Дарья Кузнецова - XXI век не той эры (СИ)
— В том числе, — уклончиво ответила девушка, усаживаясь в соседнее кресло. — Но после вчерашнего её этот вопрос мало интересует.
— Понятное дело, не до того… Как она, кстати, себя чувствует?
— Да всё в порядке, — отмахнулась Вера. — Ранение неприятное, но там не так сложно восстановиться. Лечится. А про «не до того» ты не права; просто вчера была получена очень наглядная демонстрация результатов. Сложно, знаешь ли, было не заметить, как Бич Терры трясётся над одной хорошо тебе известной женщиной, — договорила она уже со смехом: видимо, оценила выражение моей скептически перекошенной физиономии. — Ну, шучу, шучу, не пугайся. Заметить это было сложно, — и девушка опять захихикала. — Не смотри на меня так, он действительно очень переживает, и это было видно. Тем, кто его хорошо знает.
— А ты откуда знаешь подробности, тебя же там вроде бы не было?
— Это моя работа, — загадочно улыбнулась девушка. Но мне почему-то стало понятно, что дальше расспрашивать на эту тему не стоит.
— Вера, а, может, ты мне ответишь на два важных вопроса? — с надеждой воззрилась я на неё, меняя тему. Девушка подбодрила меня вопросительным взглядом и кивком. — Во-первых, как можно завести кошку?
— А, во-вторых? — удивлённо вскинула брови девушка.
— Со вторым сложнее, — вздохнула я. — Я просто хотела спросить совета, где можно найти… круг общения, что ли? А то я сижу целый день на одном месте, работа моя никому даром не нужна, а бездельничать я совершенно не умею, так и со скуки озвереть можно.
— А ты кем работала-то? — хмыкнула Вера.
— Переводчиком. Понимаешь, в наше время…
— Не трудись, я знаю, что это значит, — улыбнулась она. — И с каких языков ты переводила?
— Английский, он вроде гэльского, немецкий и французский.
— То есть, информация о том, что ты знаешь только свой язык, а на других не понимаешь, устарела? — довольно сощурилась она. Причём у меня создалось впечатление, что ответ на все свои вопросы она и так знала, и просто проявляла вежливость. С другой стороны, я же через цалю все учебники читала, при желании можно было проследить.
Я озадаченно пожала плечами.
— Ну так, в общих чертах. Гэльский понимаю, норманнский теперь тоже неплохо, романский я и до этого понимала, потому что учила его. Эллинский посложнее, но тоже шансы есть. Только тольтеки, хинду и ямато вызывают затруднения; эти три очень уж далеки от знакомых мне, приходится совсем с нуля начинать. Но определённый прогресс есть.
— И Ульвар об этом не знает?
— Да мы в принципе не очень много разговариваем, — я пожала плечами. — Его сложно назвать общительным человеком, — не удержалась я от усмешки.
— Это хорошо. А чем бы тебе хотелось заниматься?
— Я об этом не думала, — растерялась я. Какой-то странный у нас разговор получается, на допрос похожий. Или на собеседование? — Судя по вашим реалиям, никакое интересное занятие мне не грозит; сидеть дома да вышивать крестиком.
— Дай угадаю, такой вывод ты сделала со слов и действий сына Тора? — захихикала Вера.
— Кхм, — не сразу найдясь с ответом, смущённо кашлянула я. — Нет, я, конечно, понимаю, что он тот ещё показатель. Но не может же он настолько радикально ошибаться?
— Ну, справедливости ради стоит отметить, исключений действительно не так много, — иронично улыбаясь, созналась она. — Но не потому, что кто-то кому-то что-то запрещает. Просто у большинства нет ни времени, ни сил, ни желания. А в остальном — есть я, есть матушка.
— Небольшой процент, — хмыкнула я.
— Я просто не так выразилась, — досадливо поморщилась Её Высочество. — Такие, как мы, есть, хоть нас и немного. Даже среди низших слоёв населения попадаются такие люди. Я это говорю к тому, чтобы ты поняла: никто искусственных препятствий возжелавшей работать женщине чинить не будет. Просто ей самой будет трудно справиться. Так что чаще всего те, кто желают работать, выбирают такие специальности, которые позволяют работать, не выходя из дома. Среди программистов, например, много женщин.
— Мне кажется, или ты меня сейчас уговариваешь на что-то вполне конкретное? — рассеянно нахмурилась я.
— Вроде того, — улыбнулась она. — Мы просто обсуждали вчера с Императрицей перспективу общения с лиепчи, и решили, что твоё участие будет нелишним.
— Это почему? — опешила я. И зачем она меня, в таком случае, расспрашивала, если и так в курсе всех моих занятий, и вчера они уже всё решили? — Я просто переводчик, я не специалист по инопланетным видам. И вообще, всё, что я про этих ваших лиепчи знаю, это то, что они внешне похожи на людей и мы с ними воюем.
— Ну, информацию, какая есть, мы предоставим, это не проблема, — отмахнулась она. — Они просто в срочном порядке запросили мира, и сейчас наши решают, на каких условиях на этот мир соглашаться, и соглашаться ли вообще. Императрица настроена на перемирие, да и остальные тоже больше склоняются к нему; на один фронт будет меньше, всё легче. Там сейчас проблема, скорее, в том, что доверия они не внушают, и все спорят, стоит ли идти на такой риск: один-то раз они нас уже предали.
— Это всё интересно, но какое отношение они имеют ко мне? — я предприняла попытку вернуть собеседницу в изначальное русло.
— К тебе… — она задумчиво хмыкнула. — Матушка, понимаешь ли, тоже не очень любит психологию наседок. К тому же, ты её заинтересовала; сама понимаешь, все прежние лица хорошо знакомы, а так чтобы появился кто-то новый, да ещё и довольно неординарный, в ближайшем окружении — это большая редкость. И она очень хочет приставить тебя к какому-нибудь интересному и полезному занятию, чтобы создать тебе благоприятные условия для личного роста. А тут занятие действительно подходящее; ты же имела дело с чужими культурами, и, насколько я могу судить, тебе это нравилось?
— Да, но ведь у вас тут…
— Для меня, да для каждого из нас, все восемь культур не чужие. Не свои, но мы растём с этими знаниями с самого детства, и принять что-то новое… не то чтобы невозможно; просто могут быть некоторые накладки. Не буду врать, без тебя тоже прекрасно обошлись бы, но твоё участие лишним не будет. Ну и, кроме того, у тебя ведь есть практика изучения чужих языков? Вот и этим тоже займёшься. Точнее, с этого, думаю, стоит начать. У нас есть приборы, которые подбирают толкование понятий по смыслу, но до изучения языка мы так и не успели добраться. Точнее, работы начались, но потом лиепчи выступили против нас, и договариваться с ними стало неактуально.
— Я, честно говоря, сомневаюсь, что от меня будет много пользы. Но отказываться глупо; есть ощущение, что это мой единственный шанс, — усмехнулась я.
