Юлия Цыпленкова - Космическая одиссея Инессы Журавлевой
Бабушка скрестила на груди руки и прищурилась, с неодобрением глядя на аттарийцев, которые зависли перед коллажем в недоумении.
— Инночка у нас всегда была особенной, — с намеком произнесла она.
Мужики снова посмотрели на коллаж, переглянулись и одновременно указали на меня любимую. Первой брачной ночи им это не вернуло. Зоя Леопольдовна разочарованно вздохнула и позволила им пройти еще немного.
— Следующее испытание, — прибила она Диму, и тот ме-е-едленно обернулся.
Рома его тут же повернул ко всем спиной, а я разглядела первую чешуйку.
— Что еще? — спросил Грейн, чуть ли не с ненавистью глядя на мою соседку.
Она резво взлетела до дверей квартиры моих родителей и подбоченилась. Я рассмотрела мишень для игры в дартс, на которой были прикреплены бумажки с причиной для женитьбы. Озвучиваю: 10 — сердце подсказало, 9 — по любви, 8 — мама посоветовала (угу, мама бы ему посоветовала, конечно), 7 — скучно стало, 6 — невеста заставила (невесту саму в брак загоняют, правда, невеста не против, а очень даже «за» и теперь тихо звереет, потому что никак своего жениха не дождется), 5 — боюсь ночевать один (да-да, именно так, он вообще предпочитает шумную компанию), 4 — из любопытства (ага, легары такие любопытные, как кошки), 3 — глупый был (был, не был, а кровь змеиная выбор сделала), 2 — по расчету (без комментариев), 1 — сам не знаю. В общем, понаписали.
— Что делать? — хмуро спросил Дима.
— Куда попадешь, там и причина, по какой женишься, — огласила Зоя Леопольдовна.
Ардэн забрал дротики и со скоростью автомата Калашникова всадил все в десятку. Зоя открыла рот, кто-то из красавиц восторженно выдохнул, и бабушка оттеснила бедром мучительницу — затейницу.
— Иди, купец, за товаром, — осклабилась бабуля.
Первым к дверям рванул отец.
— Запей лимончик-то, — сказал сердобольный тесть.
— И водички, — подала стакан тещенька.
Вот вам и хлеб-соль. Я кинула на себя взгляд в зеркало. Оценила облегающий лиф, невесомость юбок, ажурность фаты и вздохнула — королева!
— Постой, жених, — рванула следом Зоя Леопольдовна.
— Нет! — натурально рыкнул Ардэн и вошел в комнату. — Радость, — восторженно выдохнул он.
За его спиной гулко сглотнул Рома.
— Черт, что-то я поторопился с постоянным союзом, — вырвалось у него.
Дима осклабился, глядя на приунывшего Грейна. Я перевела взгляд с Димы на Рому и подумала: «Зря я трусики надевала, до ЗАГСа бы дожили. Хорошие трусики-то».
Глава 29
Зря переживала, Надька сохранила и мои трусики, и прическу, и платье, под подол которого не залезла ни одна наглая аттарийская длань. Зато сколько сожаления было написано на двух идеальных физиономиях, когда свидетельница упала на переднее сиденье и радостно осклабилась, вывернувшись в нашу с мужиками сторону. Ага, мужики уселись с двух сторон от меня, стиснув своими могучими телами, но кого волнует, что я стала похожа на камбалу?
— Ты такая красивая, — шепнул мне Рома, когда Ардэн гордо выносил свою добычу из дома. Кого в дом вносят, а меня вынесли.
— Лучше всех, — улыбнулся Дима.
Я скромно промолчала, моя корона только что пустила корни, укрепляясь на веки вечные. А у кого бы не укоренилась, если на тебя смотрят с обожанием два эталона мужской красоты? Рома честно пытался смотреть по сторонам, делая вид, что он тут всего лишь свидетель, но я, то и дело ловила его взгляды, в которых смешивалось столько эмоций, что Ардэн, в конце концов, не выдержал и зашипел на него, призывая к порядку.
— Не унывай, синеглазенький, — похлопала его по плечу бабушка, когда мы с Димой садились в машину, — Инночке ты тоже нравишься. — На мгновение задумалась и сверкнула новым протезом. — Дай, бабушка тебя на удачу поцелует.
Рома послушно нагнулся к ней. Бабуля облобызала Грейна в обе щеки, потом он ее, ослепил улыбкой и нырнул в машину.
— Элка, валидолу! — простонала бабушка. — А лимочник там остался? Нет? Тогда валидолу.
Машина была нанятой, но не лимузин, потому в салоне сидели только мы и Надька, пожиравшая глазами, то Рому, то Диму. Водитель завел двигатель, и мы отправились в ЗАГС, где началась вторая часть Марлезонского балета. В общем-то, особо придраться не к чему, разве что к тому, что стоило нам выйти из машины и подняться по ступеням, на которых фотографировалась другая свадьба, как фотограф горестно застонал. Просто на снимке вся женская половина, включая счастливую невесту, вывернулись на двух гуманоидов. Надька обернулась, скривила жуткую рожу, показывая язык заглядевшимся дамам, и гордо прошествовала в двери, которые придерживал Рома, пропуская ее.
Повальный ступор продолжался, пока мы шли до комнаты ожидания, где сидели еще две пары. Женихи окинули мрачным взглядом моих Ардашева с Граниным и увели своих упирающихся невест, у которых началось обильное слюноотделение. Нет, все-таки аттарийцы сволочи со своей многовековой селекцией. Это же преступление так вводить в искушение наших женщин, привыкших к поговорке, что мужчина должен быть чуть красивей обезьяны.
— Шампусика? — деловито спросила Надька, добывая из своей сумки бутыль шампани. — Для смелости, — подмигнула она почему-то Роме.
— Рано, — отрезала я. — Скоро там наша очередь?
— Через пятнадцать минут, успели, — ответил Дима, устраивая меня на своих коленях.
Рома привычно сел рядом с нами, Надька рядом с Ромой, вплотную прижавшись к нему.
— Места мало, — ответила она на удивленный взгляд Грейна.
Рома усмехнулся, разглядывая пространство за седалищем моей свидетельницы, и встал. Она разочарованно вздохнула. Вскоре к нам присоединилась еще одна пара. Нас они сразу не заметили, были заняты страстным поцелуем. Мы пронаблюдали сначала зад невесты, и сжимающие его руки жениха. Потом появилась вся невеста и половина жениха. Они томно постонали в дверях и двинулись дальше.
— Кхм, — возмущенно кашлянула Надька.
Руки жениха переползли с зада на спину невесты, они отлепились друг от друга и обернулись.
— О-о-о, — произнесла невеста, обозрев сначала Рому и присоединившуюся к нему возмущенную Надежду, затем Диму со мной на коленях. — Ого-о-о.
— На, охладись, — сунула ей Надька бутылку с шампанским.
— Да мы уже, — осклабилась невеста и чуть покачнулась.
Жених отловил свою ненаглядную и уволок к другому диванчику, на котором усадил ее к себе передом, к нам задом и зафиксировал лицо ладонями, возвращаясь к прерванному занятию.
— Это от волнения, наверное, — решила вдруг сменить гнев на милость моя подруга.
— Угу, — кивнул Рома. — Они выглядят очень… взволнованными.
