Светлана Чистякова - Другой мир (СИ)
В это время в комнату зашёл Даня с большой стопкой книжек, попутно роняя несколько на пол. Ему не было видно, что эльф сжимает моё предплечье, но он услышал рассерженный тон отца.
Данька бросил книги на пол, упёр ручки в бока и заявил:
— Папа, не кричи на Ларочку! Я её люблю! — И топнул ногой. — Если ты будешь её обижать, я не пойду с тобой! — после такого ультиматума он выбежал из комнаты.
Господи, как же мне было приятно, что Даня за меня заступился. Я улыбнулась и посмотрела на Мэллори. Эльф оценивающе прищурился и сделал вывод:
— Он похож на своего деда, тот же темперамент.
***
Кристиан всё ещё продолжал сжимать мою руку, но уже не так сильно.
Я вздохнула и успокаивающе похлопала его по плечу.
— Кристиан, поверьте мне, всё наладится. Вы должны быть терпеливым — Дане ко многому придётся привыкать. Эльфов он знает только по сказкам.
Он ничего мне не ответил, только отпустил мою руку и тяжело сел в кресло.
— Данечка очень умный и развитый ребёнок. Он спрашивал у меня, где его папа. Ему очень не хватало вас.
— Я боялся, что потерял его навсегда, — признался Мэллори.
Я присела на кровать.
— Но это не так. Вы ещё поволнуетесь, когда он покажет себя. Вчера, например, Данька, чуть не перевернул шкаф — неконтролируемая магическая энергия.
Мне показалось, или губы Мэллори действительно тронула улыбка?
— А почему вы решили, что Даниэль — ребенок Закарии и Мити? Они же оба мужчины. Мужчины не могут рожать детей. Насколько я знаю — в вашем мире тоже.
— Суррогатное материнство, — махнула я рукой.
Эльф непонимающе посмотрел на меня, и я объяснила:
— Ну, это когда пара не может иметь детей по каким-то причинам, они за деньги нанимают женщину, и она вынашивает им ребенка.
Эльф брезгливо поморщился.
— Никогда не любил ваш мир. Здесь столько грязи. Как может мать отказаться от собственного ребенка, которого она выносила в своем чреве?
— Зато мы всего достигли без магии, — съехидничала я.
Он встал с кресла и подошёл к окну, видимо решив, что спорить бесполезно.
— Судя по всему, вы не замужем. — Этот сукин сын упорно не желал называть меня по имени. — Вы поддерживаете с кем-нибудь серьезные отношения?
— Нет. А почему вас это интересует?
— Как я понимаю, вы не хотите отпускать Даниэля со мной, — утвердительно сказал эльф.
— Вы удивительно проницательны. Я не отпущу Даньку одного. Я должна быть рядом с ним. Неужели вы думаете, что вот так запросто заберёте его с собой, разлучив со мной, и я буду спокойно на это смотреть? Да, вы его отец, но он еще слишком мал и ему нужна мама. Поэтому будет лучше, если я буду рядом, когда он окажется в незнакомом для него мире, и мы с вами обойдемся без препирательств.
— Эльф мочал минуты три, видимо, что-то обдумывая, а потом кивнул своим мыслям и проронил:
— Для того чтобы вы смогли пройти через Врата, я должен установить с вами связь.
— Какого рода? — поинтересовалась я.
Эльф оглядел меня с ног до головы и, скривившись так, будто съел парочку лимонов, изрек:
— Мы должны вступить с вами в магический брак. Иначе наш мир вас просто не примет и вас вышвырнет обратно. И вам очень повезет, если останетесь при этом целой.
Я была настолько потрясена услышанным, что на минуту потеряла дар речи и просто стояла, раскрыв рот и хлопая ресницами.
Со стуком вернув челюсть на место, я решила прояснить ситуацию:
— А без этого никак нельзя обойтись?
— Можно. В случае если вы останетесь здесь, а Даниэль уйдет со мной.
Повисла пауза. Я лихорадочно обдумывала ситуацию, в которой оказалась — либо я остаюсь здесь, навсегда лишившись возможности видеть своего мальчика, либо соглашаюсь на брак с существом из другого мира, связав себя с ним, но при этом мой малыш остается со мной. Я выбрала второй вариант.
— Надеюсь, наш брак будет фиктивным?
Эльф непонимающе воззрился на меня.
— Я не собираюсь ложиться в постель с мужчиной, которого знаю два часа, — пояснила я.
— Ритуал состоит из двух частей. — Эльф усмехнулся. — Но чтобы вы смогли пройти через Портал, достаточно завершить только первую. Так что — да. Брак будет фиктивным.
— Я согласна. Что для этого нужно?
— Ничего, кроме вашего согласия. Но у меня будет одно условие, — заявил Мэллори. — Прежде чем я начну обряд, вы поклянетесь мне, что никто в нашем мире не будет знать о нем. Даже ваш друг.
Я кивнула и поклялась.
— Тогда начнем. Займите чем-нибудь ребенка на полчаса.
Я отвела Даньку в детскую, поставила ему любимый мультик, чтобы отвлечь и вернулась к Мэллори.
— Встаньте здесь, — он указал на место рядом с собой.
Я подошла.
Эльф прикоснулся к моей руке, и вокруг плеч мгновенно обвилась удивительно мягкая мерцающая ткань бело — лунного цвета. Я оглядела себя — на мне была длинная мантия, такая же, что укрывала фигуру эльфа.
— Дайте руку, — велел он.
Я, молча, вложила свою ладонь в его, и в тот же самый момент Мэллори нараспев начал читать заклинание на незнакомом языке, начиная ритуал. Звучные, красивые и, наверное, очень старинные слова обволакивали меня, и непрошеные слезы навернулись на глаза. Мерцание волшебного обряда шелковыми путами сплеталось вокруг наших соединенных рук, и я почувствовала, как узы соединяют меня и его — такие же прочные, как если бы они были видимыми.
Я осторожно покосилась на него и вздохнула, глядя на четкий профиль. Эльф повернулся ко мне, и что-то спросил, по видимому согласия. Я утвердительно кивнула. Откуда-то появились кольца. Одно из них скользнуло мне на палец — слишком большое, сплетенное из холодных литых змей, которые сжимались и обматывались вокруг него, пока две змеиные головки не встретились, не переплелись, и не растаяли друг в друге, оставив вместо себя сплошной твердый золотой ободок. Сама не понимая зачем, я поднесла его к губам и коснулась языком, пробуя на вкус. А у него был вкус молний и чар, и я надеялась запомнить этот вкус навсегда.
Мэллори протянул мне второе кольцо и, смутившись, я одела его ему на палец, наблюдая, как змеиные головы сливаются в гладкий обруч, очень похожий на мой, только куда массивней.
И тут же мерцающие магические нити примкнули к сплетению ритуальных узоров.
Я посмотрела на эльфа с которым теперь была связана. Его высокий лоб, покрылся испариной, а челюсти были упрямо сжаты.
Он наклонился ко мне, на его лице застыло жесткое выражение, и губы легко прикоснулись к моим губам. Как удар молнии, задевший вскользь. Видимо поцелуй был завершением обряда, потому что нити втянулись в кольца и свечение погасло.
