Тина Фолсом - Возлюбленная Габриэля
Ее дыхание перехватило, когда она уловила движение рядом с ним. Иветт схватила подсвечник со стула.
- Лови! - быстрым невидимым глазу движением Иветт швырнула подсвечник прямо в нее.
- Нет! - закричал Габриэль, но, мгновение спустя, Майя с легкостью поймала подсвечник.
Она смотрела на предмет в своей руке и не могла понять, как поймала его, хотя даже не заметила, как тот летел в ее сторону. Майя даже никогда не была спортсменкой - у нее ужасная координация движений. А теперь она в состоянии словить подсвечник, летящий в нее со скоростью автомобиля? Как такое могло случиться?
Габриэль повернулся к женщине.
- Ты могла навредить ей! - его голос стал резким.
- Ее рефлексы гораздо острее человеческих. - Иветт просто пожала плечами, затем посмотрела прямо на Майю.
- Все твои чувства обострены. Также увеличилась и сила. Я знала, что ты поймаешь его. Это рефлекс.
- Следующий раз дай знать о подобном. Мы поняли друг друга? - прошипел Габриэль на Иветт, которая, сложив руки на груди, проигнорировала его предупреждение.
Майя покачала головой.
- Все это - трюк.
Она понятия не имела, как сделала это, но сама Майя никоим образом не могла его поймать. Что-то с ней не так. Она чувствовала это. С трудом Майя отбросила растущие сомнения. Нельзя позволить им обмануть себя.
Она поставила подсвечник на маленький антикварный сервант. Хрупкий кусок дерева отломился от него из-за той силы, с которой она водрузила предмет. Майя пораженно уставилась на него. Неужели она недооценила собственные силы?
- Теперь ты нам веришь? - спросил Габриэль.
- Нет!
Это ничего не доказывает. Возможно, сервант был просто дешевым реквизитом, который рассыпается при малейшем ударе.
- Тогда иди в ванную. - Он указал ей на дверь возле камина. - Там зеркало над раковиной. Посмотри в него и расскажи, что увидишь.
Майя заколебалась. Сомнения начинали подниматься в ней. Она же ничего не потеряет, если посмотрится в зеркало, верно?
Не теряя Габриэля и двух других из виду, Майя осторожно подошла к двери ванной комнаты. Резко распахнув ее, она заглянула внутрь.
Элегантная белая мраморная ванная комната открылась ее взору. Она была намного роскошнее той, которой пользовалась сама Майя.
- Я подожду здесь, - произнес Габриэль.
Шагнув внутрь, она периодически поглядывала на дверь. Подойдя к раковине, Майя посмотрела в зеркало над ней.
Она остановилась прямо перед ним, но не увидела своего отражения. Майя внимательно всмотрелась, затем наклонилась вперед, чтобы тщательнее изучить зеркало. Ничего.
- Похоже, еще один из ваших трюков, - прокомментировала она. Поскольку слышала, что такие вещи используются в кино: зеркала, которые на самом деле таковыми не являлись, потому что на съемочной площадке в них не отражался свет от камер.
- Это не трюк. Вампиры не отражаются. Наши ауры передают частоты, которые зеркало не может уловить. Поэтому и нет отражения.
- Полагаю, это означает, что ты также не позируешь для фото, - издевалась Майя.
- Снимки получаются, если использовать цифровую камеру, - послышался его ответ из спальни.
- Чушь, - ответила она, - Не знаю, куда ты клонишь, но что бы ты не пытался сделать - это не работает.
- Возьми любой предмет в ванной - полотенце, мыло, что угодно и помаши перед зеркалом.
Майя фыркнула. Она не собиралась следовать его глупому предложению. Что бы это доказало?
- Сделай это, - приказал Габриэль голосом, не допускающим отказа.
Хорошо, Майя сделает это, а потом сможет спокойно уйти отсюда и посоветовать ему испробовать свои идиотские трюки на ком-нибудь другом. Нужно заканчивать со всем. Это было уже не смешно. На самом деле, данная ситуация с самого начала не казалась забавной.
С нетерпением она схватила расческу, лежавшую на белой мраморной столешнице, и поднесла к зеркалу. Та появилась в зеркале, но ее словно удерживала невидимая рука. Майя помахала ею, и отражение расчески стало двигаться также.
Зеркало исправно. Теперь она всмотрелась в него еще внимательней и заметила, что в нем отражалось все, что стояло позади: душевая кабина, унитаз, полотенца на вешалке. Все... кроме нее самой.
Громко брякнув, расческа упала в раковину.
Майя открыла рот, но не издала ни звука. Ни крика, ни слова.
Она задыхалась, пока ее мозг обрабатывал новости. Подняв руки, Майя посмотрела на них. Она могла увидеть их, прикоснуться к ним, но в зеркале ничего не отражалось. Как будто ее не существовало.
"Что она?"
***
Услышав ее крик, Габриэль понял, что до нее, наконец, дошло. Спустя мгновения послышались рыдания.
Он повернулся к своим коллегам.
- Оставьте нас. Я позабочусь обо всем.
На лице Томаса читалось облегчение.
- Если понадоблюсь, я внизу.
Иветт только вопросительно подняла бровь. Но спустя несколько секунд, оба вышли из комнаты.
Теперь Габриэль остался наедине с рыданиями Майи и его собственной болью. Он очень хорошо представлял себе то, что она сейчас переживала, и это казалось большим, чем простым сочувствием.
Так сильно Габриэль еще не чувствовал боль другого человека. Так могли чувствовать боль друг друга только родственные души. Но почему же его сердце болит за нее, ведь он едва ее знает?
Будучи преисполненный решимостью помочь ей, Габриэль зашел в ванную. Сжавшись в клубок, девушка сидела, прислонившись к ванне, обхватив ноги руками и опустив голову между колен. Сделав два широких шага, он подошел к ней и взял на руки.
Она не возражала. Все ее сопротивление улетучилось.
Женщина, которая так смело смотрела на них, думая, что они, Бог знает какие, преступники, начала ломаться.
Прижав к своей груди, Габриэль понес ее обратно в спальню, там он опустился в кресло напротив камина.
Майя сидела у него на коленях, а Габриэль медленно и нежно гладил ее по спине.
- Ты не одна. Мы позаботимся о тебе. - Он ее убережет. Только он один хочет нести за это ответственность. Габриэль убедится, что она больше никогда не проронит и слезинки.
Он принял решение сохранить ей жизнь, и поэтому вся ответственность легла на Габриэля. Но для него все намного серьезнее. Он хотел заботиться о ней.
С каждым вдохом новые рыдания вырывались из ее груди. Слезы Майи пропитали белоснежную рубашку, поскольку она вцепилась за него, словно утопающая.
Габриэль мало что понимал в женских слезах, но не отстранился. Майя имела полное право на рыдания. Ее жизнь перевернулась с ног на голову. Ничего уже никогда не будет, как прежде.
Майю лишили выбора, и она еще не знает и половины всего. Ей не только придется пить человеческую кровь и избегать дневного света, ее жизнь, как женщины, с этим роковым укусом бесповоротно изменилась. Меньшее, что он мог сделать, так это успокоить ее и предоставить все необходимое.
