Карен Монинг - Лихорадка теней
— Как аплодисменты для Динь-Динь[1], — усмехаюсь я, — и Зеркала тому подтверждение.
Он многозначительно смотрит на меня.
— Вот из чего сделаны эльфы? Из энергии?
Он снова многозначительно смотрит на меня и становится похожим на В’лейна. Я понимаю, что он никогда не будет обсуждать то, из чего созданы Эльфы — ни со мной, ни с любым другим человеком.
Его мания величия отнюдь не уменьшилась за все то время, пока он был смертным. Напротив, я подозреваю, что она увеличилась. Сейчас Дэрроку знакомы обе стороны, и это дает ему тактическое преимущество над эльфами. Он понимает мотивацию человеческих поступков и становится от этого более опасным. Мысль об энергии я загнала в дальние уголки сознания, чтобы подумать об этом позже. Железо влияет на эльфов. Почему? Потому что энергию, из которой они состоят, можно каким-то образом закоротить?
— Ты признаешь, что у вас есть недостатки? — продолжаю настаивать я.
— Мы не совершенны. Что есть Бог? Давай вспомним ваши убеждения на этот счет. Согласно вашим мифам, он был слишком разочарован своими изначальными достижениями при создании вашей расы, поэтому сделал вторую попытку. Но мы-то, по крайней мере, обуздали наши недостатки. А ваш Бог оставил все как есть. За какие-то несколько тысяч лет ваши представления о сотворении мира стали намного абсурднее наших. И вы еще удивляетесь, что мы, имеющие более миллиона лет за плечами, не помним наши корни.
Во время разговора мы оказываемся совсем близко друг к другу и одновременно осознаем это. Мы мгновенно отскакиваем назад, устанавливая между нами достаточную дистанцию. Так каждому из нас легче предупредить возможную атаку другого. Часть меня находит это занятным.
Принцы еще не появились. И я рада этому. Хотя они больше не влияли на меня в сексуальном плане, их присутствие было очень пугающим. Они заставляли меня чувствовать себя необычайно опустошенной, утратившей что-то важное, виноватой и преданной в том смысле, который я не могла — да и не хотела — понимать.
Не знаю, было ли причиной для таких ощущений то, что однажды я находилась под ними, потерявшая чувство собственного достоинства, которое словно вырезали из меня. Или они так влияли на всех людей? Интересно, был ли материал, из которого Темный Король сотворил их, настолько чуждым и ужасным, что они стали для нас эквивалентом космической черной дыры? Их неописуемая красота только ухудшала дело. Их совершенство подобно краю черной дыры, откуда нет возврата. Я вздрагиваю.
Я помню.
Я никогда не забуду. Трое принцев и невидимый четвертый, двигающиеся вокруг меня, во мне.
Потому что Дэррок приказал им. Этого я тоже никогда не забуду.
Я думала, что быть изнасилованной ими — это ужасно, что глубоко внутри у меня вырвали что-то важное, и это изменило мою врожденную сущность. Я ничего не знала о боли и о том, что на самом деле может изменить меня. Сейчас я знаю.
Мы выходим из леса и оказываемся в низине, наш путь теперь пролегает по полям, погруженным в темноту, посеребренную лунным светом.
Сейчас я забываю про свои расставленные сети. В горле застыл комок, и все силы уходят на то, чтобы переставлять ноги, сохраняя при этом бесстрастное выражение лица. Я упорно двигаюсь по моей чертовой жизни в предрассветной темноте, и мне кажется, что это будет продолжаться вечно.
Я тысячу раз проигрываю в голове сцену на скале, представляя себе, что она закончилась по-другому.
Густая трава и тонкие стебли растений доходят мне до талии, а некоторые достают даже до груди. Если в этих зарослях и есть какие-то животные, то они, судя по всему, держатся на расстоянии. Будь я на их месте, то тоже не решилась бы подойти ближе. Вокруг нас все затихает, воздух становится теплее и наполняется запахом экзотических ночных растений, я узнаю аромат жасмина и жимолости.
Оказалось, что в этом месте рассвет происходит так же внезапно, как и закат. Только что небо было темным, в следующую секунду оно розовеет и, наконец, становится голубым. Ночь сменяется днем за считанные секунды.
Я пережила ночь. Делаю маленький, осторожный вдох.
Когда моя сестра была убита, я обнаружила, что при свете дня мое горе непостижимым образом становится легче. Я понятия не имела, почему. Может быть, это происходит просто для того, чтобы поддержать нас, людей, придать нам сил для следующей одинокой и мрачной ночи.
Я не знала, что все это время мы находились на возвышенности, до тех пор, пока наш путь не привел нас на вершину плато. Пораженная, я смотрю на раскинувшуюся передо мной долину.
На холме по ту сторону долины раскинулся он, возвышаясь над землей на протяжении нескольких миль во все стороны.
Белый Дворец.
Снова у меня возникает необъяснимое ощущение неизбежности. Я знаю, что жизнь, так или иначе, привела бы меня сюда. В любой реальности я бы сделала тот же выбор, который привел меня к порогу этого здания.
Дворец возлюбленной Темного Короля, ради которой он убил Светлую Королеву, был так огромен, что разум отказывался это постигать. Я поворачиваю голову из стороны в сторону, вверх и вниз, пытаясь охватить его взглядом. Только отсюда, за много миль от Дворца, можно получить полную картину. Было ли это местом, куда Бэрронс пытался привести меня? Если так, то почему? Лгал ли Риодан, когда нашел меня на вершине скалы и сказал, что путь обратно в Дублин проходил через МЭВ — Межпространственные Эльфийские Впадины, как я называла осколки эльфийской реальности, которые появились в нашем мире после падения стен.
Стены.
Молочно-белые стены отражают солнечный свет и так блестят, что я начинаю щуриться.
Небо за Дворцом (я даже думаю о нем только с большой буквы, настолько он превосходит обычное жилище) приобретает ослепительно синий цвет, который существует только в Фэйри. Это оттенок, который невозможно встретить в человеческом мире. Есть определенные эльфийские цвета, которые состоят из мириадов соблазнительных оттенков, и на эти цвета можно смотреть бесконечно. От неба нельзя оторвать взгляд, так же, как и от Зала Всех Дорог.
Я с трудом перевожу взгляд обратно на Белый Дворец. Я рассматриваю его, скользя взором от основания к вершине крыши, от террасы к башне, от сада к фонтану, а затем к башенке.
Как Лента Мебиуса многоуровневой структуры на пейзаже Эшера[2], Дворец приковывает к себе внимание. Это огромное здание, и мне кажется, что он постоянно меняет очертания. Это огромное напряжение для глаз и испытание для разума. Но я видела эльфов в их истинном обличье. И теперь я нахожу происходящее… успокаивающим. Я кое-что ощущаю в своем мертвом черном сердце. Я не понимаю, как там может еще хоть что-то жить, но это так. Это не совсем полноценное чувство, а лишь его эхо. Слабое, но неоспоримое.
