Наташа Мамлеева - Совсем не по Шекспиру, или Институт Сверхъестественного
— Надеюсь, тебе понравился мой прощальный подарок, дорогой? Ведь ты в первый и последний раз поцеловал лучшую девушку на свете, теперь ты будешь знать, что ты потерял, — со злости показав неприличный жест, который я никогда до этого не использовала, я развернулась и направилась к нужному столику.
— И что это было? — одновременно спросили Миха и Маша, которые за сегодняшний вечер нашли общий язык и прекрасно проводили время за темой о видеоиграх.
На Андрея я старалась не смотреть, в моей груди клокотала ярость. Я сама спровоцировала эту ссору, и сейчас сама пожинала плоды своей несдержанности и вздорного характера.
— Маш, мы уходим.
— Сейчас? — приподняла бровь Маша.
— Сейчас, — уверенно повторила я, и сестра быстро поднялась, без лишних вопросов.
— Сейчас, так сейчас. Спасибо за компанию, мальчики, — обворожительно улыбнулась девушка, после чего мы вместе покинули клуб, заказав такси до дома.
Маша ничего у меня не спрашивала, а я, приехав домой, свернулась калачиком и включила электронный обруч, надев его на голову. Я открыла галерею силой мысли и стала просматривать фотографии, которые пробуждали во мне самые разнообразные чувства. У нас с Ромой разница в возрасте пять лет, и в детстве мы были очень дружны. Я улыбнулась, когда увидела нашу детскую фотографию рядом с собакой — он мне её подарил, и мы вместе заботились о Пушке. Я никогда не забуду, как он меня утешал, когда Пушка сбил автокар. Это было слишком больно для нас обоих. Последняя наша совместная фотография это та, где мне пятнадцать лет, я стояла и влюбленными глазами смотрела на парня, который с улыбкой и устремленным вперед взглядом обнимал меня.
Рома Романов. Ты моё проклятье, от которого я обязательно избавлюсь. Я построю свою жизнь счастливо наперекор тебе.
Глава 3
Следующие дни не принесли мне спокойствия, к тому же я пила мужские гормональные таблетки. Каждый день сестра со своей подругой тренировали меня быть парнем. Мы ходили по улицам, и я пыталась копировать мужское поведение, а, когда мы находились дома, я проходила психологические тесты, пытаясь понять мужскую логику.
— Я больше не могу! — взвыла я, сидя дома и разговаривая с сестрой по голографической связи обруча. — Эти тесты убивают мою психику! Я уже знаю всё вопросы вдоль и поперек, Маш!
— Хватит ныть. Всё, я отключаюсь, у меня последний пациент, а потом я домой.
Я сняла обруч и раздраженно бросила его на кровать, решив погулять на улице. В бассейне была прохладная вода, поэтому купаться не сезон, зато можно посидеть в беседке. Кинула мимолетный взгляд на соседский дом, в котором на втором этаже горел свет. Рома дома. Возможно, меня считают дурой, что я не желаю выходить за такого видного парня. Я бы вышла за него замуж, он неплохой, веселый, на внешность не дурен, умный, но… Он меня не любит, и хуже того, презирает. Возможно ли построить счастье с таким человеком? Некоторые девушки устроены так, что могут полюбить своего супруга за что-то при условии, что он в неё влюблен и хорошо к ней относится. А что должна делать я? Губить свою жизнь у меня нет ни малейшего желания.
— Юль, держи, замерзнешь, — мама вынесла мне плед, которым я укрылась, продолжая всматриваться в водную гладь. — Последнее время ты мало ешь и практически не разговариваешь со мной и папой. Ты обиделась?
— Если знаешь ответ, зачем спрашивать?
— Юль, — мама обняла меня, поцеловав в висок, — ты еще поймешь, что мы тебе желаем только добра. Мои дочери — самые прекрасные и умные девушки во всей Вселенной, и я желаю им только счастья, чтобы у них в жизни были достойные спутники, защитники. Хоть я и была против Нила, но сейчас я понимаю, что лучшего зятя и пожелать нельзя, так как он искренне заботиться о такой неугомонной болтушке, как моя старшая дочь. Рядом с тобой я вижу только Рому, он будет беречь и защищать тебя всеми силами, и, хоть это не видите вы оба, но это видим мы все. Вы два магнита, разных полюсов, и только вместе сможете создать магнитное поле, поэтому пространство вокруг вас искрит эмоциями, чувствами, страстью.
— Мам, о чем ты говоришь?..
— Послушай меня, я прожила достаточно, чтобы давать своей дочери советы. Давай просто посидим в тишине, и ты подумаешь над моими словами? — она смотрела мне в глаза, убирая со лба длинную челку.
Я кивнула, поцеловав родительницу, и легла на её грудь. В этом мире если и есть что-то вечное и неразрушимое, то для меня это бесспорно семья. Которую, к сожалению, в ближайшее время я собираюсь предать…
* * *— Всё будет хорошо, это рядовая операция. Чего ты переживаешь? — вздохнула Маша, когда я лежала на операционном столе.
Чего я переживала?! Меня привезли в какую-то шарашку, которая уверяла нас в конфиденциальности за некоторую плату! Конечно, операцию делала Машина хорошая подруга и врач высокой квалификации, вот только никто не говорил, что операцию придется делать в таком древнем здании! У меня вообще ощущение, что оно скоро обвалится. Оборудование здесь было приемлемое, да и большинство мой хирург привезла с собой, за что я ей была благодарна.
— Ну-с, спокойной ночи, — подмигнула мне врач, когда сестра покинула операционную, а я приготовилась к уколу наркоза.
Безумно хотелось пить. Это была первая острая необходимость. Тут же почувствовала на своих губах пластмассу, а, когда открыла глаза, поняла, что мне в рот через трубочку попадает витаминный комплекс вместе с водой.
— Как ты? — спросила Маша.
— Как я? — в ответ задала вопрос я, испив пакет с водой полностью.
Маша закусила губу, чтобы не рассмеяться. Это меня очень насторожило, и я вскочила с кровати. Голова чуть закружилась, ноги ослабли, и я вновь упала на кровать. В следующий раз я уже вставала с большей осторожностью, подошла к зеркалу, и вскрикнула. Я себя не узнала! На меня смотрел совершенно другой человек! Парень! Я смотрела в своё отражение и не могла себя узнать! Родными оставались только глаза, но даже сейчас у них немного изменился разрез и форма.
С помощью имплантов мне сделали хорошо очерченные скулы, более массивный подбородок, увеличили надбровные дуги, изменили форму носа, вкололи ботекс (или чего там вкалывают?) в губы, которые теперь были похожи на пельмени. Присмотревшись, я еще заметила и кадык.
— Привет, а ты кто? — спросила я у своего отражения, чтобы проверить голос.
Нет, он был по-прежнему женский, хотя в течение этих дней я тренировалась, чтобы сделать голос более грубым. Хорошо, что это можно пока списать на маленький возраст, но вот что делать дальше? К тому же я вышла из пубертатного периода. Ладно, надеюсь, что это не привлечет внимания, хотя думать об этом слишком рано.
