Франциска Вудворт - Невеста
— Чтобы она отказалась от брака, а ещё лучше вас отравила, — беспечно улыбнулась она ему. — Тогда бы договор между нашими народами стал невозможен. Жаль, что Алитера постоянно переходила мне дорогу, и после общения с ней эта дурочка возомнила себя будущей Правительницей. У меня было огромное желание испробовать яд на ней, но она мне была ещё нужна.
— Нужна? Зачем?
— Я решила, что если не удастся избежать свадьбы, самой вас отравить и подбросить яд ей. Тогда бы я подставила её и лорда Когана. Это было бы даже намного лучше.
— Ваша подопечная знала, что яд у вас. Вы не боялись, что она вас разоблачит?
— Нет. Тогда бы ей пришлось признаться, что она знала и молчала. К тому же я всегда могла сказать, что яд у меня украли.
— Зачем вам всё это было нужно?
— Мне надоело быть на вторых ролях, и он обещал, что если я справлюсь с этим делом, то стану его женой. Я должна была доказать, что достойна стать супругой Главы Клана.
— И кто же тот счастливец, чьей женой станет такая красавица?
Какая-то тень промелькнула по её лицу, и взгляд стал чуть более осмысленным. Было такое ощущение, что она не смогла сосредоточиться на какой-то мысли, и она ускользнула. Лицо вновь приобрело безмятежное выражение. Улыбка Маргьетты стала запредельной и вся она как будто засветилась от комплимента:
— Лорд Торк, — смущённо произнесла она и неожиданно закашлялась, резко побледнев. Кашель не прекращался, а из её глаз потекли кровавые слёзы.
— Что с ней? — повернулся Его Высочество к вампирам.
Ответил один из дипломатов:
— Она больше ничего не скажет. Всё указывает на то, что она принесла клятву верности на крови, а сейчас её нарушила. Её же кровь восстала против неё.
В подтверждение его слов изо рта Маргьетты хлынула кровь, и она упала на колени. С брезгливым видом принц отступил от красной лужи на полу, что стала образовываться под женщиной. Он сделал знак стражникам и те сняли с её головы Венец Истины. Лучше бы они этого не делали, так как осознав, что с ней происходит, Маргьетта пронзительно завизжала, давясь кровью. Это было настолько ужасно, что я отвернулась, уткнувшись в грудь Люциана, и зажмурив глаза, зажала уши руками. Люциан прижал мою голову к себе, даря поддержку. Маргьетта была той ещё гадиной, но такого я бы ей не пожелала.
— Жаль, не успели узнать, были ли у неё сообщники, — как сквозь вату услышала я безразличный голос принца, как будто ничего такого не происходило, как будто у его ног никто не умирал, заливая всё кровью. Я поняла, что несмотря на всю его красоту, более отвратительного существа я не встречала.
Когда стихли булькающие звуки и хрипы, я сделала движение отстраниться, но Люциан сказал:
— Лучше этого не видеть.
Конечно же, я так и послушалась. Чёрт меня дёрнул оглянуться и посмотреть на останки. Маргьетта лежала сломанной куклой, превратившись в мумию. Казалось, вся кровь покинула её тело, разлившись лужей вокруг него. Частично её впитало платье, и на белой ткани появились причудливые кровавые узоры. Принц уже стоял рядом с отцом, и они что-то обсуждали с вампирами.
Посмотрев в другую сторону, увидела растерянную Хризею, которая стояла с жалким видом одна и не знала что делать. Несмотря на всё произошедшее, мне стало её жаль. Положение девушки незавидно. Ещё утром она была сияющей и счастливой невестой, а сейчас её статус под вопросом. Обвинения ей вряд ли предъявят, но останется ли она после всего невестой, неизвестно. Будет огромным позором, если её вернут домой и заменят другой.
Высвободившись из объятий Люциана, я обошла кровавую лужу, подошла к ней и обняла её, притянув к себе. Хризея пребывала в шоке и как будто застыла. Тяжело пережить крушение всех иллюзий. Можно было предположить, что для неё стало ударом узнать, что ею манипулировали, да и подстава от жениха не могла пройти без следа. К тому же она наблюдала ужасную смерть своей наставницы, и никого не оказалось рядом, чтобы её поддержать.
— Ничего, всё будет хорошо, — погладила я её по спине. Она чуть обмякла в моих руках и плечи её задрожали.
— Помни, из какой ты семьи, — тихо прошептала ей. — Ты сильная и со всем справишься с достоинством.
Зарождающаяся истерика пропала на корню, плечи дрожать перестали, и она глубоко задышала, овладевая собой. Когда Хризея отстранилась от меня, я испытала за неё гордость. Глаза её были сухи, спина безупречно прямая и подбородок горделиво поднят.
— На твоём бы месте я запомнила и поделилась с отцом информацией о том, кого сегодня не оказалось рядом с тобой, — бросила я недружелюбный взгляд на дипломатов. Надо же, кое-кто меня даже услышал, и в глазах появилась тревога.
Хризею рано списали со счетов. Как бы там ни было, но её отец состоит в Совете и Глава одного из сильнейших кланов. Они бросили его дочь, а такие люди мстительны и всепрощением не страдают. Я скрыла удовлетворённую улыбку, когда вампиры неожиданно «вспомнили» о её существовании и поспешили в нашу сторону. Вместе с ними подошёл и принц. Он выразил понимание, что после всего произошедшего она, вероятно, хочет отдохнуть и попросил сопроводить её в покои. Под вежливыми словами скрывался приказ.
— А что будет с ней? — указала я на тело. На меня все непонимающе уставились. Может они могли вести себя так, как будто здесь не валялась в крови женщина, но меня это коробило. — Её же надо похоронить или вернуть останки родным.
— Почему вас заботит тело предательницы? Вы же слышали об её планах. — На меня с недоумением посмотрел Его Высочество.
— Да кому нужны её кости?! — пренебрежительно отозвался один из вампиров.
— Например, родным, — ответила я тому, игнорируя вопрос принца.
— Она позор для семьи.
— Но была кому-то дорога. Отчего вы решаете за её родных?
— Что вам за дело до предательницы? — настойчиво повторил вопрос принц, привлекая моё внимание и ожидая ответа.
— Не нам её судить и забрасывать камнями.
— Камнями? — приподнял он бровь.
Я выругалась про себя, так как здесь о христианстве не слышали и понятия не имели, что я имела в виду.
— У нас есть такая поговорка. Она возникла после одного события. Люди ополчились против одной женщины, называя её распутницей, и предлагали забить камнями недостойную. Это увидел один… мудрец. Ему стало жаль женщину, которую была готова растерзать толпа и тогда он сказал: «Кто без греха, пусть первый бросит в неё камень». Все оскорблявшие её опустили камни и разошлись.
— У меня создаётся впечатление, что лично вы готовы всех пожалеть, — чуть ли не с укором ответил на это он.
— А у меня складывается ощущение, что некоторым это чувство неведомо.
