперь я была опытней и старалась дышать через раз. Судя по его хрюканью, он мои попытки заметил и оценил.
Да, моя разведка прошла на ура. Решив на сегодня ограничиться питанием и отдыхом, мы с подругами завалились спать. Следующая неделя прошла как во сне. Самом восхитительном сне! Нас выгуливали по коридорам корабля, кормили на убой, показывали звезды, при этом томно и шумно вздыхая за спиной, пытались петь песни, но то ли песни у них жуткие, то ли мы такие консервативные, то ли им дружно стадо слонов по ушам пробежало и еще по голосовым связкам немножко. Потом они нам танцевали, и это оказалось потрясающее зрелище. Смесь боевого танца и стриптиза, да за таких танцоров на Гетерексе руки оторвут. У нас, по крайне мере, участилось дыхание, и челюсть ноги отдавила. Мы от такого волнения тоже им станцевали, правда, более приличные танцы, чем в первый раз. Всю неделю мы привыкали к ним, а они изучали нас. Остальные мужчины, проходя мимо, смотрели с завистью и затаенной болью, непонятной нам с девочками. Мы пытались учить их рычащий язык, но с огромным трудом запомнили лишь несколько фраз. Стоя на капитанском мостике, я с жадностью изучала звездную карту, пытаясь выяснить, как далеко нас занесло от Фабиуса. Но, к сожалению, мне не была знакома ни одна ближайшая звездная система. Я огорченно посмотрела на Радьяра и жестами попыталась спросить, где находится то место, откуда нас похитили. Он печально посмотрел на меня, а потом набрал адрес на компьютере, после чего на карте показалась звездная система Бетта, в которой находился Фабиус. Прикинув расстояние до нынешней точки, я с каким-то обреченным облегчением поняла, что шлюп нам не поможет туда добраться. Внутренне я уже приняла для себя решение и смирилась с ним. Набрав местоположение Фабиуса, я показала на нее, а потом ткнула себя в грудь и назвала планету. Он с интересом уставился на меня, а потом снова на компьютер, о чем-то задумавшись. Потом, набрав другой адрес, показал карту нескольких звездных систем в несколько сжатом виде. И, отметив на ней Фабиус и наше нынешнее местоположение, ткнул пальцем на некоторое скопление звезд в другом конце карты.
