Luide - Любовь до гроба
София смотрела на него в немом удивлении. Она даже не подозревала, какая глубина чувств таилась за его всегдашними спокойствием и обходительностью.
Она молчала, а он с едва скрываемой тревогой и нетерпением ожидал ее решения.
Безусловно, настоятельное предложение такого человека было весьма лестно для нее, и его любовь, питаемая без всякой надежды и поощрения, поневоле вызывала уважение и сочувствие. К тому же молодая женщина превосходно представляла, что ему довелось пережить, наблюдая ее связь с драконом.
Если после ее падения у него достало благородства сделать предложение (и вовсе не то, которого она заслуживала своим бесстыдством!), то София могла лишь испытывать неизменную и глубочайшую признательность за его великодушие.
Сейчас у нее не было сил устоять перед предложенным простым выходом из затруднительного положения.
Женщины чаще всего с трепетом говорят и мечтают о любви, но на самом деле ищут респектабельности. Страсти хороши на страницах романов, а в реальной жизни они приносят куда больше страданий, нежели отрады.
— Я согласна, — вымолвила она чуть слышно, а потом повторила уже увереннее: — С благодарностью принимаю ваше предложение.
У нее достало деликатности не пытаться объяснить свои сумбурные чувства. Софии вполне довольно было видеть, каким восторгом озарилось его лицо, чтобы убедиться в правильности сделанного выбора…
И вложив свои руки в его ладони, она вдруг почувствовала неизъяснимое спокойствие, будто прохладный компресс коснулся разгоряченного лба. Должно быть, нечто подобное испытывает утопающий, вцепившись в протянутую руку.
Что ж, совместная будущность может зиждиться на нежности и уважении, а дружба куда прочнее любви.
Между ними все было бесповоротно решено.
Глава 38
Шеранн выехал затемно. Дабы не пугать жителей зрелищем летящего в небе дракона (а значит, не рисковать, что по нему примутся стрелять из всего, что попадется под руку), добираться пришлось верхом. Впрочем, это было лишь незначительное неудобство, на которое он не обращал особого внимания, здраво полагая мелочью по сравнению с остальным. Он выполнил свое задание, и все его мысли сейчас были направлены на то, как правильно воспользоваться драгоценной добычей. Потому его только слегка нервировало столь несподручное средство передвижения — дорога, которую драконьи крылья одолели бы за несколько часов, теперь заняла три дня.
Первое время занозой сидела мысль о Софии, но, вспоминая ее, Шеранн только морщился и тут же переключался на свои дальнейшие планы. Пусть гадалке удалось задеть некие чувствительные струны в его душе, он искренне полагал это лишь временным увлечением.
Дракон был как пуля, устремленная к единственной цели, и решительно выбросил из головы все то, что оставил за спиной. Цивилизованность незаметно осыпалась с него, как старая чешуя. Он предпочитал ночевать под открытым небом — общество людей его раздражало и в нем не было отныне никакой надобности…
Однако любой путь когда-нибудь заканчивается, спешившись у отрогов Вилийских гор, он хлопком по крупу отправил гнедую скакунью восвояси. Этот хребет не был особенно высоким, слишком много тысячелетий видел он на своем веку. Будто седой старик, умудренный жизнью, горы улыбались новому дню, полному размеренного благостного спокойствия.
Шеранн глубоко вздохнул морозный воздух — в горах, неподалеку от морского побережья, было еще холодно — звонко рассмеялся, сделал быстрый жест… и вот уже алый дракон горделиво расправил крылья, ослепительно яркие на фоне лазурно-голубого неба. Он поднял голову и издал громкий клич, а потом стрелой помчался домой, осторожно держа в лапах драгоценный сверток.
Едва он приблизился к родной горе, как из темного зева пещеры выскочила Шайрина — его жена, рядом с которой с натугой махал крыльями подросток-сын, а на загривке драконицы устроилась малышка-дочь. Встреча семейства была весьма нежной и трогательной — визжащие от радости дети облепили Шеранна, а супруга молча взглянула в его глаза, улыбаясь во всю пасть, и игриво ткнула хвостом в бок, намекая, что ей не терпелось остаться с мужем наедине. Словом, умилительно.
— Извини, дорогая, но мне нужно срочно увидеться с дядей, — сказал он, неохотно отстраняясь.
— Ладно, — пожала могучими плечами драконица, будто выточенная из янтаря.
Шеранн любовно оглядел ее: двое родов никак не сказались на фигуре жены, она оставалась столь же изящной, какой была девчонкой. Они были вместе с детства, и были счастливы, когда дружба постепенно переросла в любовь.
Молодой дракон нежно лизнул супругу в нос и отправился на розыски дяди.
Шайдирр, Защитник огненных, а по совместительству — дядя Шеранна — обнаружился в собственной холостяцкой пещере.
Драконы обнялись, искренне радуясь встрече, затем устроились поудобнее на приятно холодящем шкуру каменном полу.
— Рассказывай! — велел старший. — Вижу, успешно?
— Да, дядя, — просиял Шеранн, гордо вручая родичу заветный дневник, и принялся рассказывать…
Вот только по мере повествования Защитник все мрачнел и мрачнел.
— Ты, мальчишка! — вдруг взорвался он. — Зачем ты ввязался в историю с этой госпожой Черновой? Ты понимаешь, что о пароходах нам теперь можно забыть? Ты ради минутного развлечения поссорился с господином Рельским, опозорил женщину, которой он очень дорожил, и теперь считаешь, что пройдет немного времени, он успокоится и станет опять с тобой дружить?
— Я ничего не сделал с той женщиной — разве что провел с ней несколько дней. Но она не была против! — возразил Шеранн запальчиво. Признаваться, что он попросту пошел на поводу у своих чувств и желаний, молодому дракону не хотелось.
— Разве ты был бы спокоен, если бы Шайрина ненадолго подарила свою благосклонность другому? — раздраженно спросил старый дракон, постукивая хвостом по полу.
— Это совсем другое! — передернувшись от одной мысли, выпалил Шеранн. Здесь, в пещере дяди, он отбросил попытки казаться мудрым и сильным драконом, и скорее походил на задиристого юнца. — Шайрина — моя жена и драконица, разве ее можно равнять с человеческой женщиной, пусть даже — признаю! — умной и привлекательной?!
— Думаю, — внезапно успокаиваясь, устало промолвил Шайдирр, — что эта госпожа Чернова не менее дорога ему, чем твоя жена тебе. А ты из-за увлечения ее прелестями подставил под удар всех нас. И не тверди мне, что это была военная хитрость! К тому же она все же немало помогла нам и спасла твою шкуру, а ты взамен опозорил ее перед сородичами! И не спорь со мной — я куда лучше тебя знаю обычаи людей.
