Галина Алексеева - Любовь и ненависть Готики
- Ты к-кто? - заикаясь, спросил Никифор, пытаясь отползти подальше.
Девушка с черными, как ночь глазами, бледным лицом и прямыми темными волосами, сильно наступила ему на руку, тем самым, предупреждая, что зря это он делает. Никифор завопил от боли, прижимая бедную руку. Затем его Смерть, а в этом он нисколько не сомневался, наклонилась к нему и спросила шипящим голосом:
- Ты молился на ночь?
Потом она захохотала, видно оценив собственную шутку. От этого смеха у Никифора мурашке по коже побежали. "Все-таки, не надо было мне пить..." - промелькнуло в голове у него.
***
После смерти обоих родителей, Варвара взяла меня на свое попечение. Я часто слышала, как она говорила, что это для нее великая честь воспитывать дочь покойных господ. У меня были родственники. И после смерти отца и матери они должны были взять меня к себе и заботиться. Однако они не взяли. Кому нужна была девчонка, оставленная без наследства, у которой мать повесилась от несчастной любви к вампиру, а отец, напился до такой степени, что поджег собственный дом и сам же в нем и сгорел?
Я прожила у Варвары год, а потом сбежала. Собрала ночью сумку, в нее положила самое необходимое - еду и оружие. Своровала лошадь и уехала ночью, даже записку не оставила Варваре. Да и зачем? Читать она не умела и сын ее тоже. Я не знала куда ехала... просто следовала тому, что говорила мне моя интуиция.
Во время путешествия произошло мое первое убийство. Я не помню лица этого человека. Помню только, что мне очень хотелось есть, ну я и своровала с ближайшей лавки большой кусок хлеба. Мне это было не в первой, и обычно все проходила гладко, никто ничего не замечал. Кому какое дело до маленькой воришки. К несчастью хозяин меня заметил, но я уже убегала, чтобы меня не поймали. По-видимому, он послал кого-то из своих охранников, потому что, оглянувшись, увидела здорового мужика, бежавшего за мной. Помню, что тогда я забежала в какой-то безлюдный закоулок и...попала в тупик. Преследовавший меня, приближался с гаденькой ухмылкой. Я вынула хлеб из сумки и кинула ему. Он упал прямо перед ним. Глупо было надеяться на то, что этот здоровяк сейчас поднимет хлеб, погрозить мне пальцем "больше так не делай", а потом уйдет. Господи, да этот тип был как медведь! У меня и в мыслях не было драться с ним. Конечно, я часто останавливалась в деревнях и сражалась с местными мальчишками. По началу, они просто подшучивали надо мной, мол, что я как мальчишка, хожу в штанах, клинок висит, и ругаюсь, как болотный тролль. Но мне все это скоро надоело. Причиной послужил шлепок по мягкому месту от одного наглого рыжего болвана. Ответом ему послужил удар в челюсть. Нас потом вся деревня не могла разнять. Ну и меня выгнали из деревни. Потом я приезжала в другую, и через несколько дней меня также выгоняли. А я просто хотела обосноваться, завести друзей, начать новую жизнь. Жители жаловались, говорили, что они бояться того, что я ночью не сплю, выхожу в лес и гуляю по окрестностям. Говорили, что я неуравновешенная, грубая и наглая. У них там видите ли все спокойно, все дети белые и пушистые. У них прям там идиллия. А я опасна для общества. Вот и выгоняли.
Стоя тогда перед здоровым мужланом, я понимала, что драки с деревенскими мальчишками мне не помогут. Однако этот мужик был неповоротлив. На моей стороне была ловкость, на его - грубая сила. Когда он кинулся прямо на меня, намереваясь схватить, то к его удивлению я легко увернулась от его загребущих ручек. Здоровяк уже снова поворачивался ко мне, но уже не с противной ухмылкой, а с перекошенным от гнева лицом. Наверное он думал, что я заплачу, буду хныкать, чем несомненно порадую его. Но у меня на лице была только решимость. Я собиралась уже убегать, так как я не была больше в тупике и не стоять же мне в самом деле и ждать, чтобы в следующий раз он схватил меня. В конце концов я быстрее его и ,убежав, могу спрятаться там, где не пролезет его толстая задница, но меня что-то остановило, точнее кто-то внутри меня. Темная. Она начала посылать мне картины того, что ИМЕННО хотел сделать со мной этот мужлан. Во мне начала закипать ярость. Я уже не хотела бежать и прятаться. Я не жертва. Я буду охотником. В следующий миг, мужик схватил меня. Я не помню, что точно случилось после того, как он это сделал. Все было смазано. Просто я моргнула и посмотрела в остекленевшие глаза мужика. Он упал вместе со мной. Лихорадочно высвободившись, заметила нож, воткнутый прямо в сердце. Проблема была в том, что я не помню как это делала, а сомнений в этом не было. Нож был мой. Угрызений совести я не чувствовала. Я просто стояла, хладнокровно думала, смотря на убитого мною человека. А затем развернулась и побежала прочь оттуда.
***
Мы должны пересечь границу через три дня. Но Габриель говорил мне, что нужно поспешить и в этом я была с ним согласна. Как только мы пересечем границу, нам надо будет еще день ехать до столицы.
Услышав лошадиный топот копыт, я оглянулась и увидела Габриеля догоняющего меня. Как только мы поравнялись, он сказал с улыбкой:
- Я все-таки догнал тебя!
Мне ничего не оставалось, как ответить:
- Молодец.
Воодушевление его сразу сникло, но он не сдался и еще раз попытался втянуть меня в разговор. Я отделывалась короткими ответами. Наконец, он с громким вздохом спросил:
- Почему ты такая?
Еще никто не задавал мне этого вопроса. Если честно, то никто вообще никогда не задавал мне вопросов. Люди хоть глупы, но все же они инстиктивно чувствуют исходящую от меня опасность.
- Какая уродилась, - пожала плечами я.
- Нет... - покачал головой Габриель. - Ты как будто прячешь все свои эмоции, замуровываешь их за толстой стеной, чтобы никто их не видел. Почему? - он в который раз посмотрел на меня, прямо в глаза, ожидая ответа. Никто никогда не смотрит мне в глаза. Не услышав моего ответа он продолжил. - Я просто пытаюсь узнать тебя лучше, почему...
Я прервала его:
- Зачем?
-Что зачем? Узнать тебя лучше?
Я согласно кивнула, подтвердив его вопрос. Он пригладил волосы.
- Просто я никогда не встречал таких странных девушек как ты.
Я не поняла, был ли это комплимент или... я же уже говорила, что у меня совершенно нет опыта в делах флирта, заигрывания и прочего. С одной стороны это звучало, как комплимент. Тут присутствовал скрытый подтекст "ты не такая, как другие", а с другой стороны с кем он меня вообще сравнивал? Со шлюхами, которых он подлавливает на каждом углу в любых посещенных им городах, если учесть что эти девушки сами не прочь "повеселиться" с вампиром?
Я взглянула на Габриеля. Он продолжал улыбаться ангельской улыбкой. Я давно заметила, что у него очень милая улыбка. Когда он улыбается, тебе хочется сделать это за ним. Разве у вампиров бывают такие улыбки? У тех вампиров, которых я убивала, были хищные, злобные улыбки, предвкушающие игру. Так они думали. Наивные. Меня не стоит недооценивать.
