Ульяна Соболева - Легенды о проклятых 2. Непрощенная
- Давайте. По очереди. У вас же никогда не было такой вкусной и красивой сучки? Что смотрите? Оттрахайте эту тварь.
- Дали.
- Не лезь, Бун. Я хочу, чтоб ее отымели. Сейчас и здесь. При мне.
Я обошла девчонку со всех сторон, видя, как зажмурилась, дрожа от холода, как прикрыла грудь руками. Красивая...породистая сучка. Мне хотелось, чтоб она ползала на коленях и умоляла пощадить ее. Сломать эту гордыню, пройтись грязью по белому холсту Ода Первого, испачкать его кровью.
- Как ты там сказала? Удел слабых молиться? Можешь начинать.
Вдали послышался шорох и приглушенный топот копыт. Из-за деревьев показался наш разведчик. Керн!
Наконец-то! Слава Геле. Вернулся. Чтоб его. Я обернулась к оторопевшим мужикам:
- Когда я вернусь, залейте ее тело кровью и спермой. Не щадить, но и не убивать. Приступайте.
Стиснув челюсти, стараясь не думать о девчонке, которая сдавленно закричала едва я отошла спомощником за шатер. Послышался хохот рыжего Ласа и снова крики. Я не сомневалась, что именно этот начнет первым.
- Рассказывай, что там?! Почему так долго? Я уже думала убили тебя.
Ударила по плечу и сильно сжала.
- Заметал следы. Лассары по всюду, моя деса. В Лурде мятеж. Маагар Вийяр захватил замок. Дас Туарн обезглавлен.
Это было мгновенно, я еще не успела осознать все, что он сказал, как тут же поняла, что я должна это остановить. Меня, как молнией поразило. Даже в голове сверкнуло, и волчица во мне оскалилась.
Я развернулась, быстрыми шагами… туда, к шатру.
- Хватит!
Но ослепленные похотью и многодневным голодом по женской ласке мои воины меня уже не слышали. Я дала им волю к насилию, и они не преминули ею воспользоваться. Склонились к девчонке и рвали на ней одежду, рыча, как животные.
Им иммадан! Проклятье! Их уже не остановить. Я метнула нож, и он со свистом вонзился в дерево прямо у головы рыжего, который навис над бешено орущей девчонкой и пытался раздвинуть ей ноги. Лезвие царапнуло ему висок.
- Все. Отбой. Разошлись.
Он встал с колен, слегка пошатываясь, застегивая ширинку, глядя на меня бешеными глазами. С пьяной ненавистью за то, что помешала.
- Разошлись я сказала...трахнешь кого-то в первой же деревне в которую войдем. Обещаю. Остынь. Снегом умойся. Все пошел отсюда.
Я наклонилась к девчонке, рывком подняла со снега и сдернув с себя плащ, укутала, как в кокон.
- Отдышись. Эй...Посмотри на меня!
Схватила за скулы, вглядываясь в затуманенные слезами глаза.
- Не тронет тебя никто. На. Глотай.
Сунула ей в руки дамас и заставила выпить.
- Вот так. Пошли. Начнем сначала.
Подтолкнула обратно к шатру.
***
Я смотрела на нее и на всех этих огромных, грязных мужчин, с сальными улыбками приближавшихся ко мне. Я слышала их развязные голоса и видела, как загораются неприкрытой похотью пьяные глаза. Холод пробирался все глубже, уже не под одежду, он проникал под кожу, заставляя съеживаться. Но я не могла унять дрожи не от него, а от страха, охватившего все тело. Отступала назад, качая головой и онемевшими губами умоляя не подходить, пока не уткнулась спиной во что-то и не услышала громкий мужской смех над ухом.
- Попалась, куколка. Такая сладкая. Слаще сахара.
Огромные руки перехватили меня под грудью и начали лихорадочно ощупывать всё тело, сжимая до синяков. Я закричала, пытаясь отбиться от наступавшего спереди громилы с похотливой улыбкой во весь рот, одновременно извиваясь и пытаясь сбросить с себя руки того, кто стоял сзади.
Папочка, помоги мне. Пожалуйста, помоги.
Мне казалось, я кричала это вслух, то вгрызаясь зубами в потные руки насильников, то крича от боли, от пощёчин и щипков. А в голове траурной мелодией один вопрос. Всё тот же, что и в последние месяцы. "За что?" Почему всё это происходит со мной? С нами. Мое бесчестие сейчас значило больше, чем смерть. Для Ода Первого, а, значит и для Туарнов.
Я закричала, выгнувшись от дикой боли, когда один из них больно сжал руками мои запястья, выворачивая руки, а второй, грязно ругаясь, пытался раздвинуть мои ноги.
А потом всё резко закончилось. Мне даже кажется, я на мгновение потеряла сознание, так как пришла в себя уже стоящей на ногах и закутанной в какую-то тряпку. Горло обожгло крепким напитком, опалившим внутренности, а предводительница этих нелюдей что-то говорила мне и толкала к своему шатру. Будто издеваясь. Словно игрушку какую-то. Я остановилась, как вкопанная, а потом бросилась на нее и схватила одной рукой за волосы, а второй стараясь влепить ей пощёчину.
- Не трогай меня, дрянь. - Чувствуя, как накрывает истерикой, - не трогай меня никогда!
***
Ее истерика была такой естественной сейчас, какой-то правильной и вызывающей невольное уважение. Она боялась и в то же время не прогибалась, как трусливая овца, как ее служанка, которая чистила сапоги моим людям и уже легла с одним из них в шатре при других воинах, а завтра ляжет с другим, если этот пошлет куда подальше и так пока не найдет постоянного. Здесь все по рукам ходят. Жить хотят, любви и ласки. Не осуждала никогда, но и понять не пыталась.
Я перехватила ее хрупкие руки и глядя в огромные, наполненные слезами глаза, почувствовала, как все внутри сжимается в тугой узел. Я слышала, что она там кричала...слышала каждое ее слово. Мне казалось, что я отгородилась своей ненавистью и жаждой крови...только потому что девчонка не утратила остатки благородства и не превратилась в ту, в кого превратилась я, и все же слышала, как она звала на помощь...Я тогда звала маму. Вот так, как и она. Плакала и звала маму…пока ее другие твари у меня на глазах…
Мое живое отражение...еще не сломанное, но уже поставленное жизнью на колени, преданное и поруганное проклятым ублюдком Вийяром. Я опустила насильно ее руки, продолжая смотреть ей в глаза и сжимать тонкие запястья.
- Нет больше папочки, Лориэль...никого больше нет. Тебя предали так, как предали в свое время меня. Маагар дас Вийяр взял Лурд и казнил твоего отца.
***
Я не поверила ей. Я смотрела в ее большие синие глаза, из которых исчезли ненависть и ярость, и мне хотелось смеяться. Откуда ей знать? Еще пару часов назад, когда солнце стояло высоко, она не знала моего имени, а сейчас, в сгущающихся сумерках она смеет мне нести такую весть?
Засмеялась истерически, громко, чувствуя, как снова пробирает дрожь от холода, он забивается под плащ и касается ледяными пальцами моих плеч и спины.
- Ты лжёшь. Мой отец жив...Маагар Дас Вийяр не мог пойти против своего отца.
***
