Стефани Майер - Затмение
– Не переживай ты так за этого кровососа, – самодовольно заявил Джейкоб. – Он всего лишь ревнует.
– Конечно, ревную, дворняжка. – Голос Эдварда снова стал бархатным и сдержанным – музыка в темноте. – Ты представить себе не можешь, как бы мне хотелось сделать для нее то, что делаешь ты.
– У каждого свои недостатки. – Джейкоб не стал злиться на оскорбление. Но потом вдруг безрадостно добавил: – По крайней мере, ты знаешь, что она хочет, чтобы на моем месте был ты.
– Верно, – согласился Эдвард.
Пока эти двое переругивались, дрожь начала потихоньку утихать.
– Ну вот, – с удовольствием заметил Джейкоб. – Лучше стало?
Я наконец-то могла говорить членораздельно:
– Да.
– У тебя губы до сих пор синие, – заметил он. – Хочешь, согрею? Тебе стоит только попросить.
Эдвард тяжело вздохнул.
– Не хулигань, – пробормотала я, прижимаясь лицом к его плечу.
Джейкоб опять вздрогнул от прикосновения моей холодной кожи, и я ухмыльнулась, чувствуя себя отомщенной.
В спальнике уже стало тепло и уютно. Казалось, что жар идет со всех сторон – наверное, потому, что Джейкоб такой огромный. Я скинула ботинки и прижала стопы к его ногам. Джейкоб слегка вздрогнул, а потом наклонил голову, чтобы прижаться горячей щекой к моему озябшему уху.
От кожи Джейкоба шел терпкий, древесный запах – он был вполне уместен здесь, посреди леса. Приятный такой аромат. Похоже, Каллены и квилеты просто предвзято относятся друг к другу: лично я ни на чей запах не жаловалась.
Буря ревела, как дикий зверь, пытаясь разнести палатку, но теперь меня это не беспокоило: Джейкоб был в тепле, да и я тоже. Кроме того, беспокоиться уже никаких сил не было: слишком долго я не могла заснуть, и все мышцы ныли. Я оттаивала по частям, тело расслаблялось и наконец совсем обмякло.
– Джейк? – сонно пробормотала я. – Можно у тебя кое-что спросить? Я вовсе не прикалываюсь, мне действительно интересно. – То же самое сказал мне Джейк тогда на кухне… сколько уже времени прошло?
– Спрашивай. – Он усмехнулся воспоминаниям.
– Почему ты такой лохматый? Твоим друзьям до тебя далеко. Можешь не отвечать, если я что-то не то брякнула. – Кто его знает, какие в обществе оборотней правила приличия?
– Потому что у меня волосы длиннее, – ответил Джейк.
По крайней мере, вопрос его не обидел – скорее позабавил.
Джейкоб потряс головой, чтобы его длинные, до подбородка, волосы пощекотали меня по щеке.
– Теперь понятно. – Ответ меня удивил, хотя с другой стороны, все логично. Так вот почему все остальные коротко подстриглись, когда вошли в стаю. – А почему ты не стал подстригаться? Предпочитаешь ходить лохматым?
На этот раз Джейкоб не сразу ответил, а Эдвард тихонько засмеялся.
– Извини. – Я зевнула. – Можешь не говорить, если не хочешь.
Джейкоб раздраженно хмыкнул.
– Он все равно тебе расскажет, так что лучше уж я сам… Волосы я отрастил потому… потому что мне показалось, что тебе так больше нравится.
– Ой! – Мне стало неловко. – Ну, в общем, мне и так, и так нравится. Тебе вовсе необязательно… мириться с неудобствами.
Он пожал плечами.
– Сегодня это оказалось очень даже удобно, так что не переживай.
Сказать мне больше было нечего. Молчание затянулось, и мои веки сами по себе закрылись, а дыхание замедлилось.
– Вот и правильно, моя хорошая, поспи немного, – прошептал Джейкоб.
Я удовлетворенно вздохнула, уже задремав.
– Сет пришел, – сообщил Эдвард Джейкобу, и я вдруг поняла, зачем Джейкоб выл.
– Прекрасно. Теперь ты можешь заниматься делом, пока я позабочусь о твоей подружке.
Эдвард промолчал, и я сонно пробормотала:
– Да хватит вам!
Наступила тишина – по крайней мере, в палатке. Снаружи бесновался ветер, завывая в деревьях. Палатка дрожала, мешая спать: каждый раз, когда я уже почти засыпала, стойки вдруг начинали трястись, не давая провалиться в забытье. А бедный волк – бедный мальчик! – сидит там в снегу.
В ожидании сна мысли бесцельно бродили в голове. Тепло и уют спальника напомнили мне первые дни знакомства с Джейкобом, – дни, когда он заменил мне солнце, согрел меня теплом и вернул к жизни. Давно я не думала об этом, и вот Джейк снова рядом и греет меня.
– Ради бога! – зашипел Эдвард. – Не мог бы ты перестать!
– Что перестать? – удивленно прошептал Джейкоб.
– Не мог бы ты хотя бы попытаться контролировать свои мысли? – в тихом шепоте Эдварда звучала ярость.
– А кто заставляет тебя слушать? – смущенно огрызнулся Джейкоб. – Нечего залезать в мою голову.
– Хотел бы я из нее вылезти! Ты даже не представляешь, как громко звучат твои фантазии – ты прямо орешь во все горло.
– Постараюсь потише, – насмешливо пообещал Джейкоб.
На мгновение они замолчали.
– Да, – едва слышно ответил Эдвард на безмолвный вопрос. – К этому я тоже ревную.
– Я так и думал, – самодовольно прошептал Джейкоб. – Это несколько уравнивает шансы.
– Мечтать не вредно! – хмыкнул Эдвард.
– А ведь она все еще может передумать, – не отступал Джейкоб. – Учитывая все, что я могу с ней сделать – и чего не можешь ты. По крайней мере, не подвергая ее опасности.
– Джейкоб, поспал бы ты лучше, – пробормотал Эдвард. – Ты начинаешь действовать мне на нервы.
– Пожалуй, я и впрямь вздремну. Уж очень уютно.
Эдвард промолчал.
Я слишком глубоко провалилась в забытье, чтобы попросить их перестать говорить обо мне так, словно меня тут нет. Находясь между сном и явью, я не была уверена, что этот разговор происходит на самом деле.
– Возможно, – сказал Эдвард, отвечая на немой вопрос.
– И скажешь правду?
– Не веришь – сам у нее спроси. – Судя по тону ответа, я упустила какую-то шутку.
– Раз уж ты можешь читать мои мысли, дай мне сегодня заглянуть в твою голову – это будет вполне справедливо, – сказал Джейкоб.
– В твоей голове полно вопросов. На какой именно ты хочешь получить ответ?
– Ревность… ведь тебя наверняка мучает ревность? Ты не можешь быть настолько уверен в себе, насколько хочешь это показать. Разве что ты совсем уж бревно бесчувственное.
– Конечно, мучает, – ответил Эдвард без прежней шутливости. – В данный момент так сильно, что я с трудом контролирую свой голос. И становится еще хуже, когда Белла с тобой и я не могу ее видеть.
– Ты все время об этом думаешь? – прошептал Джейкоб. – Когда ее нет рядом, тебе трудно сосредоточиться?
– И да, и нет, – ответил Эдвард: он явно собирался честно отвечать на вопросы. – Моя голова работает по-другому, чем у тебя: я могу думать одновременно о многом. И конечно же, это означает, что ты не выходишь у меня из головы и я всегда спрашиваю себя, не о тебе ли она думает, когда молчит.
