Карен Ченс - Метка тьмы
Я, должно быть, как-то выдала свое присутствие, потому что он посмотрел прямо на меня и, оскалив свои запятнанные кровью зубы в жуткой пародии на улыбку, протянул ужасный кусок плоти, как бы предлагая разделить его с ним. Он сделал несколько шагов вперед, и я поняла, что не могу двинуться с места, не в состоянии ни остановить его, ни убежать. И только, когда эта рука со стекающими с нее каплями крови и жутким подношением приблизилась ко мне, я, наконец, вышла из ступора и закричала.
Это причиняло боль моему горлу, но я никак не смогла бы сдержаться. Видение развеялось, и я снова оказалась на окровавленном складе, дико таращась на новый образ Томаса, который, буквально, за доли секунды наслоился на старый. Его язык выскользнул изо рта, чтобы слизать крошечные капельки крови в уголке своего рта, настолько мизерные, что их было не видно, пока он не привлек к ним внимание. Я мысленно отметила верность высказывания, что привычка — это вторая натура, прежде чем начала истошно вопить со всей силы своих легких.
Он двинулся в мою сторону, вытянув руки перед собой, словно демонстрируя, что не представляет угрозы, и я заметила, что они снова почти чисты. Когда он подобрался ближе, последние пятна на пальцах его раскрытой ладони, как капли воды в песках пустыни, впитываясь в кожу, исчезли. Я осознала, что пячусь назад как краб, крича и ругаясь, но мне было безразлично, как это выглядит со стороны. Поскользнувшись на крови, я шлепнулась и завизжала еще сильнее, увидев, как алый цвет расползается по моим ногам, подобно розам, расцветая на моих чулках и сапожках. Томас осторожно подбирался ко мне, говоря спокойным голосом, так будто я была норовистым жеребенком, которого он пытался приручить.
— Кэсси, пожалуйста, выслушай меня. Мы выиграли немного времени, но нам нужно уходить. Скоро появятся другие.
Я опять поскользнулась и, упав, ушибла задницу обо что-то твердое. Какой-то частью моего мозга, которая еще была способна связно мыслить, я опознала форму предмета и тут же выхватила револьвер из-под себя.
— Не приближайся ко мне, или я убью тебя. — Я навела оружие на Томаса и, несмотря на то, что оно дико тряслось в моей не особо твердой руке, я могла с уверенностью сказать, что он понял серьезность моей угрозы. Его глаза, обычно мягкие, теплые и открытые, стали теперь непроницаемыми черными зеркалами. Я не могла увидеть, что скрывается за ними, да и не хотела. Видит Бог, я не хотела этого.
— Кэсси, ты должна выслушать меня. — Я изучала его привлекательное лицо, и какая-то часть меня отстраненно отмечала, что разрушается и умирает очередная иллюзия. Я думала, что наконец-то сделала что-то хорошее, действительно помогла кому-то, спасла, вместо того чтобы как обычно избегать любых заведомо обреченных контактов, которые могут закончиться страданием либо для меня, либо для кого-то еще. Я должна была заподозрить, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой, что он чересчур хороший.
«Кэсси, деточка, на этот раз ты отхватила кусок не по зубам, — подумала я, когда уперлась спиной в дверь. — Возможно, тебе нужно было попробовать для начала что-нибудь поменьше, в следующий раз заводи лучше котенка». Однако я понимала, что шансов на то, что у меня будет этот следующий раз, практически нет.
Я могла различить глухие удары музыки и невнятный речитатив в стиле техно, доносящиеся из клуба за дверью, и эти звуки показались мне божественными. Мне хотелось затеряться в толпе, выбраться на улицу и бежать без оглядки. Я была асом в маскировке, и в туристском районе города мне не составило бы труда смешаться с праздной толпой в ночь пятницы. У меня был отдельный счет в банке на еще не засвеченное вымышленное имя, и на случай чрезвычайной ситуации в шкафчике на автостанции была спрятана неброская одежда, и я знала наизусть каждый глухой переулок в радиусе пятнадцати кварталов. Мне не составит труда сбежать, если только я смогу оторваться от Томаса.
Я потихоньку скользила вверх по двери, используя ее в качестве опоры и проклиная свои высокие каблуки. Моя юбка задралась, но я не стала поправлять ее; сейчас меня в последнюю очередь беспокоил тот факт, что я сверкаю перед Томасом. Шаря у себя за спиной скользкой от крови рукой, я, в конце концов, нашла дверную ручку. На подкашивающихся ногах, вылетев за дверь, я захлопнула ее за собой и прокралась к бару. Мне не хватало воздуха, тело трясло как в лихорадке, но я не позволяла себе раскисать. Это теперь была не позволительная роскошь.
Началось шоу со световыми эффектами, и прыгающая, извивающаяся толпа танцующих стала мелькать в световом потоке от стробоскопов. Пульсирующий ритм и шум толпы тут же оглушили меня, но мне не нужно было слышать Томаса, чтобы знать, что он где-то рядом. Стробоскопы вымывали цвет крови на мне, поочередно преобразуя его то в черный, то в серебристый. Благодаря слабому освещению я гармонично вписалась в окружающую обстановку, не вызвав паники, хотя я сильно сомневалась, что у меня был вид психически уравновешенного человека. Проскальзывая в любой образующийся зазор, я пыталась думать на бегу, но в голову не приходило ничего путного, а все инстинкты кричали: «Быстрей!», и я пыталась следовать им, даже понимая всю тщетность своих действий, но мне не оставалось ничего иного, разве что дождаться его и позволить поймать себя.
Я была как раз посередине танцпола, когда Томас схватил меня. Он развернул меня к себе, и я почувствовала, как его рука, скользнув по прожженной футболке мне за спину, соединяет наши тела воедино. Должно быть, со стороны мы казались танцующей парой; но только я знала, что мне не вырваться из этих объятий. Он стальной хваткой сжал мою руку с оружием, принуждая меня отвести ее в сторону, подальше от него. Я все равно не стала бы стрелять. Моя ладонь так сильно вспотела, что мне было неприятно даже просто держаться за что-либо, и вокруг было слишком много людей, чтобы рисковать шальным выстрелом. Кроме того, если я права в своих догадках, пуля только вызовет у него раздражение и ничего более.
Его пальцы скользили вверх по моему обнаженному позвоночнику, подбираясь к контуру охранки. Он почти благоговейно обвел ее края.
— Я слышал истории об этом, но никогда не верил в них. — Его голос переполняло нечто сильно похожее на священный трепет. Каким-то образом ему удалось произнести это так, что я расслышала его, невзирая на оглушающую музыку, но я была не расположена к разговорам. Я извивалась, тщетно пытаясь разорвать его захват, в сердцах проклиная бесполезную охранку. Должно быть, она исчерпала себя в предыдущей схватке, или была бесполезна против кого-то его уровня, так как никак не реагировала на его прикосновения.
