Зачарованный терем (СИ) - Осинина Нюра
Середина месяца. Сегодня вечером мы празднуем совершеннолетие сразу двоих. Тани и обретение ею крыльев Лебеди. И Милы — Рыси. Таня уже многое умеет. С обретением крыльев сможет пускать луч, работать с водным Зеркалом. Борис дождался своей весты. Они тоже оказались друг другу Истинными. Если до оборота Тани они тянулись друг к дружке сердцами, то теперь их связали «половинки» душ. Та же история с Милой и Олевом. Оборот Милы произошёл после обеда. Все наши звери пробежались с новорожденной Рысью по Лесу. Меня и Зарины в это время не было.
Утром Майя ушла в свой Терем. Нужно было принять у Снежинки, Таниной Подружки и ещё одной кобылки роды. Если всё нормально, вечером будут с Волесом.
Студенты и «преподы» в Академиях, школьники в школах. А я со своими работниками готовлюсь к вечернему мероприятию. Деньрожденский торт уже готов. Гордей вырезал из сахарного клубня статуэтки Девы Лебеди и Рыси. У него это выходит мастерски, словно у гномов учился. Торт Гордей украсил вырезанными из пастилы цифрами, геометрическими фигурами.
— «Аня! Аня!» — услышала я призыв Майи. — «Ты срочно нужна! Меня Снежинка к себе не подпускает! Она тебя требует».
Что же такое случилось? Предупредив Руслана с Гордеем, ушла к Майе. Оказалась сразу в конюшне, возле Майи.
— Майя, что случилось?
— Ань, у Снежинки истерика. У неё двойня. Она боится. Тебя потребовала.
— Как потребовала?
— Мыслеобразом.
Я подошла к Снежинке.
— Что, девочка моя? Успокойся, лапушка. Я с тобой.
В голове возникла картинка: на спине Снежинки маленькие настоящие крылышки. Мыслеобраз! Снежинка шлёт мыслеобраз!
— Май, у неё крылья прорезаются! Я Зарину вызову.
— Не может быть! Это чудо какое-то! — Майя кинулась смотреть остальных наших лошадок.
— «Зарина! Зарина! Ты срочно нужна в конюшне Майи. Бросай мозги загружать! Я жду!».
— Хватит кричать, я уже тут, — Зарина зашла в стойло к Снежинке. — Снежиночка, ты нам приготовила сюрприз, да? Что делать, Ань?
— То же, что и делали. Начинаем.
Мы принялись за дело. Сначала «солнечный» массаж. Снежинка подёргивает кожей. Пропальпировала. Вот! Под пальцами на месте уплотнения прощупывается бугорок. Его не было!
— Зарин, чувствуешь?
— Это невероятно! Он увеличивается!
— Сильно массировать не надо. Очень осторожно, мягко. Майя, яблоки, отвар вероники белой, настойку чигиря. Точнее в обратном порядке. Настойку для примочек. Хватит бутылки. Отвара — ведро. Яблоки после родов.
Майя засмеялась.
— Я подумала, что настойку вам.
И убежала. Мы с Зариной продолжали массировать вспухшие и увеличивающиеся в размере места крепления крыльев. Вот кожа натянулась над чем-то твёрдым. Снежинка взвизгнула. Из разрыва кожи полезло тёмное, с сукровичной жидкостью, «крыло». «Крыло общипанной курицы». Крыло выходило медленно, вырастая в размерах. Оно было гибкое, хрящевое. Но оно росло.
Прибежала Майя. Замерла в удивлении.
— Что стоишь?! — прикрикнула Зарина. — Смотреть потом будешь. Готовь примочки.
Майя стала смачивать кусочки ткани и подавать нам. Мы наложили примочки на края лопнувшей кожи. Снежинка постанывала.
— Девочки, у неё роды начинаются, — сообщила нам Майя.
В конюшню вошёл Волес.
— Ну, вы даёте. И крылья отращиваете и рожаете! Всё одновременно!
Мы возились с крыльями, обрабатывали настойкой. Волес с Майей приняли двух малышей, какого-то мышиного цвета. На спинках жеребят болтались безвольно маленькие мягкие крылышки. Снежинка косила на них глаза, тихонько всхрапывала, «мурчала». Зашёл конюх. Они с Волесом подхватили жеребят и вынесли из конюшни. Майя пошла с ними. Понесли к Граалю. Снежинка заволновалась, тревожно заржала.
— Снежинка, золотко, — обратилась я к лошадке, — не волнуйся. Их скоро принесут. Ты молодец! Ты замечательная. Я люблю тебя.
Приговаривала я, обласкивая свою лошадку и посылая ей мыслеобразы. Принесли остужённый отвар, и я поставила ведро перед Снежинкой. Она потянулась мордой к ведру, понюхала, посмотрела на меня.
— Пей, девочка, это тебе нужно для крылышек.
Снежинка начала осторожно цедить питьё, потом смелее и выпила всё.
— Умница! — похвалила я Снежинку, посылая мыслеобразы. — Отдохни пока. Тебе принесут ещё водицы, яблочки и твоих малышей. Слушайся Майю. Мне нужно возвращаться. Меня ждут мои малышки. Я завтра приду, посмотрю на твоих малышей и на твои крылья.
Зарина с улыбкой наблюдала за нами.
— А ты что стоишь? К своей лошадке не пойдёшь?
— Я сходила, ты просто не обратила внимания. Ей ещё месяц до родов. Крылышки у неё тоже будут прорезаться.
Тут заволновалась Танина Подружка.
— Ну, что, Зарина, справимся или позвать двоих? — спросила я, зная ответ.
— Зачем звать. Я совсем не устала, а ты?
— Нет. Пошли.
Когда пришли Волес с Майей, мы уже работали с «крыльями» Подружки. Нас хватило и на третью лошадку.
Домой мы вернулись порядком уставшие и счастливые, порадовав всех новостями.
День рождения Тани и Милы мы отпраздновали традиционно, не придумывая ни чего нового. Самый главный подарок Таня получила утром — крылья Лебеди. И второй подарок ей сделала её Подружка. Завершился праздник объявлением Бориса — теперь Таня его веста. Косу ему плести они ушли в кабинет, потому что на башне очень ветрено и холодно. Олев тоже объявил Милу вестой. Плести косу они отправились в библиотеку.
Зима. Гомозулень. Самый ненастный месяц с холодными дождями. Авроре и Ольхе девятый месяц. Приучаю их к бане. Пою им колыбельную, которую сама сочинила. Не шедевр и, даже, не ахти, зато своя.
Гомозулень — месяц зимних каникул. Студенты и школьники — обитатели Терема — стараются не высовываться «почём зря» на улицу. Рассредоточились, кто в библиотеке засел за изучением древних манускриптов, кто в читальном зале размышляет над шашечными и шахматными партиями. Группа будущих научных сотрудников — химики и физики — во главе с Елисеем устроились в кабинете, что-то там мудрят с теоретическими решениями. Меня не зовут, значит, справляются сами.
Сима с Ярунком и с ребятами из Дарвении копаются с какой-то конструкцией в лаборатории. В общем, все заняты делом, кроме меня. И я расслабленно, лениво слоняюсь по Терему. Нет, мне не скучно. Я отдыхаю, пока спят дочки.
Прошла в танцевально-концертный зал, села на диванчик и смотрю на свинцово-серую небесную хлябь, кисею дождя. Что-то вспомнилось, в голове всплыли, когда-то давно, в другой жизни, написанные мной строчки:
