Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга 1
Надеюсь, ему нескоро наскучит этот “эксперимент”, потому что мне он не наскучит никогда.
Я думала о единороге остаток времени, что провела в лечебнице, рассеянно просматривая билеты и листая учебники.
Думала о нем в столовой.
В своей комнате, когда переодевалась для тренировки с Саймоном.
По дороге на боевой факультет.
Вспоминала темные переливчатые глаза под белыми, словно подернутыми инеем ресницами. Теплые влажные губы, осторожно касавшиеся моей ладони. Шелковистую гриву под своими пальцами…
И не заметила сразу появившегося передо мной эльфа.
— Добрый день, Илси.
— Добрый… — я едва успела притормозить, чтобы не врезаться в него. — Грайнвилль.
О нем я тоже думала. Давно, еще до единорога. Хотела поговорить, но так и не придумала, как начать разговор. Не спросишь же прямо длинноухого беловолосого нелюдя, притворяющегося моим другом, что он делал в зеркале из моего сна рядом с Элси?
— Ты была сегодня в посольстве, — сказал эльф.
— Была, — признала я, продолжив свой путь.
Грайнвиль пошел рядом. Как показывал опыт общения, иИнтересоваться, откуда ему известно, где и как я провела утро, было бесполезно.
— Что сказал тебе кэллапиа?
— Разве единороги умеют говорить? — удивилась я. Вышло неискренне.
— А как тебе понравилась леди Каролайн? — забыв о предыдущем вопросе, спросил Грайнвилль.
— Она милая, — ответила я сдержанно.
— Лорд Эрентвилль готов сделать своим преемником того, кто станет ее мужем. Это хорошее предложение. А я уже в том возрасте, когда мужчина моего народа может взять в дом жену.
Я резко остановилась и, развернувшись к эльфу, в упор посмотрела в прозрачные глаза:
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Чтобы ты поняла, что я по-прежнему честен с тобой.
— Зачем? — повторила я требовательно.
— Чтобы ты тоже была честна. Ты обижена на меня, Илси?
— С чего ты взял?
— Ты не говоришь со мной как раньше после той встречи.
— Какой? — я снова пошла по тропинке, обходя грязные проталины. — Когда ты поймал мою монетку? Это ерунда.
— Ерунда, — кивнул эльф. — Я говорил о другой встрече. Той ночью, возле бестиария.
Я сбилась с шага, но нашла в себе силы не остановиться. Сердце гулко забилось о ребра. Элси не помнила ничего о ночи, когда ходила в бестиарий. А наутро на ее месте уже была я.
— Не понимаю, о чем ты, — я натянуто улыбнулась.
— Тайны на обмен.
— Что? — я все-таки остановилась и вновь посмотрела в сверкающие льдинки, заменявшие эльфу глаза.
— Тайны на обмен, — повторил он четко и немного торжественно. — Я сказал тебе тайну, а ты скажешь мне свою. Разве друзья так не делают?
Все это было бы смешно…
— Нет, Грайнвилль, друзья так не делают. Люди так не делают. То, что ты открыл мне тайну, не обязывает меня поступать так же.
— Я знаю, — вымолвил он тихо. — На самом деле у нас так же, в этом мы почти не отличаемся, Илси. Но я подумал, что, если сделаю первый шаг… Я тревожусь о тебе. Ты очень изменилась с той ночи, и мне неприятно думать, что в этом есть моя вина.
Что же там произошло? Хотя бы намекнул.
Элизабет пошла в бестиарий, чтобы устроить “сюрприз” Оливеру. Во всяком случае, так она сказала подругам. Может ли быть так, что она соврала Мэг и Сибил и на самом деле пошла туда, чтобы встретиться с Грайнвиллем? Может.
Нет, не может. Тогда бы я помнила. Пусть не саму ночь, которая выветрилась из головы Элси с винными парами, а то, как она договаривалась с эльфом о встрече. Но я ничего такого не помнила. Значит, увиделись они случайно…
— Почему ты думаешь, что в чем-то виноват? — осторожно спросила я у эльфа.
— Потому что помог тебе тогда. Я не должен был этого делать. Ты…
— Была пьяна, — закончила я. Это уж сомнений не вызывало — вспомнить только, как Элси выглядела с утра.
— И это тоже, — согласился Грайнвиль. Шрамы на его щеках зашевелились. Рисунок расплылся на мгновение, а после вновь стал четким, но будто немного другим.
Это отвлекало. Завораживало… Гипнотизировало?
Я отвела взгляд: не хватало выболтать о себе все как на духу, или попасть под неведомую эльфийскую магию.
— Ты молода и неопытна, Илси. В тебе есть кровь моего народа, это дополнительная сила для тебя, но и дополнительная опасность. Мне стоило подумать об этом, но я… — он бегло произнес несколько слов на эльфийском, и я не успела ничего разобрать.
— Что? — сдвинула в недоумении брови.
— Я… заболел твоим вдохновением… Не знаю, говорят ли так люди.
— Не говорят. Но, кажется, я понимаю, о чем ты.
Действительно, что-то вырисовывалось. Оливер сказал, что потратил полчаса, чтобы утихомирить разгулявшихся мумий. С его силой и опытом возиться так долго с заклинанием, сплетенным сопливой третьекурсницей? Странно, что он сам ничего не заподозрил. Наличия у этой третьекурсницы приятеля-эльфа, например, который “заболел ее вдохновением” к розыгрышам и помог создать плетение с использованием эльфийской магии…
Только разве они сочетаются? Магия эльфов и людей? Насколько я знала из того, что в свое время учила Элси, нет. Даже полукровки способны использовать либо людскую, либо эльфийскую магия, в зависимости от того, дар кого из родителей унаследуют. При этом в эльфийских чарах они, как правило, слабы, а если получат в наследство человеческий дар, значительно превосходят по силе чистокровных людей. Значит, Грайнвилль каким-то образом помог Элизабет нарастить мощь заклинания, используя силу эльфийской крови.
А теперь переживает, что она из-за этого изменилась.
— Все в порядке, — постаралась уверить я его. — С утра мне влетело от ректора за оживших чучел, но это уже в прошлом. Не беспокойся.
— Я беспокоюсь не из-за этого, Илси, — выговорил он, пытаясь поймать мой взгляд. — Я боюсь, что новый опыт был преждевременным для тебя. Ты стала странно вести себя после того случая. Говорить странные вещи.
О спасении мира. Да, я помню. Но надеялась, что он уже забыл.
— На меня иногда находит, — улыбнулась как можно беспечнее. — Не обращай внимания. У меня сейчас сложный период. Перевод. Новые дисциплины. Переживания. Сомнения. Не думаю, что это имеет какое-то отношение к тому случаю. Только… — я замешкалась, но все же решила спросить, чтобы окончательно избавиться от подозрений. — Что ты делал у бестиария в ту ночь? Ты говорил, но я уже забыла.
— Ты не забыла, Илси, — покачал он головой, и рисунок шрамов снова неуловимо изменился. — Я ничего не говорил тебе тогда. А ты не спрашивала. Но я скажу тебе сейчас. Это не секрет. Я был в музее. Рисовал горгулий, тех самых. Хотел представить их в полете, но мне это никак не удавалось. До твоего прихода.
