Карина Демина - Изольда Великолепная
Кайя прав и не прав тоже.
– Надо продезинфицировать, – Изольда перебирала содержимое кофра. – Спирт есть? И еще кровь чем остановить…
Умная девочка доставала флакон за флаконом. Синее стекло – для гнойных ран. Длинный флакон – от расстройства желудка. Нет, это тоже не годится. Это от мозолей… и натертостей… от лихорадки… а вот и правильный флакон. Настойка жгун-травы и заразу выжжет, и сосуды запечатает.
Кайя смочил настойкой кусок ткани и, положив ладонь на затылок, велел:
– Расслабься.
Боль уходит, как вода в песок, оставляя привычную туманную пустоту. И Урфин выворачивается. Он не любит, когда лезут в голову, хотя бы и Кайя.
Тот понимает.
– Ну, терпи, если такой упертый.
Плечо подергивает, но это – скорее эхо, пробивающееся сквозь замороженные нервы. Час-другой продержится. А там – как-нибудь… у Урфина собственные средства имеются.
Вот почему у меня складывается ощущение, что героизм и здравый смысл – понятия взаимоисключающие? И нужна ли была эта победа такой вот ценой?
Урфин, конечно, держится бодро, всем своим видом демонстрируя, что круче его лишь отвесные скалы, а дыра в плече – это так, мелкая жизненная неурядица, в остальном же – все просто прекрасно.
Кайя его бинтует, причем, довольно профессионально. Скажем так, видно, что не в первый раз приходится. Меня же занимает та штука, которую я вытащила из раны. Я вытираю ее от крови и подношу к свету, чтобы получше разглядеть. Похожа на металлический шип длинной с мой палец. Довольно острый, тяжелый и с длинным зазубренным хвостом, к которому прилипли мелкие щепки.
– Это игла, – поясняет Урфин. – Ее иногда прячут в наконечник копья. Когда метят не в щит. Если рука поставлена, то турнирный доспех пробьет… ну или в щель попасть можно.
Полагаю, это вряд ли законно. И совершенно бесчестно.
– Следовало сказать, – отобрав иглу, Кайя взвешивает ее на ладони и разглядывает внимательно.
– Ничего не найдешь, – Урфин пытается подняться, но его шатает. И он опускается на стул. Светловолосый, очень тихий какой-то мальчик подает ему стопку полотенец и миску с водой. Робко пытается помочь вытереть кровь, но шарахается, когда Урфин забирает полотенце. – Гийом не такой дурак, чтобы подставляться. Судьи подтвердят, что копья стояли открыто и кто угодно мог…
Очаровательно. Значит, Гийому все сойдет с рук? И вздох Кайя подсказывает, что мыслит Наша Светлость в верном направлении.
– Ты должен был остановиться, – Кайя закладывает руки за спину. – И потребовать прекратить поединок. Ты рисковал собой… чего ради?
Ух, какой тяжелый взгляд. И Урфин морщится, точно от боли, но не той, которая в руке.
– Я рассчитывал на тебя. И не только я. Ты же видишь, что тут твориться! Я не мешал тебе, когда ты полез играть в эти игрушки, как будто больше нечем заняться. Я наивно решил, что ты поумнел. И понимаешь, что делаешь. А ты по-прежнему делаешь только то, что тебе в данный момент хочется, – Кайя хотел добавить что-то еще, но вовремя остановился.
– Извини. Я думал, будет проще, – вид и вправду виноватый, как у пацана, которого строгий папаша с сигаретой застукал.
– Думал он, – ворчит Кайя уже беззлобно. – Извиниться не хочешь?
– Хочу. Изольда, прости меня, пожалуйста…
И взгляд честный-пречестный, несчастный-пренесчастный. За такой отдают девичью честь с бабушкиным наследством в придачу. Как не простить? Прощу, если пойму, за что. И Урфин поясняет.
– Я должен был отдать приз тебе. Я выступал под твоими цветами, от твоего имени и… не правильно объявлять Прекрасной Дамой другую…
То есть, Урфин выигрывает турнир. Я дарю ему приз. А он мне дарит его обратно? И все остаются счастливы? Нет, с точки зрения поддержания призового фонда в стабильном состоянии тактика выигрышная, но с позиции человеческой логики чувствуется в ней некий подвох.
– …тем более незамужнюю… – добавляет он чуть тише.
– Ну… я не в обиде.
Не отбирать же у девочки подарок в самом-то деле. Но теперь понимаю ее состояние. Умеет Урфин оказывать двусмысленные услуги с рыцарским размахом. Бедняжка теперь мается, что у Нашей Светлости законный приз отобрала и рыцаря увела, причем прилюдно.
– Я действительно не подумал, – Урфин сутулится, обхватывая раненую руку здоровой. Даже в темноте на бледной коже его выделяются белые рубцы. – Мне жаль.
Честно отвечаю:
– А мне – ничуть.
И прерывая нашу милую беседу Кайя становится между мной и Урфином.
– И что ты намерен делать? – а тон какой строгий… чувствую, если у нас будет все-таки дочь, то в личной жизни ее возникнут некоторые затруднения.
– Жениться.
Честный ответ. И несколько неожиданный. Как-то не вижу я Урфина в одомашненном образе. И снова пауза. Долгая такая, настороженная…
– Что ж, – Кайя первым нарушает молчание. – Это неплохой вариант.
– Да?! Вот так просто?
Сколько удивления. Неужели надеялся, что откажут?
– Почему нет?
– Да кто ж тебя знает, – Урфин смеется, но смех вымученный.
А я, устав пялиться на спину Кайя – она хороша, но несколько однообразна – наконец решаю осмотреться. Шатер просторен, высоты хватает, чтобы стоять в полный рост и, верно, при нужде здесь поместится кровать, жаровня и многое из того, что необходимо в походе. В данный же момент с мебелью скудно: стул, стол, сундук. С потолка свисает лампа на цепи, позеленевший от патины канделябр венчает троица свечей. Света хватает, чтобы рассмотреть узоры на пологе, который изрядно выцвел. И швы выделяются.
– То есть ты согласен? А то я тут планы коварные составляю…
– Лучше молчи, – Кайя ощупывает края разорванного доспеха, пальцами разглаживая металл, как будто фольгу. – О твоих коварных планах я точно не хочу ничего знать. Когда?
Пожалуйста, не в ближайшем будущем! Мне бы от собственной свадьбы отойти. Чужую следом я попросту не выдержу, даже при всем моем к Урфину хорошем отношении.
– Через год… через два. Посмотрим. А ты и вправду не против?
– Почему я должен быть против? – Кайя все-таки садится, теперь он видит и меня, и Урфина. – С тобой я буду за нее спокоен. Может, и ты думать начнешь. Я скажу, чтобы подготовили договор о намерениях…
– Я сам, – Урфин облизывает губы. – Иза, ты же не возражаешь?
– Я – нисколько. Но… – меня как-то другой момент во всем этом сватовстве смущает. – Вы бы лучше Тиссу спросили.
Есть у меня смутные подозрения, что Урфин – не герой ее романа, и переубеждать девочку в обратном придется долго.
– Зачем? – Кайя смотрит на меня со странным выражением, не то умиления, не то удивления. Действительно, глупость какая – у невесты согласия спрашивать. Куда ей деваться-то от этакой радости? – Она сама сказала, что подчинится моему решению. И это будет благоразумно с ее стороны.
