С. Алесько - Обуздать ветер
— В Зеленя? Так называются айровы земли? Или поселение?
— Земли. Нас очень удачно занесло в Гранитный Брег — отсюда не так уж далеко до границы, правда, все больше по дикой местности.
— А с кем граничат Зеленя? Далеко оттуда до Багряного Края? — свидания во сне — штука удобная, но, уверен, очень скоро мне захочется видеть Малинку не только по ночам. Пускай всего лишь как слуге, согласен.
— Для творящего расстояния не существуют, — ядовито заметил Корешок. Завидует он мне, что ли? Было бы чему: я ж ни на что не способен, пока умирать не соберусь. — А земли наши ни с кем не граничат, кругом горы, пустыни и непроходимые леса. Ближайшее людское поселение — Совиный Угол, на здешнем языке Алоко Ангуло…
— Ты знаешь язык Гранитного Брега?
— Да.
— Погоди-ка, — у меня появилось нехорошее предчувствие. — Айры, небось, тоже по-своему болтают?
— Ага, — мужик глянул с издевательской ухмылкой, памятной по нашей первой встрече, когда он принял меня за недоумка. — Не боись, Перчик, первый же встреченный творящий мигом тебя выучит, едва сообразит, что ты с ихнего дерева листочек.
Час от часу не легче! Обещание айра не сильно успокоило. То он упирается, не хочет вести к своим, потом заявляет, что чужака тут же их языку выучат. Или они действительно так почитают этих самых творящих? Может быть… Колдуны как-никак. И все же боязно соваться очертя голову к незнакомому народу нелюдской крови, ни языка, ни обычаев которого не знаю.
— Ну чего закручинился? — спросил Корень, увидев, что я помрачнел. — Никто тебя в Зеленях не обидит. Айры не грызутся меж собой, как люди, и полукровок считают своими. Самое плохое, что может случиться — выставят на людские земли и запретят возвращаться. Но не думаю, что тебе это грозит.
— Ты мне так ничего и не расскажешь?
— Нет, не обессудь. Это правило, я не могу его нарушать, и так наболтал лишнего. Скоро сам все увидишь.
— Ладно, потерплю, — проворчал я. — Не хочешь на море сходить, искупаться?
— Нет, я лучше Зорю подожду, она скоро придет.
— Откуда ты знаешь?
— Оттуда, — ухмыльнулся айр. — Никогда не чувствовал женщин, с которыми у тебя что-то было или намечалось?
— Пожалуй, — ответил я, немного подумав.
— Батю своего благодари.
— Да-а, мне его благодарить-непереблагодарить, — вздох сдержать не удалось.
— Не бурчи, Перчик. Он не бросал ни тебя, ни твою мать, я уверен.
Мне не хотелось обсуждать отца, которого я не помнил, поэтому оставалось только пожелать Корешку приятного времяпрепровождения с Зорей и отправиться к морю. За мыс забираться не стал — идти неблизко, да к тому же не знаю местных обычаев. Может, туда только бабы и девицы купаться ходят, а мужики прямо у селения плещутся.
Ни означенных мужиков, ни даже мальчишек на берегу я не увидел. Удивляться нечему: в такую жару ни один местный житель на улицу носа не покажет. Даже в Граде-у-моря, не говоря уж о Цветущих островах, полуденные часы отводятся для отдыха. Зной загоняет людей в дома, заставляя закрывать окна ставнями. Те, кто побогаче, наслаждаются прохладой в садах, слушая шелест листвы и плеск фонтанов да ручьев. У Зориного хозяина наверняка тоже есть сад, где сейчас блаженствуют его раскрасавицы-дочери. Ну а мне ничего не остается, как макнуться в море, спокойное, тоже предающееся отдохновению.
Немного отойдя от последнего из домишек, притулившегося на берегу сразу за гривкой жесткой сизоватой травы, я стащил штаны. Будем надеяться, по такой жаре никто их не упрет. Вода оказалась на удивление теплой, да еще и необычайно соленой: шкуру продубит как следует, придется потом из колодца пресной обливаться. Но во всем, как известно, имеются и хорошие стороны — рассол прекрасно держал на поверхности. Я и так плаваю неплохо, а сейчас мог, почти не шевелясь, лежать на воде. Обгореть мне после галеры не грозило, Малинка права, загорел я дочерна.
Вяло пошевеливая руками и ногами, качался на едва ощутимых волнах и думал, что не далее, как вчера (или уже позавчера?) прощался с жизнью, решив, что больше никогда не буду свободным. И вот пожалуйста: купаюсь в море, прошлой ночью целовал сладенькую и сегодня рассчитываю оказаться в ее объятиях. Хозяйка Небесная, как же мне это удалось?
Я попытался представить столь памятную мне степь, ковыль заколыхался перед закрытыми глазами, но это было лишь воспоминание, образ, не более, и старания оживить его окончились резкой колющей болью в голове. Скорей бы добраться до айровых Зеленей, может, творящие помогут совладать с даром, научиться управлять им по моему хотению. Тогда я вернусь к моей девочке, и ей не придется стыдиться непутевого Перца…
За размышлениями я едва не заснул. Хорошо, чуть более резвая волна плеснула в нос, заставив закашляться и повернуть к берегу. Там по-прежнему было пусто, я преспокойно успел обсохнуть, натянул штаны и отправился назад, в гостеприимный дом господина Жардена.
В сарае у лестницы столкнулся с оправляющей одежду Зорей. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: с Корешком они очень даже поладили. Женщина порывисто обняла меня за шею одной рукой, от души поцеловала в заросшую щетиной щеку и прошептала на ухо:
— Спасибо, Перчик, что надоумил, как с твоим другом обращаться.
— Не стоит благодарности, — улыбнулся я. — Можно мне из колодца облиться? Я не удержался, сходил выкупаться.
— Давай, я тебе помогу, — Зоря задорно блеснула глазами, помолодев еще лет этак на пять.
Плеск воды и наш смех положили конец послеполуденному сну обитателей дома. Выговаривать нарушителям спокойствия никто не стал, но появившиеся во дворе заспанные слуги, бросавшие на хохочущую мокрую парочку удивленные взгляды, не располагали к продолжению веселья. Корень, по словам вдовушки, собрался дрыхнуть до вечера, коротая столь приятным способом часы до ее возвращения. Мне спать не очень хотелось, к тому же в душе ворочались опасения сбить ночной сон и лишиться возможного свидания с Малинкой, поэтому я предложил Зоре помочь по хозяйству. Она тут же пристроила меня чистить персики, чем уже занималась кухонная девчонка. Сама кухарка готовилась варить из освобожденных от косточек и кожицы плодов варенье или какое-то другое лакомство, я не очень понял.
За работой женщины принялись расспрашивать про северные страны. Хозяин и его работники своими рассказами о чужом житье-бытье раздразнили любопытство домочадцев, сами же бывали только на побережье, а Зоря родилась в небольшом селении на берегу Поющего моря и, давно уехав оттуда, знала Гранитный Брег куда лучше далекой родины. Я с удовольствием поведал об осенних лесах и снежных зимах (их я немного видел, но сочинить труда не составило), за разговорами время пролетело незаметно, и вскоре кухарка уже зажигала лампу, вокруг которой тут же замельтешили пухлые ночные мотыльки.
