Наречённая из-за грани 2 (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна "Гэлбрэйт Серина"
— Выходит, его избили, возможно, ограбив попутно, и… бросили в степи? — предположила неуверенно.
— Вероятно.
— Кто?
— Я полагал, вы сможете дать ответ на этот вопрос… Варвара, верно?
— Да, — под пытливым взором я смешалась.
— А звал он Дору.
— Я не она. То есть не совсем она… то есть… всё сложно.
— Что ж, это не моё дело, — ещё немного попрепарировав меня взглядом, произнёс Виктор. — Этот человек не из ветреных Нод-Эста и коли так, то и спрашивать за него мы не можем, что бы он или вы ни сотворили. И кто из вас кому и кем приходится, вовсе нас не касается… если только вы не намерены принести свои разногласия в наше пристанище.
— Ни в коем случае.
— Дора… — прошелестел Костас. — Моя Дора…
— Могу я забрать фотку… фотографический портрет?
— Как угодно.
Я вернулась к кровати. Подрагивающая грязная рука потянулась ко мне, но я опустила её обратно на одеяло.
— Моя Дора… где ты теперь? — Костас смотрел на меня в упор и одновременно словно сквозь меня, видя свою возлюбленную, какой она была прежде, будучи сама собой.
— Далеко, очень-очень далеко отсюда, — повторила я, на всякий случай прижимая мужскую руку к матрацу. — Костя… ты знаешь, кто тебя так отметелил… избил? Это произошло после того, как я покинула Глос с Алишан? Ты можешь сказать, что это были за люди? Местные или кто-то из доменов?
Виктор хмыкнул. В пренебрежительном этом хмыке слышались и удивление, и насмешка над пришелицей, ни черта не смыслящей в здешних реалиях. Нет, даже мне понятно, что жители доменов на перепутьях появляются не сильно часто и отнюдь не ради избиения какого-то рандомного мужика, но если, предположим, это не обитатели Глоса постарались по неким неведомым причинам, то остаётся лишь вариант с гостем из домена. Другой вопрос, случайным или нет…
— Стая воронов кружила надо мной… они кричали… кар… кар-р… садились на мою грудь и клевали мои глаза…
Вот теперь точно бредит.
— Кар-р… кар-р, говорили они, таково твоё наказание за сотворённое тобой зло…
— Костас? — окликнула я и отпустила обмякшую руку.
— Клевали глаза… и сердце… рвали сердце острыми когтями… за что… за всё… — Костас повернул голову и уставился в потолок. — А потом пришла она… и спасла меня… только я спасти её не смог, не защитил от него…
Виктор склонился над пациентом, пощупал пульс, посмотрел в глаза. Затем махнул рукой в сторону двери, и я молча пошла на выход. Шим выскочил следом и проводил меня к Дугану. Папа Феодоры встретил меня настороженным, ищущим взором, и я поспешила сунуть фото во внутренний карман куртки.
— Он жив?
— Пока жив, — я села на скамейку.
За окном по-прежнему трепетала дымная пелена, Шойд бессловесной тенью маячил в дальнем углу.
— Он ранен?
— Его избили, и в течение неизвестного количества времени он болтался по степи, уж не знаю, в каком состоянии и возможно ли подобное в принципе. Вероятно, ещё ограбили, потому что в Глосе при нём были личные вещи, а сейчас их нет.
— Кто мог напасть на него?
— Без понятия. Может, с местными что не поделил, может, неудачно на гостя из домена наскочил.
Дуган как-то странно на меня посмотрел и отвернулся.
* * *
Не знаю, сколько времени мы просидели в ожидании невесть чего. Наконец массивная внешняя дверь открылась, пропуская высокую молодую женщину с русыми, остриженными чуть ниже плеч волосами. И одета она, что характерно, так же, как одевалась Надин — штаны свободного покроя, блузка с закатанными рукавами и жилет. Женщина пошепталась с отмершим Шойдом и тот, кивнув, исчез в глубинах вагона. Женщина же повернулась к нам, улыбнулась приветливо. Дуган поднялся, я тоже.
— Меня зовут Гарам, я старшая над ветреными Нод-Эста, — представилась она. Удивление Дугана количеством вождей в одном кочевом племени не укрылось от её внимания, и женщина сочла нужным пояснить: — Я жена Салливана.
Она выдержала паузу, изучая нас смешливым взглядом лукавых голубых глаз, и добавила:
— И Виктора.
Настал мой черёд удивляться.
Всю дорогу я слышала, что многомужество исключительная привилегия адар и то не всех. Да и у адар количество мужей, превышающее традиционное, являлось скорее необходимостью, нежели свободным выбором каждой стороны.
А тут… сюрприз. Обычная женщина, не адара, не только при двух супругах, но и разделяет с одним из мужей пост местного главы.
Дугана количество супругов у одной женщины интересовало куда меньше, чем количество вождей. Привычка сказалась, должно быть.
— Ты же адара, — повернулась она ко мне.
— Адара.
— И у тебя есть сочетаемые?
— Двое.
— Вот и славно, — шире улыбнулась Гарам и направилась к внутренней двери. — Пойдёмте.
Гарам провела короткую экскурсию по вагону, объяснила, что где находится и как функционирует в условиях общаги на колёсах. А жили ветреные и впрямь как в общежитии. В спальном вагоне спали, там же располагались ясли и детская для малышей. Дети постарше большую часть времени проводили вместе с взрослыми в первом пассажирском, куда, помимо лазарета, входили кухня, столовая, зал для собраний и некоторое количество помещений, отведённых под разные виды деятельности. Нам с Дуганом выделили во временное пользование два закутка в начале спального вагона, а пока сопроводили в столовую. В столовой налили по миске похлёбки и по кружке травяного настоя, вручили ложки, и мы отправились утолять голод за один из длинных столов. Время явно не обеденное — хотя кто знает, в котором часу они тут обедают и обедают ли вообще, — и потому столовая пустовала. Гарам посидела с нами, наблюдая, как мы с неохотой поглощаем неведомо из чего сваренную похлёбку. Зелени и неопознанных овощей в вареве хватало, зато мяса не нашлось. Впрочем, вряд ли при таком образе жизни здешнее питание отличалось разнообразием и обилием. Поди-ка накорми не столь уж и малую компанию людей, когда вокруг лишь трава растёт.
Гарам задала несколько наводящих вопросов — откуда мы, куда конкретно путь держали, чем занимаемся обычно. Дуган решил отмолчаться, и я отдувалась за двоих, стараясь отвечать в меру честно, без откровенного вранья и увиливаний, но при том избегать лишних подробностей. Ситуация у нас и впрямь сложная, нестандартная и нет нужды посвящать в неё каждого мимо проходящего. Я сочетаемым-то не всю правду рассказала, а тут вовсе посторонние люди, коим откровения мои совсем ни к чему.
Полученными ответами женщина удовлетворилась и по окончанию постной трапезы отвела нас в зал собраний, пустынный, гулкий, где мы просидели на скамейке под окном, пока дымная пелена не начала темнеть, возвещая о заходе солнца. Куковали не в одиночестве — вместе спешно удалившейся Гарам к нам присоединился Шойд. Он по-прежнему держался на расстоянии, выполняя роль охранника, в чьи обязанности не входит задача вести с подопечными задушевные беседы. Парень просто сидел поодаль, на прислонённом к стене стуле, лишний раз в нашу сторону не глядел и время от времени записывал что-то в блокноте, выуженном из внутреннего кармана куртки.
Дуган тоже молчал, буравя мрачным взором дым за стеклом.
Я делала домашнюю работу — представляла себе мандалу и мысленно закрашивала нужные участки, повторяя порядок движения. В воображении всё получалось лучше, четче, чем на бумаге, можно сказать, шло как по маслу, но что будет на практике, оставалось только гадать.
Может, я что-то упускаю? Понимаю неправильно? Какой толк от уроков, если меня всё ещё перебрасывает против воли к чёрту на кулички? Допустим, ветреные действительно отвезут нас с Дуганом куда обещали, но смогу ли я оттуда переместиться… да хоть куда-нибудь?
Что, если ни хрена не получится?
Или надеяться, что ночью удастся связаться с Люсьеном? Хватятся меня быстро, в записке я указала, куда поеду. А даже если бы не указала, то и так очевидно, куда меня понесло с утра пораньше. И если с Ормондом всё в порядке, и он остался в Перте, то первым делом сообщит о произошедшем моим мужчинам. К пониманию, куда я выпала на сей раз, информация эта их не приблизит, увы, но, по крайней мере, будут знать, что я опять провалилась за пределы домена.
