Под маской порока 2. Не отпускай меня (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна "Гэлбрэйт Серина"

Гален.

Непристойное его предложение.

Наши тайные интимные свидания.

Укус Вэйдалла.

Лидия-Эсмеральда.

Собрат Дамиан.

Целая жизнь, уместившаяся в короткий отрезок времени. А сколько всего еще ждало впереди…

— В этих стенах на меня сразу снисходит такая ностальгия, — заметил Гален, рассматривая танцевальный зал так, словно не видел его лет десять.

Большое зеркало завесили нежно-розовыми драпировками и поставили перед ним несколько сдвинутых вместе столов с напитками и закусками, другие стены украсили лентами, цветочными гирляндами и вырезанными из серебряной фольги звездами. Старенький патефон уступил место новенькому блестящему граммофону, пожертвованному на один вечер кем-то из учителей, и по залу текла строгая классическая музыка. Преподаватели стояли одной группой, часть родителей беседовала с ними, часть следила за дочерями, остальные бродили по помещению, переглядываясь и перешептываясь.

— Правда? — без особого интереса уточнил Вэйдалл.

— Именно тут мы первый раз танцевали, помнишь, Ева?

О да, как же это забыть-то?

— Конечно, — я поймала крайне возмущенный взгляд Беатрис, держащейся рядом с матерью, точно нервная дебютантка на первом балу.

Старшая госпожа Овертен и вовсе нас демонстративно игнорировала.

— А потом ты сделал мне предложение и отнюдь не то, о котором девушки мечтают.

— А ты была не против.

— Ты не оставил мне выбора.

— По-моему, это ты не оставила выбора мне. Невозможно было устоять, когда ты запрыгнула на меня, словно дикая кошка…

— А с виду вроде приличное учебное заведение, — произнес Вэйдалл, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Друг мой, это самое неприличное учебное заведение, которое я когда-либо видел, а повидал я их за свою долгую жизнь немало, — заявил Гален громко, отчего Беатрис вдруг вспыхнула и отвернулась поспешно.

К нам подошли Маргарет и Эсмеральда, выступавшая в качестве сопровождения Марго и потому вызвавшая ажиотаж не меньший, нежели мы втроем.

— Ну как, всем весело? — с усмешкой осведомилась Эсмеральда.

— Просто безудержно, — отозвался Гален и поднял повыше бокал с лимонадом.

Впрочем, я-то знала, что у него там не только лимонад, но и добавка покрепче, налитая украдкой из предусмотрительно прихваченной фляжки.

— Судя по взгляду Беа, она вообразила, будто я предпочитаю девушек, — Марго зябко передернула плечами. — Буду только рада наконец-то оказаться подальше от всего этого.

— Тоже уезжаешь? — поинтересовался Гален лениво.

— Мы уезжаем вместе, — пояснила Эсмеральда. — Разве Вэйд вам не сказал?

Я кивнула, подтверждая, что все знаю.

— Вместе? — повторил Гален с таким многозначительным выражением, что я, не выдержав, несильно пихнула его локтем. Затем отобрала бокал и залпом допила остатки.

— Мы едем в Афаллию, — продолжила Эсмеральда. — Один… хороший знакомый достал мне список рожденных на воле суккуб и инкубов. Разумеется, это далеко не все, но и те, что есть, — уже неплохая отправная точка.

— Думаешь, они решатся выйти из подполья? — уверенности в голосе Галена я не услышала.

— Почему нет? И если найдется кто-то, кто выступит за права свободных суккуб и инкубов, встанет на их защиту и добьется признания вольных кланами, то они будут меньше бояться. А там кто знает, возможно, и для беглых многое изменится.

— Собираешься стать общественным деятелем?

— Не я, — Эсмеральда быстро, загадочно улыбнулась Маргарет.

— Эсме… — начал Вэйдалл, бросив укоризненный взгляд на Галена, но сестра жестом перебила его.

— Мы уже все обсудили, — возразила она мягко. — И быть рядом не означает быть рядом в прямом смысле. Мы одна семья, Вэйд, и всегда будем рядом, всегда поможем друг другу, не предадим и не бросим. Но идти мы будем каждый своим путем.

— Я знаю. Просто до сих пор кажется, что если ты сейчас уйдешь, то снова исчезнешь.

— Не исчезну. Теперь ты всегда будешь знать, где меня найти. И я тоже.

А мне невольно вспомнился тот сон в гостинице Гриополиса. Эсмеральда ведь рискнула подойти к брату, заговорить с ним. Конечно, учитывая то его состояние, вряд ли он запомнил явление вроде как давно умершей сестры и мое путешествие по его прошлому это лишь подтверждало. Вэйдалл помнил убийства, но не Эсмеральду. И не похоже, чтобы она ему рассказала о том случае.

И кто знает, о чем еще она промолчала?

Госпожа Лорана поменяла пластинки и по знаку учительницы Беатрис, Эмибелль, Керри и еще три девушки вышли на середину зала, встали в пары. Заиграла новая мелодия, девушки присели друг перед другом в реверансах и начали степенный менуэт. Танцевали выпускницы церемонно, старательно и оттого несколько скованно — и впрямь, ни дать ни взять дебютантки на первом балу, юные трепетные лебедушки в белом. Правда, ни одного мало-мальски пристойного кавалера в пределах видимости, но это уже так, частности. Да и показательное это выступление устроено ради родителей, дабы продемонстрировать, что дочери их хоть чему-то выучились в стенах школы.

Крайне нужному и полезному, угу.

Я заглянула в пустой бокал, коснулась локтя Вэйдалла, указала на стол с закусками и напитками и отмахнулась от Галена, потянувшегося было за мной. Вот еще! Зал не настолько велик и народу в нем собралось не так много, чтобы я могла потеряться или меня опять похитили бы. Разумеется, последние две недели мужья мои то и дело пытались контролировать мои передвижения, без конца повторяли, что безопасность превыше всего и что уничтожение круга отнюдь не означает внезапного наступления мира во всем мире, возили меня в школу по утрам, забирали после занятий и запрещали ходить куда-либо одной. Но и я не сдавалась, отстаивая свое право на самостоятельность, требуя свободы даже для замужних сирен и угрожая проесть им плешь, если вдруг решат-таки запереть дома. А они нынче существа смертные и за состоянием шевелюры следить должны, чтобы не облысеть раньше срока. Впрочем, Гален, услышав это, заявил невозмутимо, что он и лысым будет сексуальным и неотразимым, посему опасаться ему нечего. И на все-то у него есть ответ…

Оставив мужчин в обществе суккуб, я осторожно, стараясь не мешать родителям, следившим за танцем, прошла вдоль стены к столу. Налила лимонада, жалея, что карманов у этой модели платья не предусмотрено и прятать фляжку некуда, а в кошелечек, болтающийся у меня на запястье, полез бы разве что пузырек на два глотка.

— Рада, что все наконец позади?

Я повернулась к приблизившейся Кларисс, окинула ее подозрительным взглядом. Цвет платья для выпускного нигде не регламентировался, однако светлые тона предполагались более уместными для юной девушки и практически все выпускницы отдали предпочтение снежно-белому, нежно-розовому или цвету топленого молока. Даже я выбрала небесно-голубое платье, пусть без пышной юбки и жесткого корсета, зато легкое, струящееся и с открытыми плечами.

Кларисс единственная из выпускниц была в черном. Сам по себе наряд красивый, просто не совсем к месту.

И еще с момента моего возвращения из Наринны мы с Кларисс не перемолвились и словом.

— А ты нет? — парировала я как можно небрежнее.

— Ну, тебе-то жаловаться не на что, — в тоне девушки, вызывающем, недовольном, проскользнуло нечто знакомое, напоминающее неуловимо о Ариане. — Удачно выскочила замуж, причем за двух состоятельных мужиков сразу, скоро уедешь из этой дыры осуществлять свои мечты, а даже если и не осуществишь, то точно не окажешься на каком-нибудь дне, вынужденная день и ночь горбатиться, дабы ноги с голоду не протянуть.

Я огляделась, убеждаясь, что рядом никого нет, особенно моих беспокойных супругов.

— Кларисс, ты молода, здорова, полна сил и красива, — заметила я. — Твоя мама любит тебя и делает все, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Да, она не так богата, как, например, родители Беатрис или Эмибелль, но, когда придет ее час сойти за грань, ты не останешься на улице без средств к существованию. Ты не обязана выходить замуж вот прямо сейчас, за того, на кого укажет строгий отец, не обязана оставаться в Тирсе. Ты можешь скопить денег и уехать в другой город, побольше, или сразу в столицу, найти работу там или поступить в университет.