Хейлоу Саммер - Лунное чудо (ЛП)
Мне стало не по себе, когда я это услышала. Да, я вспомнила про этот шифр. И про то, что он был препятствием, которое я не могла преодолеть. Он отделял меня от части меня собой.
- Я сфотографировал эти места. Я подумал, что, может быть, ты скажешь, как расшифровать эти знаки. А если нет, то мой брат - гений математики. Если ты не против, я могу послать ему текст, чтобы он посмотрел его. Хочешь увидеть шифр?
Я кивнула, после чего Матс вытащил мобильный из кармана. Он показал мне множество фотографий, отрывки из моего дневника, которые он сфотографировал.
Шифр показался мне ужасным. Даже не могу сказать почему. Я пальцами увеличила текст, изучила последовательность знаков, состоящих из ромбов, точек, стрелочек и зигзагов, и не поняла ничего.
—Я знаю, что написала это, - ответила я. — Но не имею ни малейшего понятия, что это значит.
—Ты еще помнишь, как рассказывала мне, что по воскресеньям бегала в парке с отцом? Рано утром, пока остальной город еще спал?
—Да. Это всегда было супер. Парк принадлежал только нам двоим, мы бежали и бежали, в любую погоду. В туман, в дождь, в снег или под звездами. Летом - вскоре после восхода солнца, когда еще было прохладно. Мы никогда не разговаривали, просто бежали рядом и начинали беседу, только когда возвращались домой. У нас всегда был одинаковый темп. Я бегала с ним, насколько себя помню...
—И у вас всегда был одинаковый темп? Насколько ты себя помнишь? Когда тебе было пять, у вас тоже был одинаковый темп?
Я слышала, что он пытался объяснить мне, что я говорила чепуху. Но я была уверена в своих воспоминаниях.
— В то время мы еще не делали этого. Но вот позже.
—Нет, чулочек, ты попробовала лишь однажды, потому что он уговаривал тебя. И тогда ты считала это глупым! Бег был не твоим занятием. Кроме того, ты была совой, ты вставала рано, только когда этого было не избежать.
—Это он сказал? —в ужасе спросила я. Я была поражена тем, что мой отец лгал. Все часы, в которые мы бегали рядом в тихой гармонии — он больше не хотел ничего из этого знать?
—Да, он сказал. И так как твой отец и правда милый, честный тип, который мне наполнил тебя, я уверен, что он говорит правду!
Слезы подступили к глазам. Я чувствовала себя преданной.
—Это просто пример, - объяснил Матс. — Один из бесконечно многих. В последний год ты едва разговаривала со своей матерью. Это очень ранило ее. Конечно, ты говорила с ней, когда приходила после школы, о том, что тебе нужно выучить, какие оценки ты получила, куда идешь после обеда, вот такие вещи. Как раз самое необходимое. Но то, что ты чувствуешь, что занимает тебя, ты от нее скрывала. Она полагала, что это пройдет. Потому что девушки в этом возрасте иногда бывают такими. Но это вовсе не прошло, и сегодня она упрекает себя, что она не обращалась к тебе с этим чаще. Что она всегда тут же сдавалась, когда ты кричала на нее, что она должна оставить тебя в покое.
—Я накричала на свою маму?
—Больше чем один раз. Случались вспышки. Моменты, когда ты становилась почти самой собой. Когда она чувствовала, что с тобой происходит.
Но затем ты снова брала себя в руки и судорожно старалась быть любезной. Твои родители заметили, что ты не хочешь выплескивать на них свою ярость.
—Какую ярость?
—Какая-то ярость, которая, должно быть, пожирала тебя изнутри. Ты ни с кем не говорила об этом, ты никому не доверяла. Что бы это ни было, почему у тебя были трудности, возможно, это находится в дневнике.
Дисплей с фотографией моего шифра, между тем, погас. Я снова включила телефон, вгляделась в знаки, которые были мне непонятны, и вернула Матсу мобильный.
—Отправь это своему брату, если считаешь, что он сможет что-то разузнать. Она определенно не хотела бы этого, но...
—Она? Почему ты не говоришь «я»?
—Потому что представить не могу, что я изобрела и использовала этот шифр. Иначе я бы поняла его. Я также не могу вспомнить о том, чтобы я была в ярости. Я была счастлива! Сколько раз я должна это повторять? Моя жизнь была скучной, но я была счастлива!
—Предсмертная записка говорит о другом.
—Ее ты тоже читал? Что в ней написано?
—Что тебе очень жаль. Что ты больше не выдержишь, и что у тебя все будет гораздо лучше, когда все закончится. И то, что твои родители не должны упрекать себя. Мне не нужно говорить тебе, что это письмо совсем не помогло твоим родителям. Письмо ничего не объяснило, оно не ответило на их вопросы, и, конечно, они упрекают себя, каждый день.
Я огорченно кивнула. Что я должна была сказать? На мои вопросы письмо тоже не отвечало. И я была совершенно уверена, что никогда не писала его.
Матс выключил мобильный телефон и спрятал его. Тем временем почти стемнело. Огромная луна светила на небе. Мне нравился ее свет. Ее свет давал мне жизнь.
— Там вне кладбища есть луг, с которого открывается прекрасный вид на город! — сказал Матс. — Ночью там очень красиво. Может, пойдем туда?
—Ты думаешь, что я могу покинуть кладбище?
—Если ты не попробуешь, никогда не узнаешь!
В этом он, конечно, был прав. И я действительно очень хотела посмотреть на этот луг. Но ни один живой человек не сможет даже представить, как страшно привидению покидать кладбище. В конце концов, у нас нет другого родного места, кроме него.
Глава 9
Это было недалеко — может быть, минут десять пешком — но для меня это было кругосветным путешествием. У меня снова появилось чувство, что я только вчера научилась ходить. Но, не считая того, что я чувствовала себя странно, я очень наслаждалась прогулкой.
Было все еще тепло, комары танцевали в лунном свете, время от времени в воздухе проносились летучие мыши, так быстро, что их едва можно было заметить. Вдали слышались звуки транспорта большого города, и периодически в лесу кричала сова.
Пересекать границу — пройти через ворота, которые вели наружу с кладбища — было волнительно. Я посмотрела на Матса, чтобы набраться мужества, и, действительно, его спокойная улыбка помогла мне пройти дальше. Ничего не изменилось, когда я покинула кладбище. Я все еще была здесь!
Матс не обещал слишком много. Луг тянулся вверх по склону, и на нем росло бесчисленное количество яблонь, еще не созревшие плоды распространяли в воздухе интенсивный запах. Когда мы были почти наверху, то смогли рассмотреть долину, к которой прижимались дома города.
Я видела море блестящих, сверкающих точек: фонари, светлые окна, фары автомобилей, светящиеся рекламы, светофоры, освещенные колокольни, мигающие краны... Так много жизни из света в тени, наполненной людьми.
