Ненавижу магов (СИ) - Власова Мария Игоревна

– Пенелопа? – чувствую, как маг касается моего плеча, и вздрагиваю всем телом. – Пора уходить, одевайся, у нас мало времени.

– Что случилось? – спрашиваю сдавленно, когда он отходит собирать наши вещи.

– Армия прибыла, они ещё в порту, разгружаются, но, сама понимаешь, совсем скоро будут здесь.

Судорожно вздыхаю, я не ожидала, что это произойдёт так скоро. Стаскиваю с себя халат, Вальтер в ванной сжигает какие-то бумаги, не задаю лишних вопросов, когда захожу туда за ночной рубашкой. Рядом с ней на небольшом столике ещё со вчерашнего вечера лежит его родовое кольцо. Натягиваю рубашку и, мельком взглянув на спину мужа, забираю со столика кольцо. Свитер, штаны, сапоги… руки слушаются, что само по себе неплохо, сердце колотится в испуге. Когда реальность так близко, трудно не бояться. Доходит до того, что не могу застегнуть самостоятельно куртку, это делает за меня Вальтер, с такой хладнокровностью, мне остается лишь удивляться. А что ему в конечном итоге переживать? Это же не его родных приехала целая армия убивать. Останавливается и проводит горящей рукой по моим волосам, высушивая несколько последних локонов. Пока он занят, смотрю на него из-под век, борясь с неуместным желанием поцеловать. Похоже, это не только моё желание, Вальтер еле касается моих губ своими, а затем без лишних слов закидывает наши рюкзаки на спину.

В вестибюле отеля шумно, постояльцы гостиницы ссорятся с ее хозяйкой, мельком слышу что-то о трубах и воде, прежде чем мы выходим на улицу. Морозный воздух освежает, но не избавляет от тревожного состояния. Если последние недели казались мне до невозможности затянутыми, то теперь все происходит слишком быстро. На улице Вальтер сразу же повел меня к конюшне в соседнем здании, и сделал это как-то неожиданно – взял за руку. Он и раньше так делал, но все равно мне почему-то было очень необычно, настолько, что накал переживаний слегка спал. Правда мне не стоило сразу так радоваться, маг оставил меня снаружи, а сам вошел в конюшню и довольно быстро вернулся с черной лошадью.

– Мы поедем на ней? – растерянно посмотрела на животное, судя по всему самое лучшее, которое можно найти в Скале.

– Да, так будет быстрее, – объясняет и, отпуская поводья, прикрепляет наши рюкзаки к седлу.

Нервно кошусь на лошадь, не то чтобы я боялась животных, все-таки выросла в деревне, но с лошадями как-то не сложилось. Когда папа учил на них ездить, я уже была с больной спиной и долго скачек не выдерживала. До моей деревни ехать на лошади несколько часов, вряд ли я выдержу такую скачку, потому и говорила о повозке. Вальтер взбирается на лошадь, а затем и мне помогает залезть, сажая перед собой.

– Куда едем? – спрашивает, направляя лошадь к выходу из города.

Сложно отвечать, когда сидит так близко. Стараюсь сохранить дистанцию, но это сложно, когда он держит поводья, почти обнимая меня.

– Видишь горы там, вдали? – указываю на вершины, что еле видны на фоне серого неба. – Это Северные Близнецы, моя деревушка находится посредине и называется так же.

– Далековато, – признает с недовольством муж, заставляя вспомнить, куда и зачем мы направляемся.

Поездка оказалась не из легких, маг гнал бедную лошадь по заснеженным тропам, как сумасшедший. Хотя в принципе это понятно, нам нужно не только опередить целую армию, но и успеть разобраться с ведьмой. Спина, кстати, порадовала, если раньше уже через полчаса скачки я умирала от боли, то теперь продержалась где-то час, но затем боль стала нарастать. Дошло до того, что перед глазами появились темные точки. Держать спину прямой, отстранившись от мужа, стало невыносимо, как и терпеть такой ритм скачек. Сжала его руку, чтобы привлечь внимание.

– Вальтер, – выдохнула, чувствуя, как кружится голова.

Лошадь плавно остановилась, маг отпустил поводья и лишь после этого осторожно прижал меня к себе.

– Спина? – догадался он, а затем слез с лошади и ссадил меня.

Голова продолжала кружиться, как и никуда не ушла боль, но все равно стало чуть лучше. Правда, когда я попыталась сделать шаг к лошади, то чуть не свалилась, муж подхватил.

– Что? – спрашивает, поддерживая меня и доставая из рюкзака сумку с зельями.

– Вон та мазь, – бормочу, опираясь на него и стараясь прийти в себя.

Он снял свою куртку и усадил меня сверху, поджег кучу листьев неподалеку, чтобы не замерзла. Протянула ему мазь, у меня все равно сейчас не получится самой намазать спину во всей этой одежде. Расстегнула и сняла куртку, но свитер и рубашку оставила, чтобы не околеть. Поежилась от холода, когда Вальтер задрал рубашку со свитером и принялся размазывать крем тёплыми руками. Непривычно, оттого что подставляю ему свою спину, я даже целителю стеснялась ее показать когда-то. Вспомнила, как залечивала его раны на спине и впервые увидела вторую надпись брачной метки.

– Вальтер, – слегка нерешительно зову его, не решаясь сразу напрямую сказать.

– Если бы время на самом деле не поджимало, я бы и правда взял повозку, – зачем-то говорит он, поняв меня явно не так.

– Я знаю, – соглашаюсь слегка рассеянно, – но я хотела попросить тебя кое-что сделать.

– Что?

– Коснись Брачной метки на моей спине, – прошу, понимая, как это странно звучит.

– Зачем? – задает он вопрос, которого я и боялась.

– Просто, – мнусь в нерешительности и понимаю, что не знаю, как объяснить ему свою странную просьбу, – сделай это и все.

Вальтер не ответил, но массажировать, размазывая мазь, перестал. Его пальцы коснулись спины чуть выше, и я затаила дыхание, прислушиваясь к его реакции. Тишина давила на нервы, где-то вдали скрипнула ветка, и я дернулась вперед, отстраняясь от мужа. Почему-то стало не по себе, на мгновение возникла мысль, что он увидел на моей спине такую же вторую надпись, как и я на него. Вот что маг сделает, если узнает, что я тоже ведьма? Точно не знаю, но думаю, вряд ли обрадуется, только упрочится в своём желании избавиться от нашей связи.

– И что там? – не выдерживаю его молчания и слегка оборачиваюсь назад.

Мазь подействовала, боль начала проходить, но вряд ли меня это волновало больше, чем странное выражение лица мужа. У меня даже дыхание перехватило, никогда не видела его таким растерянным.

– Ничего, – отозвался он, опуская мой свитер и рубашку и поднимаясь на ноги, давая понять, что привал закончен.

И как поверить, что там действительно было это «ничего»? Да всё его поведение говорит об обратном. Надеваю куртку, слегка кашляя от холода. Вальтер сажает на лошадь первой, ощущения от возвращения к этой адской пытке не самые приятные. Он надевает, но не застегивает поднятую с земли куртку и быстро садится позади. Мысленно жалею, что вообще предложила сделать что-то подобное, а ещё ужасно нервничаю, не зная, что он такого прочитал на моей спине, что ведет себя теперь так. Он берет повод в одну руку, второй заставляет откинуться на него, почти что лечь. Теперь понятно, почему он куртку не застегнул: чтобы мне теплее было. Остальной путь мы проделали в молчании, во время которого я пыталась сильно не нервничать. Солнце уже садилось, когда мы подъехали к моему дому на окраине деревни. Никогда ещё такое отдаление от остальной деревни меня не радовало.

– Твой дом? – наконец спросил муж, оглядывая наше хозяйство.

В ответ решила промолчать, я уже не была уверена, что могу называть это место домом. После поездки все мышцы болят, но спина хотя бы не так сильно. Сама слезть с лошади я бы не смогла, но мне и не дали. Маг снял и даже хотел подхватить на руки, но я отказалась.

– Все в порядке, я сама могу идти, – соврала без зазрения совести, тайно радуясь, что заборчик не далеко, могу на него опереться.

За забором на улице никого не оказалось, только в доме горит свет. Гараж закрыт, куры гуляют, вместо того чтобы в курятнике сидеть, перед домом разбросаны игрушки, корыто для коров превратилось в ледяной бассейн для лодочек из бумаги. Такое чувство, что за четыре года с такими хозяевами жизнь покинула наше подворье. Вздохнула тяжело, гараж закрыт, значит, папа или у соседей, или спит пьяный дома. Чувствую себя подростком, поздно ночью вернувшимся с гулянки, вроде как рада оказаться дома, но очень боюсь реакции родителей на свое появление. Тяну с заходом в дом, сразу отправляю лошадь в сарай. Коровы все живы и здоровы, что само по себе удивительно, но в сарае грязь, и я по старой памяти непроизвольно тянусь к метле с лопатой, дабы убраться. Боль и стыд перед магом не дают старым привычкам мной овладеть. Вряд ли он рад оттого, что его жена почти половину своей жизни провела, убирая навоз и выполняя тяжелую домашнюю работу. Стоит нам отойти от сарая, как задняя дверь открывается, и на улицу выбегает ребёнок. Мальчик с темными волосами и зелеными глазами, такой же милый, как я его помню, мой маленький братик. Он бежит по снегу, пока не падает лицом вниз и не начинает плакать. Со стороны это выглядит чуть комично, подхожу к нему, хочу поднять, но вспоминаю слова матери и остаюсь стоять рядом. Его поднимает Вальтер и даже отряхивает от снега, правда затем очень грозно говорит, что нельзя бегать, не смотря под ноги, от чего Ерик снова заливается слезами и убегает, но уже в дом. На моем лице на мгновение появляется улыбка, когда представляю, что Вальтер так нашего сына отчитывает. Улыбка почти сразу же тает под весом реальности и злым взглядом матери на пороге дома.