Кристи Фихан - Темная симфония
— Это Пол? Это от него несет кошачьим запахом? — В ее голосе слышалась какая-то уклончивость, словно она опасалась предать кого-то… или что-то, что было ей дорого. Что-то, что лежало в основе ее страха. Она пыталась спрятать это, но не совсем успешно.
Байрон склонился над Полом, исследуя каждый дюйм его тела, обращая внимание на ногти, руки, ища царапины, любые маломальские признаки, которые бы указывали, что он участвовал в нападение на дона Джованни и его внучку. Но лишь на внутренней стороне его левого предплечья виднелась одна длинная царапина. Она выглядела свежей и воспаленной.
— Байрон! Пожалуйста, от него пахнет кошкой?
Палаццо Скарлетти и семья, обитавшая в нем, имели столь же много секретов, как и его собственный народ. Байрон сделал глубокий вдох. Запах кошки просто пропитал комнату. Было трудно сказать, шел ли он от Пола или нет.
— Понятия не имею. Здесь повсюду разит кошатиной. Если это не от Пола, то кошка должна быть где-то здесь. У вас есть большие кошки, или ты знаешь, кто их держит?
Внезапно его отвлек легкий звук снизу. Байрон поднял голову и его темные глаза вспыхнули с внезапной угрозой. Кто-то поднимался вверх по длинной изогнутой лестнице. Тихими бесшумными шагами. Крадущимися. Шелест материала по толстым перилам показался Байрону слишком громким. Небольшая волчья улыбка смягчила жесткие уголки его рта. Не пытаясь выяснять, он просто замер в темноте, ожидая, когда его жертва войдет.
— Конечно, нет.
Шаги раздались на первой лестничной клетке. Кто бы это ни был, он заколебался, но потом повернул в сторону комнат Пола. Байрон отступил глубже в тень. Его длинные клыки обнажились, и когда дверь приоткрылась, образуя щель, тусклый свет из коридора придал его глазам кроваво-красный цвет.
Он мгновенно узнал ее. Доверенная помощница Антониетты, Жюстин Тревис, осторожно вошла в комнату, закрыв за собой дверь. Сделав несколько шагов к центру спальни, она остановилась, не пытаясь приблизиться к кровати.
— Пол?
Ответом ей была тишина. Мужчина в кровати не пошевелился. Байрон был совершенно уверен, что тот находится под действием наркотиков, но проверить его было необходимо. В любом случае это не делает его невиновным. Умный мужчина может попытаться совершить преступление, а потом лично принять снотворное, чтобы создать видимость, что он также в опасности.
В нем зашевелился голод, темная и ужасная потребность, которая становилась все более острой и всепоглощающей. Байрон давно не питался, в придачу он потратил огромное количество энергии, спасая дона Джованни из холодных глубин моря. Исцеление, выведение яда из хрупкого организма окончательно истощило его, и теперь он испытывал страшный голод. Байрон мог слышать зов богатой, горячей крови, бегущей по венам, с живительной силой, в которой так нуждались его истощенные клетки. Он переместился, в мгновение ока оказываясь позади Жюстин. Ее волосы были собраны в простой конский хвост, поднятый над шеей и оставляющий открытым ее горло. Он мог видеть ее учащенно бьющийся пульс.
Жюстин вздохнула и в явном волнении стиснула руки.
— Пол, проснись. Мне необходимо с тобой поговорить. Я сожалею о нашей ссоре, но ты должен понять, что я не могу рисковать своей работой, — Жюстин прижала ладонь к горлу, в защитном жесте, словно чувствовала, что поблизости хищник. — Ты знаешь, что я сделаю все, чтобы помочь тебе. Мы найдем другой способ добыть деньги. Я помогу тебе, обещаю.
Пол не ответил, продолжая неподвижно лежать на кровати.
Жюстин тихо зарыдала.
— Я не всерьез говорила, что между нами все кончено. Я найду способ помочь тебе, Пол. Не делай ничего безрассудного, пока я что-нибудь не придумаю. Ты же сам знаешь, что будешь чувствовать себя просто ужасно, если сделаешь что-нибудь, что нанесет вред или предаст твою семью, — она подождала мгновение. — Пожалуйста, Пол, ответь мне.
Когда Пол не ответил и не повернулся к ней, Жюстин прижала кулак к своему рту, чтобы заглушить рыдания.
Темная тень появилась позади нее, от чего Жюстин вздрогнула и слегка повернулась, ее глаза расширились от ужаса. Хищник, притаившийся в темноте, тихо заговорил с ней, успокаивая, отдавая команду и одновременно с этим привлекая в свои объятия. Она вздернула голову и посмотрела на него со слепой покорностью.
Байрон вгляделся в ее лицо. Ее разум пребывал в беспорядке, был заполнен только мыслями о Поле. О том, как она любит его, как ей не хочется предавать Антониетту, но… Он улыбнулся, но в этой улыбке не было никакого веселья, только появились клыки.
— Это в вас таится предательство, и вы выбрали неверный альянс, — его голос так и хлестал презрением, что, даже находясь в его темном рабстве, Жюстин поморщилась. Байрон склонил голову, его зубы погрузились в мягкую кожу, и он начал пить.
Антониетта вышла из ванной, завернувшись в толстое полотенце. Сделав десять драгоценных шагов до своего трюмо, она опустилась на стул и потянулась за щеткой для волос, которая всегда лежала справа. Рукоятка была прохладной, гладкой и подходила ее руке так, словно была сделана для нее. Это было наследие прошлого, но она любила ее и всегда использовала, расчесывая по вечерам свои волосы. Едва она прикоснулась расческой к волосам, как ее шея запульсировала и оказалась охвачена огнем, как раз чуть выше ее бешено бьющегося пульса.
Испуганная Антониетта бросила щетку и притронулась к тому месту, автоматически потянувшись к Байрону. Но обнаружила не своего спокойного, уравновешенного поэта, а чудовище, охваченное демоническим голодом, с наслаждением вытягивающее жизненную силу и энергию из теплого живого создания. Из человека… Неожиданно связь оказалась разорванной.
Антониетта задохнулась. Ее руки взметнулись, чтобы защитить горло, пока ее сознание пыталось ухватить смысл темного, находящегося в тени монстра, ревущего об освобождении. Могла ли она как то быть связанной с дикой кошкой, запах которой Байрон учуял в комнате ее кузена? Могло ли ее воображение просто подшутить над ней?
Она была уставшей, напуганной и ей хотелось спокойствия. Где же он? Почему не пришел к ней?
— Байрон! — резко позвала она его, напуганная своей потребностью в нем и разрывающаяся между желанием, чтобы он пришел к ней, и надеждой, что он будет держаться подальше. Сегодня ночью она слишком слаба и не сможет устоять против него. Последнее, чего ей хотелось, это разрушить их дружбу своим глупым поведением.
Байрон слышал, как обожаемый голос Антониетты эхом пронесся по его сознанию. Дотронулся до его сердца. Тронул его душу. Понимание того, где он находиться и что делает, ударило по нему. Незамедлительно он провел языком по горлу Жюстин, закрывая крошечные следы укусов, и медленно поднял голову, делая все возможное, чтобы отойти от пьянящего голову вливания жизненной силы. Ради Антониетты, потому что Жюстин была одной из тех, о ком она заботилась, он повел себя нежнее, чем мог бы, когда опустил женщину на пол и помог ей прислониться к стене.
