Надежда Башлакова - Мгновение длиною в бездну. Рождение Топаз. Книга 1
— А невинных людей не жалко? — Полюбопытствовала Топаз.
— Жалко. — Невозмутимо ответил Кий. — Но, что поделаешь? Зато после того, как они ему накостыляют, у этого корчмаря пропадёт всякая охота проезжих людей обижать. А вдруг кто–то помстительнее нас окажется? Да и людская молва возымеет своё. Ну, кто, скажи мне, захочет останавливаться у корчмаря, после принятия пищи у которого, люди три дня не могли отойти дальше десяти метров от придорожных кустов?
— И то верно. Но насколько же это не похоже на тебя, Кий.
Слова те отчего–то больно резанули слух.
— Алгорн бы одобрил. — Обиженно насупился лекарь.
— Да, пожалуй, Алгорн бы одобрил. — Согласилась Топаз.
Дальше они ехали молча.
Остановившись на ночлег, они быстро перекусили, при чём Кий такими жадными глазами пожирал куриную ножку припасённую запасливой Топаз, что девушка не выдержала и отдала её ему всю, целиком. О чём, впоследствии, ни чуть не пожалела.
Они поняли, что что–то не ладное, когда Кий уже во второй или в третий раз побежал в кусты.
— Кий, ты мне спать мешаешь. Не вылась из своих кустов вообще, пожалуйста. — Сонно пробормотала Топаз, натягивая на голову одеяло.
— Хренова ножка, стала мне уже поперёк горла. — Пожаловался лекарь.
— А мне кажется поперек, но несколько другого места, что находится в противоположной стороне от горла. — Послышался голос из–под одеяла.
— Смеёшься, да?
— Нет. Просто радуюсь, что я натура не жадная и соизволила не просто с тобой поделиться, а полностью уступила сиё произведение кулинарного искусства. А то бы с окрестными кустами ты знакомился поближе не в полном одиночестве, а в моём сопровождение. — Лениво ответила Топаз.
— Я был бы не против, чтобы ты составила мне компанию. — Мстительно заявил лекарь.
— Обойдёшься, я спать хочу…. Твою мать, Кий. Твои шуточки? — Топаз поспешно выбралась из–под одеяла, и направился в противоположный, от выбранного Кием, маршрут.
— Кий, ещё одна такая выходка и я за себя не ручаюсь. — Злая, растрёпанная и замёрзшая, Топаз вернулась, вытянувшись в струнку и со сжатыми от злобы кулаками.
— Но я здесь действительно не при чём. — Совершенно искренне пожал плечами Кий, вот только верилось почему–то ему с трудом.
Топаз вновь забралась под одеяло.
— Ты же сам это всё наколдовал, возьми и расколдуй. — Посоветовала девушка, вновь погружаясь в блаженно–лакомую дрёму.
— Думаешь, не пробовал? — Тяжко вздохнул лекарь. — Но видно курочка и правда была приготовлена не совсем по правилам или умерла своей смертью от старости или болезни. И второе более вероятно, так как особой жёсткости я в ней не наблюдаю. Так что моё колдовство тут бессильно.
— Ага, — поддакнула Топаз, — всё что могло, оно уже сделало несколько часов назад.
Топаз упорно верила, что дело здесь было не в самой курице, а точнее даже не в её приготовлении, а в том, что Кий просто никак не мог расколдовать, самим же наколдованное и в этом ему было стыдно признаться.
— Будем надеяться, что завтрашний день пройдёт для меня более спокойно. — Примирительно произнёс лекарь.
— Видно боги не одобряют месть. — Предположила Топаз.
— Смотря какие. — Протянул Кий в ответ.
— Те, в которых веруем мы.
В дружественную им деревню, где не очень давно и не очень недавно Кий с помощью Топаз принимал роды, они въехали ещё утром и не думали там особо задерживаться, так, отобедать и в путь. Но не тут–то было. Благодарные папаша и дед трёхмесячной Кийяночки, вновь устроили праздник в честь желанных гостей. И, как водится в словенском народе, без грандиозной попойки и её неизменного спутника похмелье не обошлось.
— Где та сволочь чернявая, что с вами прошлый раз была? — Спросил рыжеволосый молодой кузнец, подсев за стол к Кию и Топаз. — Гадина та бесчестная, что только и может, что чужих невест бесчестить, да брюхатить?
— Погиб в не равном бою. — Тихо произнёс Кий, косясь на Топаз.
— Спасая мне жизнь. — Так же тихо добавила девушка.
Рыжий внимательно посмотрел на одного собеседника, потом на вторую, не шутят ли? Нет, видно не шутили.
Он грозно стукнул пудовым кулаком по длинному столу, чем привлёк внимание половины сидящих рядом селян.
— Эх, жалко парня. Бедняга, такой ведь молодой был и, главное, не кому же зла не желал. И погиб, как герой, обороняя честь дамы. — Он даже слезу смахнул.
Топаз и Кий удивлённо переглянулись.
Эх, велик, велик и душевен русский народ. Живи и не переставай ему удивляться.
— Давайте выпьем за героя, стоя. — Предложил вдруг кузнец, поднимаясь.
Домой его, уже потащила престарелая мать и, по–видимому, беспутная невеста, уже успевшая стать женой, с уже заметно выпираемым животиком.
— Да, успел же Алгорн нарожать себе подобных, настругал детишек вволю. — Покачал головой Кий. — И это только те, кого мы знаем.
— А губа у него всё же была не дура. — Тихо произнесла Топаз, провожая взглядом пышнозадую жёнушку кузнеца.
Кий проследил за её взглядом.
— Знаешь, что он мне один раз сказал?
— Что?
— Для постели не красивых женщин не бывает, бывает мало выпивки. А для любви красота имеет далеко не первостепенное значение. Вот и понимай, как знаешь, дура у него была губа или не очень.
— Что–то мне не верится, что это его дословная цитата. — Подозрительно произнесла Топаз.
— Ну, я переделал, совсем немножко.
— Ну–ну, а как это звучало в его исполнение? — Заинтересовано спросила Топаз.
— А может не надо?
— Надо, Кий, надо.
Кий уже и сам недовольный тем, что вообще затеял эту тему, тихо произнёс, смотря в сторонку.
— Как в темноте все кошки серы, так и баб не красивых не бывает, бывает мало выпивки. И вообще бабы не бывают не красивыми, а просто либо старыми, либо молодыми. А если хорошенько подумать, то когда им подол на голову накидываешь, то и хрен разберёшь красивая она там или не очень, старая или молодая. А что до любви, то тут красота вообще не имеет первостепенного значения, так как любить можно одну страшилку, то есть вполне заурядную девицу и не весть за какие качества, а иметь при этом многих красавиц. Что–то в этом духе, может, я где–то и приврал немного.
— Оригинальные мысли были у нашего с тобой товарища, но, с другой стороны, все мы разные и у каждого из нас свои недостатки. Но мы любили его таким, какой он был. — Такая щедрость рассуждений, вообще–то была не свойственна Топаз, и если бы Алгорн был сейчас рядом, то вряд ли бы отделался так легко, но, к нашему величайшему сожалению, рядом его не было, как, впрочем, не будет уже никогда. А это позволяло относиться к некоторым его непристойным деяниям и высказыванием более благосклонно.
