Кристин Фихан - Темный страж
— Ты хочешь меня, Джексон? — тихо спросил он, от желания его голос был хриплым.
— Очень, — ответила она, с трудом выдавив из горла слова. — Я хочу тебя Люциан. Хочу ощутить тебя в себе, хочу, чтобы твоя кровь текла во мне, чтобы твое тело находилось во мне, — она не лгала. Больше всего ей хотелось ощутить, как его тело овладевает ее. Тепло пещеры было в ее теле, было вокруг нее, ее горло жаждало ощутить его кровь. Она хотела его именно таким, твердым, страстным, желающим ее. Она хотела, чтобы эти картины постоянно присутствовали в ее сознании.
Джексон еще сильнее откинула голову назад, в то время как он склонился над ее телом, одной рукой привлекая его голову как можно ближе к своей, чтобы можно было найти его горло, его крепкую мускулистую шею. Джексон безошибочно нашла его пульс, неистово бьющийся, красноречивое доказательство его возбуждения. Своей спиной она чувствовала тепло его кожи, мускулы его груди, биение его сердца в одном ритме с ее. Она сильнее прижалась своей грудью к его ладони, ее бедра подхватили ритм его пальцев. Ее рот двигался по его бьющейся жилке, выдыхая теплое соблазнение, отчего, как она почувствовала, под ее кружащимся язычком подпрыгнул его пульс. Она плотнее прижалась к нему, чтобы почувствовать силу его возбуждения через ткань их одежды. Ее зубки покусывали, царапали, дразнили. Джексон улыбнулась, когда он простонал и предложил ей свое горло, когда его рука сильнее сжала ее нежную грудь, когда его пальцы вошли еще глубже. Ее тело соблазнительно сжалось вокруг его пальцев, вбирая его глубже, сильнее надавливаясь на его ладонь. Она двигалась в беспокойном, бессмысленном приглашении.
На его огромное желание она ответила старым как мир способом их народа: глубоко погрузила в него свои зубы, в результате чего раскаленные добела молнии затанцевали по его телу, по ее, захлестывая их огненными всполохами. Он снова простонал, этот звук, эротически-хриплый, вырвался из его горла, когда ее бедра двигались по его руке, когда ее тело задрожало от наслаждения. Ощущение ее рта сводило его с ума. Его слаксы слишком сильно стесняли его чувствительную кожу, становясь все теснее и теснее, по мере того, как его член увеличивался от желания. Она кормилась так чувственно, ее тело двигалось туда-сюда возле его, ее ягодицы прижимались к нему, соблазняя, искушая.
Потом она развернулась в его объятиях, закрывая следы укуса поглаживаем язычка, ее руки легли на пуговицы на его брюках, костяшками пальцев лаская его теплую кожу. Его рука нашла ее волосы и сжала их в кулаке, в то время как он закрыл свои глаза и откинул голову назад, впитывая свободу, когда его член вырвался наружу — горячий, пульсирующий, толстый и напряженный. Ее ногти слегка пробежались по нему; ее пальцы скользили по нему именно так, как он и воображал. Ее руки прошлись по его талии, по его плоскому твердому животу, большие пальцы захватили его брюки и стащили их с бедер. Ощущение ее рук сводило его с ума. Сам воздух вокруг них стал тяжелым от их смешанных запахов, от силы их желания.
Благодаря его сознанию, присутствовавшему в ее, она точно знала, чего он хочет, чего требует его тело, что подведет его к краю. Тело Люциана задрожало, когда ее язычок поймал капельки пота, скатывавшиеся по его животу, прошелся по их следу и еще раз нашел его член. Он напоминал железо, обтянутое бархатом, был горячим и желанным.
Рот Джексон был узким, влажным и совершенным, куда он беспомощно вновь и вновь входил, сжимая в кулаках ее волосы. Когда он бросил на нее взгляд, представшее перед ним зрелище было невероятно эротичным: ее блузка была распахнута и груди свободно подавались вперед, ее соски были напряжены, тонкая, почти прозрачная юбка, открывала ее ноги и бедра. Ее руки двигались по нему, не останавливаясь, оценивая его вес, впиваясь в твердые мускулы его ягодиц, пробегая вверх и вниз по его бедрам. Она выглядела эротично-красивой и доставляла им обоим такое невиданное наслаждение, что он подумал, что запросто может сгореть в пламени.
Он был вынужден поднять ее, прижать к своему сильному телу, крепко удерживая, чтобы можно было прочувствовать каждый дюйм ее атласной кожи. Под его изучающими руками она была такой хрупкой, изящной, настоящей женщиной, и он прошелся по каждой линии, каждому изгибу, запоминая их. Он обнаружил, что шепчет ей на древнем языке слова любви, ободрения, слова, которые он до этого никогда и никому не говорил за все века своего существования.
Эти слова были для нее. Слова, смысл которых поймет лишь она. Что он любит ее, любит каждый дюйм ее тела, боготворит ее телом, разумом и душой. Его руки были нежными, когда он осторожно положил ее на спину, создавая мягкую постель из богатой земли и используя газовую юбку вместо простыни. От вида ее, лежащей здесь и смотрящей на него так доверчиво, так любяще, у него перехватило дыхание. Время и пространство отступили. Осталась только Джексон. Ее жажда его, ее голод, направленный на него, проступающий в ее глазах, на ее лице. В ее сознании. Куда бы он ни направился, она последует за ним готовым к сотрудничеству партнером.
Люциан склонил голову к ее груди, наслаждаясь ощущением ее кремовой кожи. Он хотел посвятить всю эту ночь занятию любовью. Возможно, и следующий подъем также. Он хотел насладиться роскошью брать ее снова и снова, без спешки, без страха, что им помешают. Ему хотелось иметь время учить ее, дразнить ее, угождать ей. Ему хотелось познать всю красоту их совместной жизни. Заниматься любовью с ней раз за разом. Его руки заскользили по ее ногам, бедрам.
— Ты хотя бы представляешь, как важна для меня? — его черные глаза прошлись по ее лицу, осмотрели ее тело, в его глазах горел огонь, и тлело желание.
Она улыбнулась, ей нравилось то, как его глаза поглощали ее с таким голодом, с таким неистовым желанием. Его тело было твердым и напряженным, излучая настойчивое требование. Его руки ласкали ее бедра. С легкостью перевернув ее, он начал изучать чистую линию ее спины, крошечную талию и упругие ягодицы. Люциан склонился над ней, накрывая ее изящное тело своим. Его зубы прикусили ее плечо, его руки прошлись вдоль ее ребер, мягкой груди, изгибов бедер, гладкой линии ее округлой ягодицы. Он схватил ее за бедра, поднимая и прижимая спиной к своему ноющему члену. От одного ощущения ее атласной кожи, ее тела, расплавленная лава растеклась по нему, пламя затанцевало на его коже.
— Я хочу тебя, ангел, прямо сейчас, — тихо пробормотал он, его бархатисто-черный голос омыл ее подобно его рукам, поклоняющимся ее телу.
Он навалился на нее, прижимаясь как можно ближе, его рука еще раз нашла ее влажное, манящее тепло, убеждаясь, что она готова. Он прижался к ее кремовому входу, горячему и скользкому. Она была тугой, ее нутро крепко обхватило его, когда он проник глубже, вторгаясь в ее тело своим, его руки удерживали ее бедра на месте, в то время как он все глубже и глубже зарывался в нее, длинными твердыми толчками чистого экстаза.
