Истинная для волка (СИ) - Соломахина Анна "Fjolia"

Сидеть в остроге никому не хотелось.

Животных делали всем миром. Рената, вспомнив уроки труда, на которых познала, что такое папье-маше и как его делать, поразила всех удивительной техникой склеивания бересты клейстером. Бумаги-то не было. Максимум пергамент и тот у богачей, а простые люди довольствовались вощёными дощечками. Ну и берестой, конечно же.

Правда, пришлось разделять слои, дабы ровнее легло, но оно того стоило — клюв с гребнем у петуха вышли роскошные! Проблему с костюмом тоже решили радикально: пришили к куску белого полотна цветные отрезы ткани в районе хвоста и крыльев да сделали завязки, как у плаща. Вышло красочно и узнаваемо.

Ослу, собаке и коту тоже сделали маски из папье-маше, правда, над собачьей мордой пришлось попотеть. Ведь как Рената ни старалась, но почему-то вместо собаки выходила утка[3]! Вот она уже на десятый раз облепила лицо Друзя пластичной глиной и пыталась понять, в чём проблема. И так меняла форму носа и эдак, пока не догадалась прилепить его между глаз.

— И как он будет смотреть? — хмыкнула Гарма, на самом деле восхищаясь мастерством девицы.

Откуда она это умеет?

— Проковыряем ему небольшие дырочки для глаз вот тут, — Рената упоённо размазывала глину на стыке деталей. — Все равно морду раскрашивать, никто не заметит.

— Знаешь, мне иногда кажется, что ты знаешь всё на свете, — Гарма восхищённо-подозрительно смотрела на Ренату. — И костюмы помогаешь делать, и как лучше петь показываешь, я уже молчу о деталях постановки и декорациях! Но иногда как спросишь какую чушь, так я сразу начинаю сомневаться в твоём уме.

— Кто ж знал, что у вас вилок нет, — пожала плечами Рената, вспомнив свой последний прокол. — У нас они в обиходе.

— Вот ты вечно говоришь: у нас, а где это?

— Да как тебе объяснить, — почесала переносицу попаданка. — Далеко.

— Но по-нашему ты бойко говоришь, — резонно возразила Гарма.

— У меня способности к языкам, — выкручивалась Рената, как могла.

— Ох, что-то ты темнишь, — Атаманша сузила глаза в своём фирменном выражении «Я вижу, что ты брешешь, и скоро точно узнаю, о чём».

— Ничего я не темню, — отбрыкнулась Рената, радуясь, что не стала покрывать ногти лаком перед поездкой на остров Пасхи, а намазала лечащим составом.

По крайней мере, по этому поводу ни у кого вопросов не возникло. Разве что все заметили, какие у неё ухоженные руки. И лицо. И ноги без единого волоска. Хвала лазерной эпиляции!

О, как она страдала от отсутствия крема! Конечно, Жолана поделилась с ней своим, но у неё был другой тип кожи — сухой. Для Ренаты тот крем оказался слишком жирный. Но делать нечего — на безрыбье и рак рыба! Осталось совсем немного потерпеть, заработать первые деньги и тогда уж она оттянется по полной. Разобраться бы только в местной продукции.

Так и жили. Делали маски, готовили прочий реквизит — всё по вечерам, а с раннего утра весь день ехали в Староград, дабы успеть до наступления холодов. Правда, последние две ночи стало совсем зябко. Рената, спавшая рядом с Жоланой, старалась ночью получше её укутать, чтобы та не простыла, тем более что спала она из рук вон плохо. Ей всё время снился тот странный мужчина. Его горящий взгляд, рельефная мускулатура, жаркие объятья. Они заставляли сердце биться чаще, кровь бежать быстрее, а тело томиться по его прикосновениям.

«С ума сойти! Да что же это такое? — бухтела про себя Рената, стараясь сильно не ворочаться, дабы не потревожить беременную. — Какой-то мутант не даёт мне покоя! Подумаешь, красавчик, что я, в первый раз увидела качка? Нет ведь, вон они толпами из спортзала ходят, достаточно знать время и место».

Но из ночи в ночь оборотень продолжал тревожить попаданку. Дошло до того, что она даже увидела его в облике белоснежного волка. Узнала по взгляду — голубые глаза смотрели пронзительно, словно в душу заглядывали. Ужас! Так и до зоофилии докатиться недолго.

Видар предпочитал спать у костра, к нему присоединился Прас, ибо троим места в кибитке попросту не хватало. Но с каждым днём становилось всё холоднее и холоднее, делая подобные ночёвки не совсем приятными.

Наконец, они прибыли в Староград. Поставили свои кибитки «на парковку» около постоялого двора на окраине, заказали ужин и с удовольствием выпили по кружке горячего сбитня. Комнату сняли только Жолане с Ренатой на двоих, на большее тратиться не стали — завтра предстояло договариваться о месте выступления, а для этого потребуются деньги. Они и выпивку-то заработали песней — Праса здесь любили и ценили. Но! Начинался сезон, и таких, как он, собралось немало. И все хотели бонусы за исполнительство.

Остальным пришлось ночевать в кибитках. Но ничего, завтра новый день, первое представление и первый гонорар, на который они обязательно сходят в баню, выспятся в нормальных постелях, а кто-то и женской ласки прикупит. Хотя, если повезёт, могут и так приголубить.

[1] Песня Полины Гагариной «Колыбельная».

[2] Как мы все знаем, раньше замуж выдавали куда раньше, нежели в восемнадцать лет, ну а законы публичных домов и вовсе далеки от современного законодательства. Так что морализировать на эту тему с точки зрения современности бессмысленно.

[3] Проверено лично! Утка как она есть. Потому что у собаки более низкий лоб, чем у человека.

Глава четвёртая, в которой мы узнаем кое-что о волках

Харальд лежал на берегу лесного озерца и пытался прийти в себя. Его собратья стояли вокруг, дабы в случае повтора приступа успеть остановить. Но это было излишне — он не собирался преследовать случайную незнакомку. Не в этом состоянии.

Его светлые волосы мокрой паклей прилипли ко лбу. Судорожным движением он убрал их назад. Грязные. Он ведь собирался мыться после долгой дороги, пока эта пигалица со своими грибами не притащилась… Безумно привлекательная с одуряющим ароматом пигалица. Да, надо срочно окунуться!

Он хотел вскочить, как обычно резво, но его повело.

— Ты куда? — протянул ему руку Сигурд — давний друг и соратник.

А ещё обладатель железной хватки и критичного ума.

— Хочу ополоснуться, — Харальд принял помощь, поднялся и взялся стягивать с себя брюки. Мокрые.

Друзья отвернулись, даря некое подобие уединения.

Наконец, справившись с треклятой одеждой, Харальд вошёл в воду. О, какое это было блаженство! Вода бодрила, освежала, расслабляла.

— Мыло дать? — раздалось с берега.

— Кидай! — откликнулся вожак.

Бросок, попытка поймать, плеск воды… сначала от упавшего мыла, потом от нырка за ним…

Специально. Сигурд промазал специально, чтобы дополнительно охладить горячую голову альфы. Пока не вошедшего в полную силу — его отец был жив и славно правил Архельдором, но альфы. И при желании, никто из них не смог бы его удержать, если бы тот сам не хотел быть остановленным.

Та дева. Красивая, смелая, ошеломительно пахнущая… Горный первоцвет, вот что она напоминала. Такая же невысокая и в то же время яркая, свежая, одурманивающая медвяными нотами.

И где она умудрилась взять эти грибы?

На редкость ядовитые, не так уж и часто встречающиеся, по крайней мере, во время пути они ни разу на них не наткнулись.

Намеренно? Вряд ли. Судя по её испуганному лицу, она явно не ожидала столь зверской реакции. Похоже, она вообще не особо поняла, что произошло. Но бежала быстро — молодец. Не стала мешкать, задавать дурацкие вопросы и оставлять грибы.

Есть шанс, что выживет.

Хотя, то, что она оказалась одна в лесу, не есть признак здравомыслия. Тем более она сама подошла к полуобнажённому мужчине, вместо того, чтобы сразу бежать прочь… Не то, чтобы это что-то меняло в случае с оборотнями, но откуда ей знать, кто он.

Странный случай. Тревожный. Не дающий покоя.

Найдя, наконец, это треклятое мыло, Харальд принялся смывать с себя пот и грязь долгой дороги. Он так старательно тёр голову, словно пытался вымыть из неё мысли о чудной деве. Нет, ему ни в коем случае нельзя сейчас терять голову, будь она хоть трижды ароматной! У него впереди важные переговоры, на которые он поехал вместо отца.