Ярослава Лазарева - Дар полнолуния
Черная жемчужина
Исчадия ада — так всегда называли черных рысей. Откуда они появились? Куда ушли? История умалчивает. И только записанные неизвестно кем легенды повествуют нам об этих созданиях. Их прародительницей считается Маруха — сожженная заживо ведьма. По легенде, именно она после смерти превратилась в черную рысь и начала мстить всем, кто ее погубил. Ее врагами были жители целой деревни. И пока она не убила всех сельчан, не успокоилась. Дальше ее след теряется. Но всегда считалось, что именно она породила племя черных рысей, могущественных оборотней, несущих в себе одно только зло. Эти люди‑звери так умели маскироваться, что ничем не отличались от обычных славов. И даже обращались в рысей привычной окраски. И лишь одно могло их выдать — цвет души-жемчужины. У славов она всегда малиновая, а вот у черных души сосредоточены в черных жемчужинах. Но и это они научились скрывать, нося для вида в языке поддельные малиновые бусины, а настоящие души-жемчужины ловко пряча на теле.
В начале прошлого века черные настолько ловко научились маскироваться под славов, что создавалось впечатление, будто именно они являются причиной странных смертей и необъяснимых трагедий. Племя собрало совет старейшин, и те решили уничтожить страшных оборотней. Началась настоящая война. Черные хоть и обладали магическими свойствами и тайными знаниями, но потерпели поражение. Славы создали специальные отряды охотников. Они занимались лишь тем, что выслеживали и убивали черных рысей. Тела тщательно обыскивали, жемчужины-души извлекали и растворяли в кислоте. Только в этом случае черные исчезали безвозвратно.
Охотники проделали большую работу. Наблюдатели доносили им, где еще остались оборотни, и те сразу отправлялись по указанному адресу. Люди активно помогали славам и тоже доставляли сведения о появлении черных в их местах. Общими усилиями они освободили тайгу от присутствия страшных оборотней. Наступило спокойствие, трагических смертей больше не случалось, ненавидящие всех и вся черные рыси перестали убивать невинных.
Но рано радовались славы. Прошло несколько лет, и вдруг в одной деревне появился жуткий призрак. Люди в панике прибежали к старейшинам и стали рассказывать, что видели саму Маруху. Будто она являлась по ночам, бродила по их деревне в виде огромной черной рыси и громко рычала. И в ее рычании многие слышали слова:
— Вы убили меня, а затем и всех моих детей. Но моя сила все еще при мне. И я могу восстановить свой род. Если вы не позволите мне это сделать, я буду уничтожать и вас, и ваших союзников славов при каждом удобном случае.
Рысь ходила по улочкам деревни и без конца повторяла это. Напуганные до полусмерти жители прятались в своих домах и усердно читали молитвы. На рассвете призрак исчезал. Но как только темнело, Маруха вновь появлялась на улицах и заводила свою песню.
Измученные страхом люди решили просить помощи у славов. Старейшины снова собрались на совет. Было принято решение вступить в контакт с призраком. Прибегли к помощи Багровой Жемчужины. Она показала картинку, на которой огромная черная рысь на рассвете прибежала в какую-то пещеру. Там лежали тела нескольких юношей и девушек. Они словно находились в глубокой коме. Рысь обратилась в старуху и весь день ухаживала за ними. Она поила их с ложечки, переворачивала с боку на бок, что-то шептала над ними. Но как только стемнело, она снова обратилась страшным призраком и унеслась в деревню.
Прочитав описание лежащих в коме, я вздрогнула и машинально свернула текст. Картинка показалась знакомой. Именно так выглядела Злата, когда реликвия показывала ее нам. Но я никак не могла понять смысл происходящего, ведь ее душа-жемчужина была уничтожена. Я постаралась успокоиться и прочитать предание дальше, но руки так дрожали, что я не могла навести курсор и открыть текст.
— Я должна немедленно успокоиться! — шептала я, глядя через стекло веранды на заснеженный двор.
И вдруг я заметила, что через забор прыгает маленькая девочка. Я так удивилась, что отложила ноутбук и вышла на крыльцо. Следы босых ножек вели за дом, и я отправилась по ним, втягивая носом воздух. Никаких подозрительных запахов не ощущалось. За домом был огород. Он тянулся до высокого берега озера и был огорожен плетнем. Тут я снова увидела девочку. Она только что перемахнула через плетень. Зачем я шла за ней? Почему не заподозрила ловушку? Но я была в странном состоянии, словно под воздействием сильного гипноза, и двигалась по следам маленьких босых ног, не в силах остановиться. Я перелезла через плетень, сама не понимая зачем. Рассудок был затуманен. И, видимо подсознательно надеясь, что наваждение пройдет, я обратилась в рысь. Но мое состояние лишь усугубилось, и я помчалась по следам девочки, которые уводили в тайгу. Я неслась как сумасшедшая, не разбирая дороги. Мне казалось, что мое тело больше не подчиняется разуму. Его словно затягивало в какую-то черную дыру, и я летела в нее с такой скоростью, что окружающее пространство превратилось во все сужающийся сплошной коридор, стены которого состояли из слившихся от скорости движения деревьев и кустов. Моя шерсть встала дыбом, я рычала, но остановиться не могла. И вот словно влетела в какую-то пропасть. Растопырив лапы, я пыталась затормозить падение, но грохнулась с размаху на каменный пол, покатилась кубарем и ударилась о стену. Но тут же вскочила и ощетинилась. Я снова тихо зарычала и приняла угрожающую позу. Однако поняв, что никто на меня нападать не собирается, постаралась успокоиться и взять себя в руки.
Я оказалась в какой-то продолговатой пещере без единого выхода. Увидев посередине что-то наподобие помоста и лежащую на нем Злату, не удивилась. Этого следовало ожидать. Удивляла лишь моя собственная беспечность, в результате которой я оказалась в ловушке. Мы были в пещере одни. И я приняла человеческий облик. Приблизившись, склонилась над телом. Слабый свет факела, прикрепленного на одну из стен, освещал мертвенно-бледное лицо. Оно казалось застывшим, словно Злата была трупом. Но легкое трепетание ресниц и подрагивание ноздрей сказали мне о том, что в теле теплится жизнь. Я отлично помнила, как Вой впился в ее шею, но никаких ран на коже не было. Восстановленная, если можно так выразиться, Злата выглядела, как и прежде, великолепно. Черные длинные волосы, разметанные по постаменту, блестели, словно полированный агат, белое лицо с точеными застывшими чертами казалось лицом прекрасной мраморной статуи, изящные и правильные пропорции фигуры ласкали глаз своим совершенством. Сейчас, когда Злата находилась в бессознательном состоянии, она казалась мне идеальным созданием. И странно, что я, лично ее уничтожившая, чувствовала некое облегчение, оттого что вижу ее невредимой. Пусть и в глубокой спячке. Она была удивительно красивой, но странной, восковой, неживой красотой. Этого я не могла не признать.
