Шарлин Харрис - Подарок мертвеца
В Нэшвилле, даже при тогдашних обстоятельствах, я заметила, как представители прессы женского пола собираются вокруг него. Может, они думали, что отец — всегда подходящий подозреваемый, может, пытались выискать прорехи в его истории, но, как бы то ни было, они собирались вокруг него, как колибри вокруг большого красного цветка. И неудивительно, что полиция проверяла снова и снова, нет ли у Джоэла романа на стороне. Они не нашли ни малейших свидетельств такого романа, а все знавшие Джоэла отмечали, что он предан Диане. Если уж на то пошло, было общеизвестно, как он заботился о своей первой жене во время ее смертельной болезни.
Может, потому, что молния поджарила мои мозги, может, потому что у меня были совершенно иные стандарты оценок, но Джоэл не действовал на меня так, как действовал на большинство женщин.
Фелисия Харт, сестра первой жены Джоэла, шла за супружеской парой. Я помнила Фелисию по моей первой встрече с этой семьей. Она очень старалась быть хорошей тетей для Виктора, сына Джоэла от первого брака. Она сознавала, что Виктора подозревают в исчезновении Табиты, и не покидала дом Моргенштернов. Возможно, Фелисия думала, что из- за потери дочери Диана и Джоэл не смогут сосредоточиться на Викторе и на том, в какой юридический переплет тот попал.
— Вы нашли ее! — воскликнул Джоэл, взяв мою Руку и неистово ее тряся. — Господи благослови вас, вы ее нашли! Судебный патологоанатом говорит, что перед тем, как состоится официальное опознание, пройдет еще много времени, но сведения из карточки дантиста совпадают. Мы не должны это ни с кем обсуждать, но доктор Фриерсон был достаточно любезен, чтобы оповестить нас об этом лично. Слава богу, теперь мы можем обрести хоть какой- то покой.
Его слова настолько отличались от тех, которые я ожидала услышать, что не нашлась с ответом. К счастью, Толливер был более хладнокровен.
Пожалуйста, Диана, Джоэл, присядьте, — сказал он.
Толливер очень почтителен к беременным женщинам.
Диана всегда казалась более хрупким партнером в этой паре, даже когда не носила в себе дитя.
Позвольте сперва вас обнять, — тихо произнесла она и обхватила меня руками.
Я почувствовала, как ее выпуклый живот прижался к моему плоскому животу, почувствовала, как что- то ерзает, пока она меня обнимала. Спустя секунду я поняла, что это ребенок бьет ножкой в животе матери.
Что-то глубоко во мне сжалось от смеси ужаса и желания. Я отпустила Диану и шагнула в сторону, пытаясь ей улыбнуться.
Фелисия Харт, к моему облегчению, только крепко пожала мне руку, но обняла Толливера. Она даже что-то прошептала ему на ухо. Я заморгала, глядя на это.
Рада вас видеть, — сказала она слишком громко, глядя между мной и братом.
На мой взгляд, ей было тридцать с небольшим. Ее блестящие коричневые волосы доходили до скул и закручивались вперед, и эти искусно постриженные локоны оставались там, где им было положено. Как имеющая специальность, Фелисия, будучи независимой женщиной, могла тратить все деньги только на себя, и ее одежда и косметика были тому подтверждением. Если я правильно запомнила, Фелисия служила финансовым консультантом в одной из государственных компаний. Хотя я не вела с ней подробных разговоров, я не сомневалась, что Фелисия обладает и умом, и смелостью, раз так успешно справляется со столь ответственной работой.
Когда все уселись: Диана и Джоэл — на диванчике для двоих, Фелисия — на подлокотнике этого диванчика рядом с Дианой, мы с Толливером заняли места в креслах с подголовниками у кофейного столика, в то время как Арт неудобно присел в кресло чуть в стороне, — я поняла, что должна каким-то образом продолжить беседу.
— Мне так жаль, — в конце концов сказала я, и это было правдой. — Мне жаль, что я нашла ее так поздно, и мне жаль, что обстоятельства еще больше осложнили вашу жизнь.
Они дьявольски осложнили и нашу с братом жизнь, но сейчас был неподходящий момент, чтобы зацикливаться на этом.
Вы правы, для нас это не к добру, — вздохнул Джоэл, взяв Диану за руку. — Мы уже были под подозрением. Не Фелисия, конечно, но Диана, я и Виктор. А теперь… — Ему было трудно продолжить. — Теперь из-за того, что ее тело нашли здесь… Именно здесь, а не в каком-нибудь другом городе… Думаю, полиция решит, что с самого начала преступником был один из нас. Я почти не могу их в этом винить. Это и в самом деле скверно выглядит. Если бы я не знал, как сильно мы любили Табиту… — тяжело вздохнул он. — Может, они думают, будто мы сговорились, чтобы убить нашу дочь. Им платят за то, чтобы они всех подозревали. Они не могут знать: это последнее, что мы могли бы совершить. Но пока они сосредоточили внимание на нас, они не будут искать того сукиного сына, который в самом деле ее убил.
Именно, — подтвердила Диана, круговыми движениями поглаживая живот.
Я быстро отвела взгляд.
Давно полиция вас подозревает? — спросил Толливер.
Когда мы были в Нэшвилле, Табита отсутствовала уже несколько недель и полиция почти не появлялась рядом. Но на нас произвели впечатление сердечные отношения, которые, казалось, сложились у Моргенштернов и детектива Хайнес — она была последней, расследовавшей это дело. Мне следовало бы понимать, что другие копы могут разрабатывать иные версии. Но Хайнес и в самом деле узнала Моргенштернов куда лучше, чем знали ее коллеги.
С самого начала, — ответил на вопрос Толливера Джоэл тоном смирившегося с фактом человека. — После того как они некоторое время разнюхивали насчет Вика, у них появилась идея, что во всем виновата Диана.
Я еще кое-как могла себе представить, что полиция подозревает Джоэла, даже Виктора. Но Диану?
Как такое может быть? — неосторожно спросила я, и она покраснела. — Простите, — тут же произнесла я. — Я не пытаюсь пробудить в вас плохие воспоминания. Я уверена, всегда была уверена, что вы и Джоэл говорите правду.
Табита и я поссорились тем утром, — сказала Диана. Большие слезы покатились по ее щекам. — Я рассердилась, потому что мы только что подарили ей на день рождения мобильник, а она уже превысила лимит минут. Я отобрала у нее телефон, а потом велела идти и полить цветы у передней двери — просто чтобы она ушла из дома, ведь я так рассердилась. Она тоже была взбешена. Весенние каникулы, и никакого способа общаться с тремя сотнями ее лучших друзей. Она как раз перешла к этому своему «Ну, ма-а-ма!» и к закатыванию глаз. — Диана вытерла лицо носовым платком Джоэла. — Я считала, что такого не случится, пока ей не исполнится пятнадцать, и вот — пожалуйста, ей всего одиннадцать, а она ведет себя как типичный подросток, — улыбнулась Диана дрожащими губами. — Мне очень не хотелось рассказывать полиции про эту самую тривиальную беседу, но одна из соседок подслушала, как мы спорим, когда пришла, чтобы спросить, закончили ли мы уже с нашими бумагами. Поэтому мне пришлось изложить всю историю полиции, и они быстро стали относиться ко мне враждебно, как будто я утаила от них какую-то важную улику!
